Пират.Дилогия
Шрифт:
Педро Кавальиш вскинул глаза:
– Ты хочешь сказать, мы явились сюда вовсе не первыми?
– Именно так, сеньор капитан. Об этом я и толкую.
Подземный ход солдаты обнаружили уже минут через пять – довольно широкий, он начинался сразу за алтарем и выходил в расщелину…
И никакого гроба, тела…
– Ничего, – утешил Андрея капитан. – Завтра с рассветом отправим солдат поискать, может, и найдут чтонибудь.
Солдаты не нашли ничего, о чем и доложили, вернувшись к вечеру в крепость, где лейтенант с капитаном занимались допросами пленников. Увы, не всех! Как и предполагал Громов, большинство сектантов оказались знатными особами, и были освобождены сразу же, как только об их задержании узнал господин губернатор. Ах, как они потешались над своими незадачливыми тюремщиками, даже мерзкая «куколка» Амалия
Главное – и телато не нашли! Зачем и куда его дели сектанты? Спрятали? Сожрали в ритуальных целях? Или простонапросто выбросили в какуюнибудь в пропасть, так что теперь уже никогда не найдешь.
Пожалуй, такого потрясения – самого настоящего горя! – Громов не ощущал уже очень давно. Что же, именно для этого нужно было провалиться в прошлое? Выходит, так? Злодейка судьба потешилась, кинув сладкий кусок… и тут же его отобрав. О Бьянка…
Осознавая, что вряд ли это скоро получится и все же пытаясь забыться, Андрей с головой окунулся в расследование, кроме указанной выше причины, руководствуясь еще и вовсе не местью, а желанием вернуться домой, ведь здесь его теперь совсем ничего не держало, точнее сказать – никто. Что и говорить, в последнее время молодой человек и думать забыл о своей прошлой жизни, и тут стало хорошо – ведь, кроме всего прочего, Бог даровал любовь, такую, какой у Громова еще никогда не было, даже с бывшей женой Ленкой…
А теперь… даже на могилку не сходить, не помолиться у креста, не повесить венок. Как жутко все, Господи! Бедная Бьянка – за что все это ей, за что?
Удачно начатое расследование смерти барона, к которому, как нынче полагал не только один сеньор лейтенант, вне всяких сомнений, были причастны ктото из высших членов секты, постепенно не то чтобы зашло в тупик, но продвигалось както ни шатко ни валко – допрошенные по этому делу простолюдины мало что могли рассказать, а людишек познатнее трогать не полагалось – сам губернатор не разрешал! Пока ясно было, что Красный Барон – это чтото вроде титула руководителя секты, коим когдато являлся и покойный откупщик Амброзио КадафалкиПуччидо, а все жены бывших «Красных Баронов» после смерти мужей считались принадлежащими секте – в этом и была разгадка странной фразы Бьянки – «распределена». Похоже, что несчастная баронесса, предвидя свою незавидную участь, все же решилась обратиться за помощью… к кому? Уж точно не к местным властям, пусть и не покровительствующим секте, но и не мешающим ее существованию. А к кому тогда? И кто был тот странный незнакомец, благодаря которому Андрей оказался на горе Тибидабо? Не он ли и явился с мушкетом… правда, чутьчуть опоздал? На эти вопросы ответа пока не мог дать никто. Да и для того, чтобы добыть хоть какието сведения о деятельности секты, приходилось пахать целый день – когото допрашивать, кудато ездить, проверяя полученную информацию, посылать помощниковагентов, да самому лично еще раз облазить, осмотреть всю гору. Увы, тщетно.
Однако работы хватило на несколько дней с утра до вечера, по вечерам же Громов по недоброй русской (кстати, и каталонской – тоже) традиции топил свое горе в вине. Както раз его и застал за этим занятием «висельник» Мигель, оказавшийся весьма проворным и посвоему очень неглупым малым, причем наделенным своеобразным чувством юмора, о чем сеньор лейтенант до первой пьянки с ним и не подозревал. А выпить пришлось – хоть и был Мигель не из благородных, Андрей сам же и налил, да еще послал Жоакина в лавку за очередным кувшинчиком.
– Выпить? – агент шмыгнул носом. – А что – и выпью, чего ж не выпитьто, коль не побрезгуете простым человеком, сеньор? Тюльпаны да розы тоже навозом не брезгуют, попробовали бы – и как бы росли?
Громов осоловело взглянул на собеседника:
– При чем тут тюльпаны?
– Это я к тому – что и от подлого люда бывает польза, – хмыкнув, пояснил тот.
Пили быстро, глотая стаканы один за другим, даже Жоакин – и тот принял самое деятельное участие в пьянке, правда, у Андрея все же хватило совести прогнать парня спать, а вот с Мигелем до утра засиделись, даже поболтали «за жизнь», точнее – это агент пьяно изливал свою душу.
– Вот, смотри, сеньор Андреас, как все выходитто! Раньше, при добром короле Карлосе… не при том, который сейчас, а при том еще,
старом Карлосе, который потом умер и началась вся эта гнусная заварушка – драка за престол, будь он неладен! Так вот, при старом короле у нас, при судейской управе, было три следователя и две дюжины агентов, это, правда, считая инквизиционный трибунал – но там бездельники известные, пару ведьм в месяц сожгут и жуют себе сопли, пьянствуют, вот работничкито, прости господи. Но я не про них, неет, я про управу – сейчас там следователей так и осталось – трое – да к ним прибавили еще троих чинуш – составлять отчеты, да еще одного – приглядывать за внешним видом подчиненных, а другого – смотреть за мыслями! Вот ты образованный человек, сеньор Андреас, так объясни мне, как можно за чужими мыслями присмотреть?– Вотвот, – разливая вино, поддакнул Громов. – У нас в Думе тоже целый отдел патриотической работы создан! И еще какойто комитет борьбы с фальсификацией истории…
– Чегочего?
– Ну типа ваших инквизиторов – такие же бездельники, тоже сожгут пару ведьм да жуют сопли… Ну за нас!
– А еще у нас стажевые отменили, – занюхав рукавом кафтана, пожаловался агент. – Как будто это не я пахал верой и правдой почти двадцать лет, а какойто чужой дядя. Мол, надо молодых к государственной службе привлекать… так кто ж пойдетто!
– И у нас та же история, – Андрей охотно поддержал тему, недостаткито у Российской Федерации и у нищей, почти все потерявшей Испании начала восемнадцатого века, как выяснилось, были почти одинаковые: повальное воровство, мздоимство невообразимых размеров, и дурацкое для обоих хиленьких экономик желание поддержать былые имперские амбиции. Погромыхать, так сказать, военными мускулами.
– Так ведь было б чем громыхатьто! – громко возмущался Мигель. – Последний корабль, стыдно сказать, еще лет двадцать назад построен, еще при старом больном Карлосе, которого сейчас всякая тварь лягнуть норовит.
– Вот и у нас о Леониде Ильиче тоже говорят плохое, а самито чем отличаются? Если б не настроили тогда домов – пусть и неказистых, – где бы сейчас все – обычные, не ворюги и олигархи – россияне жили? Прямо скажу – в жопе! Пашешь, как папа Карло, всем налоги дай – этому заплати, тому, другому дай – да сдохнуть легче! На двух с сошкой – семеро с ложкой!
– Ох, как ты, сеньор Андреас, сказалто славно!
Вроде бы Громов еще не слишкомто хорошо говорил покаталонски, временами на английский, французский переходил, иногда – и порусски шпарил, забывшись. А Мигель, окромя каталонского да – немного – кастильского, – никаких других языков не знал, и все же собутыльники очень даже хорошо понимали друг друга, даже когда речь – минуя больную нынче для Андрея «бабскую» тему – вдруг о работе зашла, как оно обычното и бывает.
– Так о чем хотел сказатьто, сеньор Андреас, – о простолюдинах, их ведь нам только и разрешено допрашивать.
– Так и у нас только их и сажают, а взять хоть кого повыше… хоть бывшего министра обороны со своими бабами… Руки коротки!
– Да уж, – скорбно поник головою агент. – Графьев да баронов сеньор губернатор не велит трогать – а на дыбу бы их, враз бы все узнали! Ну я не жалуюсь… просто у знатныхто обычно прислуга имеется, а ведь слуг они не замечают, слугито для благородных, как и не люди вовсе, ну все равно что мул или мебель. Это ты, сеньор Андреас, один такой, что нами, простолюдинами, не брезгуешь, да и то, верно, потому, что русский. Но я сейчас не об этом, неет! О прислуге – да! – выпрямившись, Мигель излагал далее вполне толково и на удивление трезвым голосом. – А слуги, между прочим – люди, да!
– Кто бы спорил! – развел руками Громов.
– А, раз люди – то многое замечают, многое помнят, многое могут рассказать…
– Тактактак! – Андрей тоже стал как бы вроде трезвый, встрепенулся – а может, и впрямь оба протрезвели уже – к утруто. – Так ты хочешь слуг похватать?
– Ну не то чтобы похватать… Но так, пощупать их осторожненько. Втайне от хозяев.
Первой Мигель и его белобрысые сотоварищи «пощупали» совсем юную девчушку – служанку баронессы Амалии де КамресиРозандо. Просто, не говоря грубого слова, схватили ее вместе с корзинкой по дороге на рынок, да, сунув в карету, погнали лошадей в гавань, в одну мерзкую корчму, с хозяином которой агенты договорились заранее… да, похоже, он им давненько постукивал, так, из любви к риску и приключениям, особенно на гонораре не настаивая.