Петрушка на балу

От метро Валентин решил пройти две остановки пешком: время позволяло. В чем причина этой глухой тревоги? В Макарове? Но с Макаровым Катя больше не виделась, можно поклясться. Да и на дне рождения они, в основном, пикировались, за редким исключением… Черт побери эти исключения!

К трехэтажному зданию балетного училища Валентин приблизился в настроении сумрачном. И окружал его шелестящий сентябрьский сумрак. Дурацким замечанием сестры пятница казалась испорченной. Однако стоило Валентину увидеть Катю…

В вестибюле она с улыбкой поцеловала его в щеку. Народу было негусто, да и внимания ни них никто не обращал. На Кате был брючный костюм под цвет глаз и туфли на шпильке в тон. Ее черные волосы убраны были в пышный «конский хвост».

– Ноги прямо гудят, – пожаловалась юная балерина. – Куда мы сегодня?

– В «Художественный». – Валентин совершенно оттаял. – Я взял билеты на американский ужастик. Успеем еще перекусить в буфете.

– Чудненько! – обрадовалась Катя. – Прогулки я бы не выдержала. Передохнуть время есть?

Сияющий Валентин глянул на часы.

– Навалом.

Они присели на стулья у стены.

– Будь проклят этот балет, – вздохнула Катя. – Как прошла неделя? Рассказывай с подробностями.

– Да какие подробности… Осваиваемся в лаборатории. – Валентин разглядывал приближающегося к ним тощего юношу. – Мы осваиваемся, начальство к нам принюхивается – ничего интересного.

У тощего юноши были шкодливо-грустные глаза.

– Здрасьте вам! – произнес он бодро и обратился к Кате: – Отойдем-ка на минуту.

– Зачем? – устало спросила Катя.

– Для гнусных приставаний, – выпалил юноша. – Митина, у меня мало времени.

Катя тронула за руку воинственно приставшего Валентина.

– Не бери в голову: это наш Миша Ласкин. Мишуня, – сказала она тощему парню, – либо говори, что хотел, либо отвали. Сил больше нет.

Косясь на Валентина, Миша доложил:

– Тебе записка, Митина. Велено передать лично.

Катин взгляд выразил удивление. А Валентин раздраженно уточнил:

– Тебе, Миша, за услуги платят или из альтруизма стараешься?

Парень и бровью не повел.

– Его зовут Валькой? – обратился он к Кате. – Ему тоже записка.

Валентин с Катей переглянулись.

– От кого? – осведомилась девушка.

Раздвинув руки, Миша изобразил широкие плечи:

– Вот такой. – Затем взъерошил свои волосы: – И такой.

– Макаров! – вырвалось у Валентина.

Катины щеки медленно заливала краска.

– Как он вообще… Что он здесь забыл?

Миша Ласкин усмехнулся.

– За нами наблюдал. Как мы потеем.

– И Татьяна Андреевна его не выперла?

– Сам удивляюсь. Не смотри на меня так.

Раскрасневшаяся Катя протянула ладонь.

– Давай записки.

Но Миша медлил.

– На перемене, – сообщил он, – я пытался удержать линейку на носу. Вертикально, разумеется. Здоровяк этот вдруг подошел и заявил, что удержит линейку на носу дольше, чем я. Мы заключили пари. Он выиграл с разницей в двадцать секунд.

Валентин прыснул.

– Узнаю Макарова!

Миша обратил на него шкодливо-грустный взор.

– Поэтому я передаю вам записки. Никакого альтруизма – лишь проигранное пари. – Он вручил Кате два листка из блокнота и, уходя, обронил: – Опасный тип. Весьма опасный.

Катя протянула листки Валентину.

– Прочти вслух.

Валентин буркнул:

– Ох, этот Серж… – И прочел: – «Дражайшей Екатерине поклон. Пришел, увидел, осудил.» Далее подпись: «Маркиз Баттман Тандю.» – Валентин хмыкнул. – Что такое «баттман тандю»?

– Движение в классическом танце, – отмахнулась Катя. – Читай вторую.

– Вторая адресована мне.

– Мою ты прочел, прочти теперь свою. Что за секреты?

И Валентин с улыбкой прочитал:

– «Валька, она горбится. Чтоб держалась прямо, привяжи к ее спине лыжи…» Кать, ты что? Это же Макаров.

Катя поднялась, сверкая глазами.

– Кто горбится?! Я горблюсь?! – Походкой разгневанной королевы она проследовала в гардероб, надела плащ и вернулась. – Татьяна Андреевна, если хочешь знать, следит как цербер, чтобы мы тянули спину! Он просто идиот!

Валентин также встал со стула.

– Не заводись, Кать. Он просто ваньку валяет.

– Я не завожусь. Пойдем.

Они вышли из училища. Было темно, и пахло осенью. Катя взяла Валентина под руку.

– Прогуляемся до метро. Время ведь есть?

– Тебя, вроде, ноги не держали.

– Оклемалась немного. У метро есть автоматы – позвоним Макарову. Я ему выскажу.

Шурша опавшими листьями, они шли по тротуару. Валентин погладил Катину руку.

– Прекрати. Что именно ты собралась высказывать?

Катя резко остановилась.

– Послушай! Если бы я приперлась к вам в лабораторию и стала подглядывать, шпионить… Тебе бы понравилось?!

Валентин рассмеялся.

– Пережил бы как-нибудь. Шпионь на здоровье.

– А мне это не нравится! – Катя повлекла его под руку по улице. – Могу я высказать свое отношение?! Могу потребовать, чтобы оставил мою спину в покое и вообще?!

Валентин счел за благо отступить.

– Можешь. По Конституции. Но в темпе: время уже поджимает.

Катя вдруг обняла его и поцеловала. Но, когда Валентин попытался вернуть поцелуй, грациозно уклонилась.

В ближайшем телефон-автомате Валентин набрал номер Сергея. Выражение лица Кати обещало, что «маркизу Баттман Тандю» мало не покажется. В трубке, однако, раздались частые гудки.

– Занято, – сообщил Валентин.

Катя слегка его подвинула.

– Дай-ка, я попробую.

– Ты же номера не знаешь.

– Так продиктуй.

После двух неудачных попыток Катя обозвала Макарова «чертовым болтуном» и вознамерилась продолжить натиск. Валентин отобрал у нее трубку.