Пин-код для Золушки

Оливия молчала.

— Я запросил данные на беглецов и скоро их получу. Конечно, они не совершили тяжких преступлений на территории Новой Зеландии, а Франция не объявляла их в розыск. И даже застрелить четверых бандитов при самообороне — это вполне правомерно… Хотя огласка, несомненно, осложнит им жизнь, да и незаконный въезд в страну с использованием поддельных документов — тоже правонарушение…

Батлер застегнул папку, давая понять, что собирается уходить.

— Я хочу просто узнать — чем они так насолили своему бывшему ведомству, что оно посылает за ними ликвидаторов на край света? В этой операции был задействован даже военный атташе Франции! Ну, он-то пользуется дипломатическим иммунитетом, и его просто вышлют из страны, а четверо военных разведчиков нами арестованы за подготовку убийства и ряд вполне конкретных сопутствующих преступлений, и их ждут длительные тюремные сроки…

Батлер выжидающе смотрел на собеседницу, но та вроде бы не понимала этого взгляда.

— Но если бы несостоявшиеся жертвы помогли расследованию — опознали преступников и дали показания против них, мы бы закрыли глаза на поддельные документы, а все, что может повредить их репутации и бизнесу, осталось бы в полной тайне!

Батлер замолчал.

— Мне очень жаль, — сказала Оливия. — Я бы хотела помочь вам прояснить эту запутанную историю, но боюсь, что не сумею… Уж слишком я далека от таких вещей…

Контрразведчик кивнул.

— Так я и думал. Тогда хочу предложить вам небольшую сделку.

— Сделку? — очень натурально удивилась Оливия. — Это интересно! Неужели вы тоже покупаете мясо, сыр и другие продукты? Я бы могла вам устроить неплохую скидку!

— Ценю ваш юмор. Но ситуация не располагает к веселью! Если бы мы вовремя не вмешались, то, скорей всего, сейчас вас бы отпевали в церкви…

— Не могу ничего сказать, — покачала головой Оливия. — К сожалению, в жизни много несправедливости и жестокости. Мне жаль, что я отобрала жизни у четверых человек. Но, согласитесь, если бы я этого не сделала, то, скорее всего, они бы лишили жизни меня!

— Не переводите разговор, — сказал Батлер. — Я хочу предложить вам сотрудничество. Вы — опытный профессионал. Ваш муж, насколько я понимаю, тоже. И мы могли бы найти для вас необременительную и, вместе с тем, интересную работу, которая к тому же хорошо оплачивается.

— Спасибо, мистер Батлер. Но я не понимаю, о чем вы говорите. И совершенно не представляю, как мой профессионализм школьной учительницы, а также кулинарные способности могут пригодиться вашей организации…

— То есть вы отказываетесь?

— Правильней будет сказать не соглашаюсь на то, чему не обучена, — улыбнулась Оливия.

— Тогда позвольте откланяться. И предупреждаю, что до прояснения всех вопросов выезд с Острова для вас закрыт.

— Мы и не собирались никуда уезжать, нам здесь очень нравится. И дела идут успешно.

— Тем лучше! — сказал контрразведчик и направился к машине.

Глава 12 «Черный леопард» на тропе мести

Кровь лежит не только на убийце, но и на всех, кто ему помогал: дал копье, одолжил коня, указал дорогу…

Из «Закона мести Рикарди»

Париж есть Париж. Эта крылатая фраза столь же широко известна, сколь и неоднозначна: разные люди вкладывают в нее разный смысл. Романтики вспоминают необыкновенную атмосферу легендарного города, воспетого мастерами мировой культуры: восторгаются узкими улочками старых кварталов со следами трех мушкетеров и д'Артаньяна, собором Парижской Богоматери, связавшим судьбы несчастного Квазимодо и Эсмеральды, кафешками с вековой биографией, где собирались прославившие страну писатели, художники и поэты…

Туристы навсегда запоминают площадь Трокадеро с головокружительными соревнованиями по паркуру молодых людей разных рас и национальностей, ресторан «Тотем», откуда открывается великолепный вид на совсем близкую Эйфелеву башню, ароматный кофе и хрустящие круассаны, огромные бутерброды из длинных, разрезанных вдоль багетов…

Исторически подкованные, или просто старые, но с хорошей памятью брюзги утверждают, что Париж — уже давно обычная помойка, где еще со времен террористической организации ОАС убрали урны, чтобы в них не закладывали бомбы, но ОАС канула в Лету, а урны, спустя полвека, вернуть забыли, и теперь мусор привычно бросают прямо на тротуар, превращая в свалки знаменитые улицы и площади…

Снобы, а может, просто внимательные и дальновидные люди в последние десятилетия озабочены другим: дескать, Париж превратился в отстойник для беженцев из стран третьего мира. И действительно — на улицах города много африканцев и индусов, они же преимущественно работают в отелях и ресторанах. Но «новые парижане» не делятся впечатлениями о мировом центре культуры, искусства, моды и гастрономии, потому что мало интересуются этими абстрактными категориями. В центре их внимания более материальные вещи: социальное жилье, пособия, вид на жительство… И, конечно, свобода, которая позволяет бить витрины, жечь машины и автобусы, бросать булыжники в полицейских, если что-то пойдет не так, как, по их представлениям, должно идти…

Но атлетически сложенный африканец в дорогом европейском костюме, с белоснежной сорочкой и галстуком, не походил на беженца. И костюм, и уверенные манеры производили впечатление на окружающих, которые с первого взгляда принимали его за солидного и состоятельного джентльмена — бизнесмена или крупного чиновника. Он прилетел бизнес-классом из Нефтяного Королевства, предъявил на пограничном контроле удостоверение личности на имя Хафиза абу Халялья и поехал на такси в десятый округ, к Северному вокзалу — в один из самых криминальных районов Парижа, категорически не рекомендуемый туристам для посещений. Но кроме туристов сюда вынуждены прибывать тысячи пассажиров, чтобы за два часа добраться через туннель под Ла-Маншем до Лондона, за час до Брюсселя и за три часа до Амстердама. Им настоятельно предлагается не отходить от вокзала и не гулять по району вечером.

Но Хафиз не собирался дальше никуда ехать. Собственно, он вообще исчез. Из аэропорта Шарль-де-Голль вышел уже Мадиба Окпара, оставивший прежнее имя там же, где и национальную одежду Королевства. Он хорошо знал опасный район, причем со специфической стороны, так как неоднократно находил здесь беглецов от режима Кинизела Бело, наивно полагающих, что в Париже им не грозят бессудные репрессии, поскольку их права надежно защищены демократичными законами и грамотными адвокатами. Визит «черного леопарда» разбивал в пух и прах эти вредные заблуждения — переоценившие силу французских законов и возможности цивилизованных адвокатов перебежчики в конечном счете оказывались один на один с борсханскими законами, а в качестве адвокатов у них выступали грифы и гиены.

Так что майор Окпара хорошо знал, где собираются выходцы из Африки, в том числе из Борсханы, он даже имел тут своих агентов, которые вряд ли знали, что он уже бывший офицер БББ и сам находится в розыске.

Он поселился в расположенной рядом с вокзалом неброской, но вполне приличной гостинице Hotel Hot, где минимальная цена номера составляла 160 евро за ночь, что надежно отпугивало беженцев и всяких маргиналов. Когда он оформлял заселение, то индус-администратор, бросив на него внимательный взгляд, улыбнулся более приветливо, чем секунду назад. Значит, узнал, хотя Окпара его и не помнил.