Пилюли для феи

Кажется, оборотня тоже.

Вместо того чтобы вспомнить, где тут входная дверь находится, детектив сграбастал костлявую лапку бордель-маман и начал её наглаживать, снизу вверх заглядывая дварфийке под очки.

– Ну же, О, что за разговоры?
– голосом «конечно, вы хотите поговорить об этом» протянул Рон.
– Знаешь же, мне можно доверять. Что у вас тут стряслось? Давай, ты всё расскажешь. И мы вместе решим, как поступить.

– Я не знаю, - пролепетала «классная дама», неуверенно посмотрев себе за спину. Каро показалось, что под стёклами блеснули слёзы.
– Полиция... Это дело деликатное, а ты обязан сообщить. Но...

– Вот меньше всего на свете я волнуюсь о том, что должен. Особенно полиции, - заверил Мастерс.

– Как правило, всем, кому должен, прощаю. Сердце слишком доброе. Ну, же, О. Не первый день мы знакомы.

– А твоя... спутница?
– засомневалась мадам, стрельнув глазами в сторону Курой, и опять отвернулась, пытаясь заглянуть в коридор.

– У неё вообще обет молчания.

Каро уже открыла рот, чтобы заявить, куда ему стоит засунуть все обеты вместе взятые, и твёрдо обозначить свою позицию по поводу законности и сообщений в полицию. Да передумала. Потому что на площадку выскочила полуодетая девица. Зарёванная, между прочим. Увидев посторонних, она всхлипнула, ойкнула и унеслась туда, откуда прибежала.

– Я ничего никому не расскажу без вашего разрешения, - кивнула теург.

– Н-ну, я не знаю...
– растерялась дварфийка.
– А вы, случайно, не лекарь?

– Не сходи с ума, - тряхнул её руку Мастерс. Артритных пальчиков мадам он так и не выпустил - продолжал поглаживать.
– Первую помощь и я оказать могу. Ну, веди.

Далеко идти не пришлось. Всё тот же, уже знакомый, а оттого ещё более тошнотворный коридор и распахнутая настежь дверь в один из номеров. Правда, пройти внутрь оказалось непросто - проём загораживали девы разной степени одетости. А вот ужас на их размалёванных физиономиях был абсолютно одинаков. Кто-то даже подвывал тихонечко, зажимая себе рот.

Рон распихал стадо.

Но, наверное, лучше бы он этого не делал. Попервой Каро показалось, что на пятнистых красно-белых простынях лежит разорванное платье. А на подушку кто-то смеха ради пристроил отрубленную свиную голову. Ну такую посиневшую, распухшую, с заплывшими-закатившимися глазами. И в крови. Только разглядев спутанные, склеившиеся отдельными прядями волосы, теург догадалась: нет никакой свиньи и платья. А есть женщина. Избитая. Хотя, пожалуй, это определение выглядело слабовато. Искалеченная? Измордованная?

Курой и сама не поняла, когда успела рот ладонью на манер столпившихся девиц зажать.

Оборотень выть не стал. Наклонился над кроватью, что-то такое сделал руками - слишком быстро, не разглядеть. И начал отдавать приказы: «Все - вон! Воды сюда, полотенца туда!». Да ещё водки пшеничной потребовал. Нашёл время пить!

Правда, с голосом у него что-то неладное творилось. Не видь Каро кошака, подумала бы, что вовсе и не Мастерс говорит. Куда-то всё мурлыканье вместе со смешками подевалось.

– ... не будет с этим ни один приличный доктор, связываться, - проблеяла мадам, пока тега пыталась из прострации выбарахтаться.

– Я заплачу, - рубанул сыщик.

– Да ведь...

– Я втройне заплачу, - рыкнул Рон.
– Ради Семерых, О, шевели задницей и сделай хоть что-то полезное!

Вместо того чтобы послать распоясавшегося детектива куда подальше, бордель-мадам быстро-быстро закивала. И смылась. Правда, когда теург лицо своего напарника разглядела, ей тоже нестерпимо захотелось убраться подальше. Глаза-щёлочки. Щека подёргивается вместе с губой, показывая клык. Кажется, удлинившийся. Да оборотень весь дрожал, будто его лихорадка била. Каро ни разу не приходилось видеть, как перевёртыши принимают второй облик. Но, кажется, у теги имелись все шансы удовлетворить любопытство.

Даром что в данный момент оно и рядом не стояло.

Мастерс встал возле кровати на колени, погладил девушку по волосам - там, где они на подушке лежали.

– Милая, - проворковал нежно-нежно. Как будто это не у него на затылке волосы дыбом вставали. Причём совсем не в переносном смысле - даже блондинистый хвостик, стянутый ремешком, подёргивался.
– Не надо, не открывай глаза. Просто скажи, кто это сделал, ладно? Ты его знаешь?

С подушек донеслось нечто среднее между шипением и стоном. От этого звука Курой едва не подпрыгнула. Она пребывала в полной уверенности, что избитая мертва. Но, оказывается, и в таком состоянии жить можно.

– Олэан, - проскрипела лежащая.
– Он... деньги...

– Всё-всё, тш-ш, - зашептал Мастерс, - молчи. Я принесу тебе его башку, слышишь? И мы сыграем ей в крикет.

Каро не разглядела, как на это обещание отреагировала девушка. Да и отреагировала ли вообще. Но ничего против того, чтобы присоединиться к партии, тега не имела.

Вот только у Рона на этот счёт другое мнение было. Встав, он едва глянул на напарницу. Молча прошёл мимо - к двери. А когда теург руку протянула, чтобы придержать его за рукав, шарахнулся в сторону.

– Не сейчас, Каро, - в голосе его - неживом, как в фонографе, отчётливо слышались деревянные нотки.
– Просто... не сейчас. Езжай домой. Встретимся... В конторе встретимся.

Собственно, на этом всё. Больше он ничего добавлять не стал.

***

Мысли из разряда: «Если кто тогда сказал - не поверил бы...» Алекса посещали нечасто. Опыт приходит с годами. Как и осознание того, что перешутить жизнь не сумеет ни один даже самый талантливый комик. Но глядя на бывшего сержанта группы специального назначения Три Ригиса, на ум только и приходило: «Кто бы нам тогда сказал...». С последней их встречи, когда фарш из вервольфа санитары пытались на носилки уложить, Три Полбутылки успел где-то посеять все волосы и приобрести килограмм тридцать лишнего веса. Что при росте почти в два метра выглядело угрожающе. Впрочем, шрам, пересекающий лицо от левого виска к нижней челюсти, парня тоже не красил. Но, наверное, хирург, собиравший сержанта по кускам, меньше всего о красоте думал.

Но вот что у вервольфа осталось прежним, так это голос.

– Ба! Кого я вижу!
– проревел Три с таким энтузиазмом, что у Росса уши заложило.
– Или это лорд-капитан Александр. Или третья бутылка вчера была лишней.

– Алекс Росс, если ты не против, - вот и не хотел бы, а всё равно улыбнулся. Уж слишком радостной физиономия у бывшего сержанта сделалась.
– Сиди, сиди. Сам подойду.

– Знаешь, да?
– вервольф слегка посмурнел, глянув под обшарпанный стол, которому на свалке наверняка уже прогулы ставили.

Скорее всего, на культи, от ног оставшиеся, смотрел.

– Ну, я там был.

Алекс подошёл к конторке, хотел руку протянуть, но передумал. Обнял оборотня, хлопнув его по спине. От такого панибратства Три, кажется, опешил и будто даже меньше в размерах стал. Облапить в ответ бывшего командира бугай не решился. Только разрубленным носом сопел.

– Извини, что раньше не зашёл, - покаялся Алекс, оставив оборотня в покое и присаживаясь на страдальчески скрипнувший колченогий стул.
– Но...