Петрушка на балу
Шрифт:
За семейным ужином Ольга артистично чирикала о школьных своих делах, а Валентин меж тем обдумывал, как подсластить ей горькую пилюлю. И не придумал ничего лучше так называемой шоковой терапии. Оставшись с сестрой наедине, он выпалил:
– Выкинь дурь из головы: никому ты там не нужна. У Татьяны Андреевны на такую старуху, как ты, нет времени. Понятно?
Казалось, Ольга заплачет.
– Зачем же она звала родителей?
– Затем и звала, чтобы убрали тебя с ее глаз подальше.
– А ты не свистишь?
Валентин положил
– Плюнь, Оль. Жила ведь без балета…
Девочка сбросила его руку.
– Ничего ты не понял, тупица! Я этого не переживу! – Она устремилась к двери.
Валентин вслед ей крикнул:
– Ну давай, вешайся! Мир понесет невосполнимую потерю!
Он мерил шагами комнату. Настроение было препоганым: с Катей все шло как-то наперекосяк, а тут еще Олька… Валентин попробовал читать статью в физическом журнале – бросил на середине, даже не уловив сути. Принялся за английский детектив – та же, примерно, история. Разумно было сдаться, и отойти ко сну.
Сестра мягко растормошила его ночью. Присев на постель, она прошептала:
– Я так этого не оставлю. Расшибусь в лепешку, но не оставлю.
– Спалишь училище? – спросонья буркнул Валентин. – Угомонись, Христа ради.
Девочка направилась к себе, обронив на ходу:
– Вот увидишь!
Утром она пошла в школу. Отсидела кое-как три урока, ухитрясь даже получить пятерку по литературе. Затем отпросилась с истории, соврав, что болит горло. Дома, в одиночестве, Ольга наскоро перекусила (причем с аппетитом) и помчалась в балетное училище.
Педагогиню она поймала на лестничной площадке между вторым и третьим этажами. Однако и рта раскрыть не успела, как та окрысилась:
– Опять ты здесь? Кажется, вчера я доходчиво все объяснила твоему брату. Или недоходчиво?
Ольга набрала в грудь воздуха.
– Я не старуха, Татьяна Андреевна! Честное слово!
Педагогиня подавила улыбку.
– Ты хорошо понимаешь, что речь идет о балете.
– Татьяна Андреевна, я справлюсь! У меня все получится!
– Не сомневаюсь, дорогуша: с твоим-то напором… Но не у нас, извини.
Щеки Ольги пылали.
– Ну испытайте меня! Вы сами увидите…
– Боже, что за липучка такая! – Педагогиня двинулась вверх по ступенькам. – Пойми, тебе уже не вписаться в учебный процесс.
Семеня за ней, Ольга выложила последний свой козырь:
– Я художественной гимнастикой три года занималась! Сальто могу крутить!
Педагогиня взглянула на нее сверху вниз.
– Так может, тебе в цирк? Идея неплохая, подумай.
– Я не хочу в цирк, Татьяна Андревна! Позвольте мне только…
– Дорогуша, у меня трудный день. Всего тебе доброго.
Ольга смотрела ей вслед полными слез глазами. Затем спустилась в вестибюль и, как приговоренная к казни, опустилась на стул у стены. А рядом, не обращая на нее внимания, сновали балетные дети всех возрастов. Возвращаться домой было тошно. Ольга сидела, сгорбясь, словно у нее болел живот,
и услыхала вдруг насмешливый голос:– Что это? Крушение надежд или глубокая медитация? – Перед ней стоял румяный с морозца Макаров в куртке и с сумкой на плече. Волосы его, как обычно, топорщились.
Ольга просияла.
– Как ты здесь оказался?
Сергей присел на соседний стул.
– Тебе не доложили, что я тут партизаню? – Он достал из сумки альбом, раскрыл и показал девочке. В альбоме были карандашные наброски женских фигурок, изображающих движения классического танца. – Представь, увлекся. Даже идеи кое-какие замаячили.
Ольга перелистнула страницы.
– Здорово! Когда ты успел?
– Ничего я не успел. – Сергей забрал альбом и положил в сумку. – И не стану уверять, что не в курсе твоих закидонов. Очень даже в курсе.
– Валька растрепал?
– Не растрепал, а душевно поделился. Как говорится, почувствуй разницу. Что за муха тебя укусила?
Девочка старалась не улыбаться.
– А вот интересно, Макаров: какая муха укусила тебя?
Сергей хмыкнул.
– Что за манера отвечать вопросом на вопрос? Во-первых, я взрослый дядя, а ты бандитка из седьмого «Б». А во-вторых…
– Не смей со мной так разговаривать.
– Как хочу, так и разговариваю. Подашь в суд, найму адвокатов.
Ольга просто не могла не улыбаться.
– О’кей. Что во-вторых?
Тут проходящий юноша в балетной форме изобразил шутовской поклон.
– Здрасьте вам!
– Привет, Миша, – отозвался Сергей. – Позже я тебя разыщу: возникли новые вопросы.
Миша возвел к небесам шкодливо-грустные глаза.
– Палач и мучитель! – Он с любопытством покосился на Ольгу. – Какие еще вопросы?
– Миша, я сказал «позже». У меня тут семейный разговор.
Фыркнув, юноша отчалил.
– Что за чувак? – осведомилась Ольга.
Сергей строго на нее взглянул.
– А во-вторых, ответь мне честно-пречестно: у тебя это серьезно? Или нормальный девчачий закидон?
Ольга посмотрела ему в глаза.
– Серьезней некуда, Макаров.
Сергей со вздохом кивнул.
– Что ж, может, оно и к лучшему. Научишься танцевать – поэкспериментируем. Будешь моим творческим полигоном.
Ольга не знала, смеяться или плакать.
– Какой полигон, Макаров? Какие эксперименты? Спустись на землю: только что меня выперли. Так выперли, что в ушах засвистело.
Взгляд Сергея выразил неподдельное сочувствие.
– Татьяна Андреевна?..Ну да, разумеется. – он встал со стула. – Жди здесь, не уходи.
– Бесполезно, – вздохнула девочка. – Дохлый номер.
– Услышать такое от тебя – просто ушам не верю. – Закинув на плечо сумку, Сергей зашагал к лестнице.
Педагогиню он обнаружил в пустом классе. Стоя у окна, она листала клеенчатую тетрадь с записями. В ответ на приветствие Сергея она рассеянно кивнула.
– Заходите. У меня десять минут.