Пиратика

Саму таверну она совсем не помнила. Но теперь Артия полностью полагалась на внутреннее чутье. Ведь это оно сделало ее свободной.

Заросшие деревьями крутые овраги Пустоши плавно перетекли в глубокий котел долины. На востоке встала угрюмая, худая луна. Артия сориентировалась по ней, взяла чуть правее – и тут снова услышала бой часов, на этот раз уже из другой деревни. Пять утра. Рассвет наступит в половине восьмого.

Вокруг тропинки снова сомкнулся лес, и вскоре среди высоких стволов Артия разглядела полотно Ландонского Тракта, широкого и хорошо различимого даже под толстым слоем выпавшего за ночь снега. Но затем, к своему великому разочарованию, она увидела следы копыт и колес. Тяжелая карета, запряженная шестеркой лошадей – Ландонский дилижанс – прошла раньше положенного, а до Заячьего Моста оставалось еще не меньше мили. Артия бросилась бежать.

Она услышала смятенные крики так же ясно, как незадолго до этого – бой церковных часов, а вскоре и увидела вызвавшую их причину.

Замедлив шаг, Артия осторожно пробиралась среди деревьев вдоль обочины Тракта и затем вышла на высокий берег реки, где стоял небольшой заброшенный домик. Прячась в тени покосившейся террасы, Артия осторожно выглянула из-за угла. Внизу, на дороге, разворачивался захватывающий спектакль.

Дилижанс и впрямь стоял там. Сперва Артия решила, что с каретой что-то случилось – она стояла неподвижно, беспокойно фыркающие лошади сбились в кучу. Вокруг растерянно бродили несколько пассажиров в меховых шубах и теплых плащах внакидку. Возбужденно лаял маленький желтый пес. Кучер и его помощник что-то кричали, а какая-то женщина – по-видимому, настоящая леди – время от времени издавала истошный визг.

Потом Артия сообразила, что происходит.

Перед дилижансом и толпой верхом на тощем пепельно-черном коне гарцевал высокий всадник. Одет он был тоже в черное, черная треуголка низко, будто полумаска, надвинута на глаза, а розово-лиловая повязка – должно быть, шарф – скрывала нижнюю часть лица. Он нетерпеливо помахивал пистолетом, зловеще поблескивавшим в свете каретного фонаря.

– А ну, стоять! Кошелек или жизнь! – вопил всадник хриплым голосом. – Вы что, ангелийский язык позабыли? Это значит – стойте на месте и отдавайте ваши шмотки! Кошачий хвост! Пошевеливайтесь! А то я здесь закоченею насмерть, пока с вами валандаюсь.

Разбойник!

«Никакого стиля», – брезгливо подумала Артия, вспомнив учтивых Моллиных пиратов.

Кучер снова закричал: протестовал, грозился полицией.

В ответ разбойник поднял пистолет и выстрелил в небо. Срезанная пулей, с дерева упала ветка, с ног до головы осыпав его снегом, и он принялся раздраженно отряхиваться.

– Я – Джек Кукушка, вот кто я такой, – заявил он, отчистившись. – И меня надо бояться. А ну, выкладывайте всё ценное, и поживее!

Женщина снова завизжала. Впрочем, на нее никто не обратил внимания. Лаял пес, чертыхались кучер и его помощник. Потеряв терпение, Джентльмен Джек Кукушка – если это был и в самом деле он – выпалил в воздух из второго пистолета.

При звуке выстрела лошади, запряженные в дилижанс, испуганно шарахнулись – наверное, тоже потеряли терпение – и, взметнув вихрь снега, помчались по дороге к Заячьему Мосту, волоча за собой оставленный без присмотра дилижанс. Тот раскачивался из стороны в сторону и хлопал дверями.

Завидев это, кучер с воплями «Дилижанс! Мой дилижанс!» помчался вдогонку, за ним кинулся его помощник, потом ретивый желтый пес, визжащая леди и все остальные пассажиры.

На снегу осталась только одинокая худощавая фигурка. Пассажир безмолвно стоял под луной и глядел, как Джек Кукушка, беспрестанно чертыхаясь, пытается перезарядить свои пистолеты, но пули вывалились из его замерзших пальцев и упали в снег.

– Иди же, проваливай ко всем чертям, чего стоишь?! Кошачий хвост! – голос Джентльмена Джека Кукушки звучал подавленно.

Оставшийся пассажир был почти не виден выглядывающей из-за угла Артии. Но вот он склонился, собрал со снега рассыпавшиеся пули и вежливо протянул их Кукушке.

– Спасибо. Ну и воспитан же ты, цыплячьи потроха. А теперь снимай-ка свое колечко.

У пассажира из-под шляпы выбивались волосы совершенно невероятного цвета – белее снега, белее напудренных париков. Сперва Артия подумала, что это глубокий старик, но тут он заговорил, и стало ясно, что он очень молод, лет восемнадцати, не больше. Голос его звучал мелодично, выдавая человека образованного.

– Видите ли, это кольцо немногого стоит.

– Это рубин, разве нет?

– Нет, к сожалению. Просто стекло. Я всего лишь бедный художник…

– Стекло? Да полно врать. – Джек Кукушка угрожающе склонился со спины своей тощей лошаденки и вгляделся в кольцо. – А что еще у тебя есть?

– Только платье, которое на мне. И оно тоже немногого стоит.

– Да ладно, у такого джентльмена…

– Нет, правда. Я гол как сокол.

– У меня бы вышло куда лучше, – неожиданно пожаловался Джентльмен Джек Кукушка, – будь со мной моя Долли. Долли Муслин, так ее звать. Вот уж кто умеет грабить дилижансы! Но нынче Рождество, – с горечью продолжал Кукушка, – и она взялась приготовить нам ужин. Знает ведь, что я и сам стряпать горазд, так нет же, не дала. «Иди, – говорит, – Джек, ограбь дилижанс к обеду. А иначе что, мол, за Рождество…» Всё пилит и пилит…

– На, возьми монетку. Она у меня последняя.

– Да ладно, оставь себе. Я и так обойдусь.

– Может, тебе, Джек, попытать себя в другом деле?

– В каком? Голодать, что ли?!

Снова повалил снег. Разбойник пришпорил лошаденку. Она прянула прочь от дороги, вверх по берегу реки, увязла в глубоком сугробе, покачнулась, едва не сбив Артию с ног, но в последний момент восстановила равновесие и, понукаемая вконец расстроенным всадником, скрылась в предрассветной мгле. Рядом с Артией, будто небесный дар, с мягким шлепком упал в снег какой-то предмет. Сначала она подумала, что это кусок черепицы, свалившийся с крыши домика. Но, приглядевшись, поняла, что ошиблась.

Еще одно доброе предзнаменование.

Артия внимательнее присмотрелась к оставшемуся на дороге пассажиру.

Его платье вполне сгодилось бы для нее. Главное, оно не было черно от сажи.

Не раздумывая, она прыгнула вниз с высокого берега и по-кошачьи мягко приземлилась на обе ноги в паре шагов от юноши.

Юноша испуганно обернулся и с удивлением воззрился на нее.

Артия оглядела его с головы до ног. Такого симпатичного лица ей еще не доводилось видеть – юноша был даже привлекательнее, чем отважные пираты ее матери. Красота его казалась неземной. Длинные волосы – если он их, конечно, не пудрил, а Артия почему-то была уверена, что нет, – сверкали снежной белизной.

– Эй, – окликнула его Артия. – Кошелек или жизнь.

– Ага, – произнес юноша и откашлялся. – Значит, ты и есть настоящий разбойник.

– Именно, – подтвердила. Артия и безукоризненно изящным жестом вскинула пистолет, который так неосмотрительно выронил к ее ногам Джентльмен Джек Кукушка. Курок был взведен, дуло нацелилось прямо в очаровательную белокурую голову. Юноша был дюйма на два выше нее, но сложен хрупко.

Взглянув на Артию своими темно-синими глазами, он, видимо, решил, что перед ним стоит мальчик или такой же, как и он, молодой человек. Сажа, покрывающая лицо, маскировала ее не хуже, чем черная ткань – Джека Кукушку. Артия решила его не переубеждать.

– Я заберу только твой камзол и плащ, – заявила она.

– Шутишь?

– Снимай.

– В такой мороз?

– Может, пристрелить тебя, – задумчиво протянула Артия, – чем попусту время терять…

– Не надо. А то еще проделаешь дырку в камзоле.

– Тогда пошевеливайся. В обмен можешь взять мой камзол. Не бойся, не замерзнешь – мне ведь не холодно. Я посажу тебя вон в тот домик, там тепло и уютно. Шляпу я тоже заберу.

– Бессердечный негодяй, – тихо произнес белокурый юноша, снимая плащ и камзол и протягивая их Артии.