Пин-код для Золушки

Но, вопреки его ожиданиям, ликование не усилилось, а пошло на убыль. Исчезли улыбки, окаменели лица, оживленный шум стих. Теперь он ловил на себе настороженные взгляды. Скрывать негативные чувства дети пустыни тоже не считали нужным, так же, как сдерживать вызываемые ими спонтанные действия. Иногда неосмотрительное поведение представителей центральной власти приводило к тому, что они бесследно исчезали, будто растворялись в красноватых песках. Примерно так оно и было, причем доказать, что пропажа чиновника обусловлена злым умыслом, а не суровыми условиями пустыни, никогда не удавалось.

Хафиз насторожился. Он знал, что зачастую расстояние между дружеской улыбкой и блеском перехватывающего горло клинка меньше, чем ширина скатерти, за которым потчевали неосмотрительного гостя. И хотя пистолет за спиной придавал уверенности, вряд ли он поможет погасить вспышку гнева всего племени… Тут вся надежда на дипломатию шейха!

— Вы, наверное, не поняли! Всего-навсего надо установить насосы, вы знаете эти качалки, они стоят во многих местах пустыни, — принялся объяснять Ахмед бен Касим.

Но это не поправило дело — наступила мертвая тишина, только снаружи раздавались отдаленные радостные крики, и совсем по другим поводам. Если по жесту вождя гостей сейчас зарежут, то веселье не прекратится и праздника это не испортит — он пойдет по установленной программе и завершится поеданием мешуи из верблюда, которого так ждут изголодавшиеся бедуины. А про исчезнувших гостей никто и не вспомнит! Вот куда только денут дирижабль? Впрочем, стоит перерезать тросы якорей, и он улетит за тридевять земель…

— Извините нашу непросвещенность, шейх, мы мало понимаем в нефтедобыче, — заговорил Махир. — Но те инженеры и геологи, которых вы присылали и которым мы разрешили производить работы на нашей территории, они говорили между собой…

— Что они говорили?! — резко перебил шейх.

— Что если выкачивать нефть здесь, под нами, то оазис перестанет существовать! Уйдет вода из озера, засохнут пальмы, возможны провалы в земле…

— Ничего не произойдет! — бесцеремонно перебил Юнус. Он не сидел, скрестив ноги, как все остальные, а развалился на подушках, как будто был могущественным эмиром, выслушивающим прошения своих подданных. — Вся пустыня уставлена качалками, и никто не провалился! К тому же не забывайте, что вы получите деньги! Немалые деньги!

Лицо вождя закаменело.

— Уважаемый гость, деньги нельзя есть, ими не утолишь жажду, и в них не спрячешься от солнца. Бахра — это наша жизнь! Без денег мы можем прожить, без Бахры — нет!

— За деньги можно купить дом в любом месте мира! — высокомерно сказал Юнус. — И с комфортом жить где захочешь… Я могу устроить вам участки земли и во Флориде, и в Техасе!

— Уважаемый гость, мы не знали, что ваша цель выселить нас с обжитых мест неизвестно куда! — недобро произнес Махир. — Если бы мы это знали, то не стали бы принимать вас как гостей Бахры. А с врагами у нас совсем другой разговор!

Ситуация обострялась. Хафиз завел руку за спину и положил ладонь на рукоятку пистолета.

— Извини моего друга, Махир! — вмешался шейх. — Он молод, к тому же не знает наших обычаев. Конечно, никто не собирается вас никуда выселять! Раз у вас возникли сомнения, то мы не станем сегодня подписывать договор. Мы пригласим специалистов, и они точно скажут — может ли повредить Бахре добыча нефти…

— Тебе мы верим, Ахмед, — довольно сухо сказал вождь. — Но можем ли мы верить тем, у кого деньги застилают глаза? Твой друг даже не знает, как вести себя среди старейшин племени! Думаю, Великий Дух покарает его за жадность и нечестивые мысли!

— Он немедленно извинится, Махир! — в голосе шейха промелькнули нотки тревоги — он хорошо понимал, чем может обернуться дело для чужаков, попирающих традиции бедуинов и выказывающих неуважение старейшинам. — И, конечно, если вы сами не захотите, то мы откажемся от плана добывать здесь нефть! В пустыне много и других подходящих мест!

— Зачем тогда мы потеряли столько времени? — недовольно сказал Юнус. — Зачем забирались так далеко в пустыню? Мое время очень дорого стоит, и я не моту тратить его на пустые разговоры!

— Твое время может закончиться в любую минуту! — понизив голос, угрожающе сказал шейх. — Если хочешь уйти отсюда живым, немедленно извинись и прими смиренный вид! Я не шучу!

Но всем уже было и без слов ясно, что Ахмед бен Касим в ярости. Хафиз никогда не видел его таким, хотя внешне шейх старался не выдавать чувств, которые бушуют у него в груди. Однако просыпающийся вулкан задолго до извержения предупреждает об этом: гулом, дымом, еще не разрушительными, словно пробными, толчками… И Юнус безошибочно распознал надвигающуюся опасность.

— Приношу свои извинения, уважаемый вождь великого племени Бахра! — Он встал, приложил сомкнутые ладони к груди и поклонился. — Я очень устал в путешествии и допустил невежливость. Прошу меня простить за такое поведение.

— Простите нашего друга, — присоединился к нему Роберт, повторив жест смирения Юнуса. Арнольд и Мак тоже приняли покаянные позы. — У нас и в мыслях не было добывать нефть против вашей воли!

Выражение лица Махира смягчилось.

— Извинения принимаются. Предлагаю отложить все дела и посмотреть торжества в честь свадебного обряда!

Старейшины покивали головами, и Хафиз отпустил пистолет. Кажется, обошлось!

Все вышли на улицу и отправились на окраину селения. Здесь все было готово к развлечениям, ждали только гостей. И началось то, что всегда бывает на свадьбах, и не только у бедуинов: и танцы, и состязания в силе и ловкости, и даже скачки на верблюдах. В заключение продемонстрировали редкие номера: молодые бедуины по очереди подпрыгивали и стреляли из старинных ружей себе под ноги. Гремел гром, из ствола вылетали клубы огня, густой дым обволакивал прыгуна до пояса, оставляя в неведении — отстрелил он себе ноги или нет? Но когда дым рассеивался, то оказывалось, что все в порядке — ноги у смельчака целы и он перезаряжал карамультук, чтобы прыгнуть в очередной раз. Некоторые держали сразу два ружья и, взлетая в воздух, палили из них одновременно. Хафиз решил, что оружие не заряжали пулями: слишком велик риск покалечиться. Так и оказалось: шейх спросил у Махира, и тот подтвердил, что в старину действительно стреляли по-настоящему, но уже давно обходятся холостыми зарядами. Впрочем, зрелище было эффектным и захватывало до глубины души. Оно пришлось кстати, так как отвлекло всех от размышлений о деле, сгладило неприятный осадок от недоразумения в шатре, и гости начали довольно улыбаться.

Галиб на половине представления не присутствовал, потом появился и незаметно кивнул Хафизу, тот понимающе прикрыл на миг глаза и взглядом отыскал в толпе зрителей Юнуса. Надо сказать, что все время нахождения в стойбище он не спускал глаз с этого проходимца. Тот вел себя, как и следовало ожидать, развязно и, в общем-то, мало думал о том, какое впечатление производит на окружающих. Хотя с местными обходился осторожно, опасаясь нарваться на конфликт. Вот и сейчас у него было недовольное выражение лица: чтобы расслабиться, он попросил у шейха виски, но тот покачал головой: мы не в воздухе, а на земле Королевства за пьянство могут назначить сто ударов розгами. А это не всякий выдержит!