Пикник на обочине. Пророк Зоны

– Ладно, – возвращаясь к реальности, сказал сталкер. – Миловал нас шатун, ну и скажем ему спасибо. Будем считать, что это он проведать нас заходил да Акиму указал: не лезь, мол, на порченую землю. Усек, Аким? А теперь – быстро улепетываем отсюда. Мы посреди порченого поля уже час торчим, боюсь, как бы…

Он не договорил. Вместо этого просто пригнулся – и осторожно двинулся вперед, продолжая выглядывать границы «коридора» из тонкой «черной колючки». Так шли еще около получаса, пока, наконец, не вырвались на «чистую» землю. Здесь тонкая «черная колючка» сливалась с более явной, что очерчивала границы порченой земли, – и разбегалась в стороны.

В общем, вуаля – прорвались! Вот и еще один повод вспомнить про удачу.

– Все, привал! – выдохнул Кот и рухнул лицом в сухую траву. Повернул голову к спутникам: – Дух переведем немного – и на юг, к периметру. Там у меня еще один лаз есть. Давно им не пользовался, но хороший шанс выбраться потихоньку.

Шевцов лишь молча кивнул в ответ. Он, ссутулившись, сидел на плоском булыжнике и бездумно смотрел себе под ноги. Такие передряги кого угодно вымотают, даже видавших виды спецов. Только Аким почему-то не выглядел уставшим. Он неторопливо, с любопытством обходил полянку, словно это был столичный дендрарий, а не пыльный пустырь на краю порченых земель.

– А почему ты решил, что мы выбрались? – неожиданно спросил он.

– Чего? – Кот приподнялся, похлопал раскрасневшимися глазами, непонимающе уставился на парня.

– Ну мы же за эту «черную колючку» хотели выйти, – Аким пожал плечами. – А она – вон…

Кот не дослушал, вскочил, бросился к противоположному краю поляны. Все еще не веря своим глазам, быстро обошел всю ее по окраине. Остановился. У него потемнело в глазах – то ли от того, что вскочил так резко, то ли от осознания зловещего факта.

Они были в ловушке. Элементарной западне, из тех, что Зона устраивает повсеместно и самыми изощренными способами. Они не выбрались за пределы порченых земель. Напротив – заползли в самый центр. И со всех сторон этого клочка относительно чистой территории – проклятые земли, ступить на которые – все равно что заживо сгнить в аду. Кот бросился на четвереньки, пополз, едва не облизывая землю, пытаясь найти место, откуда они пришли на эту полянку, – едва заметный разрыв в «черной колючке», переходящий в спасительный «коридор».

Разрыва не было – словно он затянулся, как зажившая рана. Кот сел на землю, отчаянно треснул себя по лбу ладонью, зарычал:

– Я понял! Это же Лабиринт! Чертов Лабиринт! А я уже думал, что поймал удачу за хвост, идиот восторженный… Лабиринт – вот это что такое! Проклятие…

– Погоди… – все еще не выйдя из состояния усталого спокойствия, проговорил Шевцов. – Ничего не пойму. Какой еще Лабиринт?

– Вот и я не сразу понял, – продолжал невнятно бормотать сталкер. Он щупал землю, гладил – и его пальцы замирали в сантиметрах от «колючки», недвусмысленно поросшей на невидимой границе двух почти неотличимых сред. – Был такой шустрик, Хорьком звали. Всю Зону, говорят, излазил и, конечно, вляпался. Так он под конец все про какой-то Лабиринт бормотал. Никто его понять не мог – говорил он больно бессвязно, как городской сумасшедший. Потом выяснилось: у него от порчи мозг вдруг стал расти ненормально, и от того в черепе давление повысилось. Думали, что он просто бредит. А однажды череп у него взял да и треснул. А оттуда… – Кот замолчал, его передернуло. – В общем, жуть. Он еще прожил какое-то время вот так, с мозгами наружу. Бродил, народ пугал до икоты. И все про Лабиринт бормотал. Мы тогда только и поняли, что этот его Лабиринт с порченой землей как-то связан, – неспроста же он порчу подхватил. А Живодер – Хорек помирал у него в клинике – утверждал, что тот якобы нарочно туда полез, в порчу. Мы тогда не поверили, думали, предсмертный бред. Кто ж сам на порчу пойдет? А Хорек, наверное, вот так же попался. Он почему-то думал, что Лабиринт приведет его к какому-то сокровищу вроде Золотого шара или хотя бы к сундуку с хабаром… Лабиринт – это же тот ход, каким мы шли, понимаете?!

– Ну допустим, – спокойно сказал Шевцов. – Но нам необязательно заканчивать, как этот Хорек.

– А как? – Кота трясло, это походило на приступ истерики. – Рано или поздно у нас останется только два варианта: сдохнуть от голода и жажды или пойти напрямик, через «черную колючку»! Понимаешь, что это означает?!

Сталкер уже готов был заорать, забиться в припадке, когда вдруг ощутил всей правой стороной лица увесистую оплеуху. В голове разом прояснилось. Над ним возвышался Шевцов, который спокойным, не терпящим возражений тоном сказал:

– Мы найдем другой путь. Ты найдешь. Ведь ты же сталкер, верно?

Кот пялился на него сумасшедшими глазами. Слова застряли у него в глотке.

– Ну? – повторил Шевцов. – Верно я говорю?

– Ага… – прохрипел сталкер, потирая онемевшее лицо. – Придумаем что-нибудь…

– То-то же, – удовлетворенно сказал Шевцов и отпустил Кота. Тот пустым мешком осел на землю. В голове была одна лишь звенящая пустота.

Сталкер невольно нащупал в кармане заветный олимпийский рубль, борясь с соблазном немедленно вытащить его и подкинуть, проверив везение. Только с такими вещами не шутят. Особенно в Зоне. Это там, в большом мире, монетка всего лишь указывает степень твоего везения. А здесь… Кот мрачно усмехнулся. Возможно, что здесь как раз монетка влияет на события. Потому что принцип причинности тут по-другому работает.

Умная мысль, кстати, надо с шефом поделиться. Глядишь, в научной статье на него авторитетно сошлются. Может, появится даже какой-нибудь «эффект монетки» или «принцип Кота». Ну да, тут же все это Разуваев прочтет – и на ковер. Откуда, спросит, ты эту хренотень взял? Из головы из своей дырявой вытащил? Или, может, прямиком из Зоны? И отправит натурально на нары.

– К черту… – прошептал Кот, извлекая на свет тяжелую тусклую монету. Подкинул, поймал, прихлопнув ладонью. – Аким, «орел» или «решка»?

– «Орел», – не задумываясь, сказал Аким.

Сталкер поднял ладонь. Под ней сверкнул герб давно сгинувшей страны.

– Будем считать, ты сотворил удачу, – усмехнулся сталкер.

– Как это? – спросил Аким.

– Хочу проверить одну теорию, – туманно пояснил Кот.

– Эй, сталкер! – позвал вдруг Шевцов. Он стоял на коленях у края поляны. – А это, случайно, не выход?

Они снова продвигались по этому странному Лабиринту с эфемерными, но смертельно опасными границами. Кот не мог избавиться от мыслей о своем талисмане, нежданной удаче, причинах и следствиях. Вообще, думать об этом вредно. Зону нужно принимать такой, какая она есть, а все ее проявления – как самые обыкновенные чудеса. Так легче жить и, что главное, так проще выжить.

– Стой! – Шевцов предупреждающе поднял руку. Все замерли. – Тихо! Слышите?

Точно – где-то впереди раздались голоса. Кот сделал знак остальным: за мной тихо и на расстоянии! И быстро, по-пластунски пополз вперед. И вскоре увидел перед собой… Ту же самую полянку! Черт возьми, это действительно была она – тот же плоский булыжник, на котором сидел Шевцов, и брошенную пустую пластиковую бутылку, из которой вытряхнул себе в глотку последние капли воды.

Проклятый Лабиринт привел их обратно. Только теперь на полянке было людно. Радовало хотя бы то, что незнакомцы не были бандитами. Яркие оранжевые комбинезоны, герметичные шлемы с широким обзорным стеклом – это, несомненно, атрибутика институтских. Высокие технологии, космические материалы и техника, не имеющая равных, – все то, что позволяет им считаться элитой мировой науки. И ни хрена не спасает от сюрпризов Зоны.

Вот и сейчас эти трое растерянно топчутся на месте, будто не понимают, где оказались, напоминая инопланетных пришельцев в своих суперсовременных комбезах. Вот они снимают свои маски, озираются. Вид у них неважнецкий. Неудивительно – они ведь в центре порченой земли и, похоже, прекрасно это осознают. «Аномальные территории», как они сами называют эти места. Будто мудреное название хоть что-то объясняет. И двое из них вроде бы знакомые. Сталкер присмотрелся. Не может быть!

– Какими судьбами! – Кот вынырнул из кустов и с видом радушного хозяина направился к «пришельцам». – Не поверите, шеф, только что про вас вспоминал! Богатым будете!