Пират.Дилогия

– Сейчас будете отвечать на мои вопросы, свиньи. Четко и по существу. Кого спрошу. Ну… – прищурившись, он внимательно оглядел ссыльных и указал пальцем на крайнего, хмурого здоровяка с бурыми волосамикосмами до самых плеч. – Начнем с тебя, парень. Кто такой? Что можешь делать?

– Ну Санчес я, а звать – Гонсало, – угрюмо повел плечом здоровяк. – Крестьянин я, ну. Всю крестьянскую работу знаю, ну… пахать, сажать, жать…

Капитан переглянулся с подошедшим к нему юрким чернявым малым в грязноватом камзоле с оторванными пуговицами, как видно, помощником или шкипером. Оба разом захохотали.

– Ой, уморил, уморил, деревенщина! Тут нам все твои умения без надобности… А вот канаты тянуть – ты, я вижу, неслабый малый.

Детинушка горделиво хмыкнул:

– Да уж есть, ну.

– Будешь у нас теперь не Санчес, а Деревенщина. – Сэр Пинеда потер руки и перевел взгляд на следующего бродягу, миловидного, лет пятнадцатишестнадцати, парня с испуганным лицом.

– Ладненько, теперь – ты!

– Меня зовут Мартин… сеньор… сэр…

– Мартин, вот как? – капитан както особенно мерзко ухмыльнулся и подмигнул помощнику. – А он красавчик, ага! Будешь у нас Пташка!

– Но… – не понял юноша. – Почему Пташка?

– А вот выйдем в океан – там и узнаешь, почему! – сэр Якоб снова расхохотался и уставил палец на Громова. – Ты у нас кто? Хотя… я и сам помню – Висельник! Так тебя и звать будем. Что умеешь делать?

– Убивать, – нагло усмехнулся Андрей.

Давно уже пора было поставить зарвавшегося нахала на место. Хоть так. Ишь, прищурился, сволочь!

Капитан «Эулалии» переглянулся со шкипером:

– Чточто?

– Что слышали, сэр, – охотно пояснил молодой человек. – Я, видите ли, был солдатом. Убивать наловчился поразному – шпагой, кинжалом, дамской булавкой, а также – при помощи пистолета, мушкета, фузеи, пушки…

– Пушки? – сэр Якоб Пинеда заинтересованно подался вперед. – И впрямь – артиллерист? Не врешь?

– Могу управляться с двенадцатифунтовым орудием, также и с фальконетом, – вспомнив урок старого капрала, прихвастнул Громов. – Двадцатичетырехфунтовое один не потяну – тяжеловато будет.

– Ах, вон оно как, тяжеловато… – ухмыльнулся самозваный сэр. – Ладно, испытаем тебя в бою – моему канониру как раз не помешал бы толковый помощник. А пока будешь работать, как все… Как черти, я бы сказал – именно так у меня все и работают! Хахаха!

Канонир? Не обращая внимания на громкий смех капитана, Андрей задумчиво покусал губу. Зачем на небольшом торговом судне канонир? Неужели недостаточно обычных матросов? Или «Эулалия» еще и промышляет пиратством? Наверное, так – кто в это время не промышлял? Обычное дело.

Тем временем капитан живенько составил беседу и с другими ссыльными, коих оставалось двое. Чемто похожих друг на друга – лет тридцати, среднего роста, худые, с неприметными лицами… один, правда, чернявый, как местный шкипер, другой – белобрысый, как вахтенныйрулевой. Белобрысого звали Рамон Кареда – ныне, покорабельному, просто – Рамон, чернявого – Сильвио Дайвиш, отныне – Головешка. Неплохая компашка подобралась – Громов даже улыбнулся: не считая Рамона, Деревенщина, Головешка, Пташка… да еще и он сам – Висельник, вот уж прозвали так прозвали, не в бровь, а в глаз.

Немного погоняв на разных палубных работах – скатывание парусов, приборка и прочее – ссыльных всем скопом запихнули в трюм. Судно шло вдоль берега, и капитан не хотел рисковать.

– Так вот до Гибралтара и пойдем, в трюме, – ухмыльнулся «Головешка» Сильвио. – А уж потом – красота! Палуба, океан, свежий воздух… и работы – не продохнуть!

– А долго нам плыть? – шмыгнув носом, поинтересовался Мартин.

Головешка пожал плечами:

– Может, месяц, а, может, и два – как волна, как ветер. Хотя… – он вдруг внимательно присмотрелся к какимто отверстиям в шпангоутах и балках и понизил голос: – Однако наше вынужденное путешествие может и затянуться.

– Почему? – тут же переспросил Андрей.

– Да так…

– Нет, вы ведь чтото здесь увидели… вот эти дыры… они зачем?

– Хм, – Сильвио хмыкнул и неожиданно подмигнул Мартину Пташке. – Ну раз вы все же хотите знать… Не хочу вас пугать, ребята, но, похоже – это работорговый корабль. И кажется мне, после Гибралтара наш бравый капитан обязательно повернет на юг, к западному побережью Африки – за рабами, да. Видите эти отверстия? Они для цепей, и в этот трюм можно натолкать немало живого товара.

– Рабы рабами, – меланхолично протянул Рамон. – Не понимаю, чем это плохо для нас?

– Абордажем, друг мой! – скорчив нарочито жуткую гримасу, Головешка похлопал Рамона по плечу. – Видите ли, парни, люди больше всего на свете любят завидовать чужому богатству. Завидовать и пытаться его отобрать. А на нашем пути промышляет немало лихих ребят на быстрых суденышках… да и военные фрегаты не прочь поживиться живым грузом. Можем не отбиться, не уйти.

После Гибралтара ссыльных ненадолго выпустили для палубных работ, что насидевшиеся в темном трюме бедолаги восприняли как праздник… быстро испорченный хамским поведением капитана и его гнусной команды, на взгляд Андрея, состоявшей из исключительного отребья, наверное, собранного по всем портовым притонам Европы. Большая часть матросов вовсе не походили на испанцев, общаясь меж собой на какомто ином языке, голландском или немецком.

Громов заметил, что на судне появились и пассажиры – совсем нерадостные забитые мужики, женщины, дети, судя по штопаной одежонке и скромному скарбу, явно не относившиеся к благородному сословию… к коему, впрочем, ныне не относился и лишенный дворянства бывший сеньор лейтенант, вместе с остальными своими товарищами по несчастью истово драивший палубу на полубаке.

– Сильней трите, сильнее, твари! – помахивая палеткой, подгонял боцман – еще один до крайности неприятный тип, внешностью объединявший в себе бульдога, лису и таксу. Кривоногий, низенький, с вислыми брыластыми щеками и жирным, всегда готовым извергнуть самые гнусные ругательства ртом, боцман – звали его, кстати, очень даже красиво – Гильермо – держал в узде всю разношерстную команду «Святой Эулалии» не только плетью, но и здоровенными, поросшими рыжим волосом, кулаками.

А с каким видом он бросал плотоядные взгляды на женщин?!

– Кто эти люди? – улучив момент, поинтересовался Андрей.

– Переселенцы, – «Головешка» Сильвио Дайвиш пожал плечами и хмыкнул. – И что дуракам не сидится дома? Думают, в чужедальней стороне слаще?

– Быть может, они бегут от войны? – прячась от злобного взгляда боцмана за мачтой, несмело предположил Мартин.

Головешка тут же захохотал:

– Ага, убегут, как же!

Посмеялся и, взглянув на солнце, добавил уже гораздо тише: