Петрушка на балу
Шрифт:
Кабинет директора пропорционально всему заведению также был невелик: стол с компьютером, сейф, рабочее кресло, и два стула напротив. Сама директор, строгая бизнесвумен, урезонивала всхлипывающую официантку:
– Держись в рамках, Наталья. Умерь свою агрессивность.
– Ну да, умерь… Этот гоблин хамил и руки распускал!
– Как именно он хамил? Воспроизведи.
Официантка вновь всхлипнула. Смазливая блондиночка лет двадцати, она теребила свой кружевной фартук.
– Ну-у, он это… сперва чмокал губами. Чмокал да чмокал!
Директор прошлась по кабинету. У нее были густые черные волосы до плеч и лучистые синие глаза. Чувственные губы едва заметно улыбались, придавая лицу ее слегка загадочное выражение. Роста она была выше среднего, и лиловое платье до колен, облегая точеную фигуру, подчеркивало стройность ее ног, обутых в туфли на шпильке. Миловидная официантка рядом с директрисой выглядела, как одуванчик в сравнении с орхидеей. Притом «орхидея» улаживала конфликт.
– Хочешь сказать, – хмурилась она, – что твоя истерика была выходом из положения?
Официантка дернула плечиком.
– По-вашему, надо было терпеть?! Пускай меня лапают, да?!
Директор покачала головой.
– Терпеть ты вовсе не должна…
– Катерина Васильевна, слушайте ее больше! – пробасил двухметровый детина, распахнув дверь. Его джинсовый костюм буквально трещал от мышц, а мальчишеская физиономия пылала негодованием. – Чувак был датый, но безобидный! Стихи ей читал! Все под контролем было!
Официантка метнула на парня взгляд из-под ресниц.
– В гробу видала я стихи! Буду я тут уши развешивать!
– А то! – подхватил парень. – Льешь минералку ему на лысину и довольна!
Директор строго на него взглянула.
– С тобой, Захар, поговорю отдельно. Исчезни.
– Зла на нее не хватает! – Охранник прикрыл за собой дверь.
Прекратив всхлипывать, официантка лишь теребила фартук. Директор прохаживалась по кабинету.
– Возможности, Наталья, у тебя две, – произнесла она. – Либо держать с клиентом дистанцию, либо…
– Ой, Катерина Васильевна! Удержишь такого павиана, как же! «Ягодка, можно тебя на десерт!»
– Либо, – невозмутимо закончила директор, – обратиться к Захару. Не поднимая шума, разумеется. А что сотворила ты?
Официантка вздернула острый подбородочек.
– Не выношу козлов! И потакать им не собираюсь!
Директор вздохнула.
– Вполне с тобой солидарна. Хочешь уволиться?
Осознав, что перегнула палку, официантка заканючила:
– Просто нервы не выдерживают, Катерина Васильевна! Конечно, я не права…
В дверь вновь заглянул охранник.
– Катерина Васильевна, тут…
– Захар! – прикрикнула директор. – Я сказала: с тобой – потом!
Охранник нимало не смутился.
– Тут к вам из милиции. Удостоверение предъявил: капитан Хомяков. Говорит, срочно: что-то по театру «Балбес». Пр'uмите?
Директор замерла. Охранник и официантка взирали на нее с любопытством.
Повисло молчание.– Из милиции? – тихо переспросила директор.
– Катерина Васильевна, может, вам воды? – засуетилась официантка.
Директор перевела дух.
– Иди, Наталья. Хорошо подумай.
– Примите? – повторил вопрос охранник.
– Да, Захар. Пригласи.
Но капитан Хомяков приглашения не дожидался. Нырнув под мышку охраннику, он оказался в кабинете. На фоне двухметрового Захара сутулый милиционер выглядел пигмеем.
– Крутой у вас заслон! – хмыкнул он, переводя взгляд с официантки на директрису. Рот Хомякова невольно приоткрылся. «Брошеная женщина, ни фига себе!» – мелькнуло у него в голове. Версию, однако, следовало отработать. – Екатерина Васильевна, могу я задать вам несколько вопросов?
Директор заметно напряглась.
– О чем?
– Насчет театра «Балбес». Знаете такой? – Поскольку дама не ответила, Хомяков предложил: – Не отпустить ли вам сотрудников? Много времени у вас я не отниму.
Директор словно очнулась.
– Да-да, разумеется… – Она опустилась в рабочее кресло. – Захар, никого ко мне не пускай.
Охранник и официантка вышли, сгорая от любопытства.
Капитан Хомяков, придвинув стул к столу, присел и выложил из папки блокнот с авторучкой.
– Звать меня Виталий Павлович, – представился он. – Можно просто Виталий.
– Что там случилось? Не тяните! – нервно проговорила директор ресторана. Вправду ли она так обеспокоена или умело изображала тревогу, предстояло выяснить.
В тридцать своих лет Виталий был ментом тертым и, не взирая на ослепительную красоту подозреваемой, повел себя жестко.
– Что случилось? – переспросил он, листая блокнот. – Да так, пустячок. Пожар в декорациях, у балетмейстера ожоги… А вы как бы не в курсе, да?
Побелев как полотно, женщина приподнялась в кресле.
– Что с ним?.. Где он?.. – Казалось, она сейчас хлопнется в обморок. Неужели игра?
Хомякову стало не по себе.
– Обошлось, Екатерина Васильевна. Пожар потушили, ожоги пустячные, и все отплясывают… Вы правда не знали?
– Откуда? – Синие глаза набухли слезами. – Разве мне что-нибудь говорят? Велика для меня честь. Когда это произошло?
Хомяков смотрел на нее пристально.
– В субботу. Как раз после вашего ухода.
Эта многозначительность и милицейский взгляд на нее не подействовали. Рука женщины потянулась к телефону.
– Извините, я должна выяснить…
Капитан отобрал трубку.
– Позже. Сперва я кое-что выясню у вас. Мое время тоже не резиновое, так что давайте…
– Подозреваете поджог? – прервала его директор ресторана.
Хомяков вновь впился в нее взглядом.
– Почему вы так решили?
Она грустно усмехнулась.
– Если уж вы почтили меня визитом… Я умею сложить два и два. Виталий Павлович, у него правда ожоги пустячные?