Пиратика

* * *

– После того, как это произошло, – сказал Эбад.

– То есть после того, как наш корабль затонул? – уточнила Артия.

– Можно и так сказать.

– Это был Моллин корабль, – сказал Уолтер и всхлипнул. Его брат поспешно отодвинул от него кружку дымящегося кофе, чтобы тот не стал соленым.

– Да, мы потеряли Молли, – продолжил Эбад, высморкавшись в огромный носовой платок. – Потеряли раз и навсегда!

– А после этого мы все сели в лужу. Не ты, Свин, тебя это не касается. Но мы, ее самая лихая команда, черт бы нас всех побрал, мы с головой уселись в самую грязную и вонючую лужу.

– Зато вы остались в живых, – напомнила Артия.

– Это верно. Чертовски верно.

– Как вы сумели выжить?

Они посмотрели на нее. В шоколадно-коричневом сумраке, в тусклом свете, падающем из грязного окна, они хорошо видели друг друга. Свин с Планкветтом прекратили драку, и разочарованные болельщики понуро разбрелись по своим местам.

– Чем мы только не занимались, – проворчал Дирк. – Даже вспоминать неохота!

Вускери смахнул кофейную пену с роскошных иссиня-черных усов.

– Мы держались вместе. Были как братья, те немногие, кому посчастливилось…

– Почему вы не нанялись на какой-нибудь другой корабль? – спросила Артия.

– Что?!

– Если вы остались в живых, когда «Незваный гость» затонул…

– Никто, – сказал Эбад, – не взял бы нас к себе.

– А Молли просто взяла бы и корабль захватила, – напомнила им Артия.

– Это верно. Молли умела всё! Она о нас заботилась, – зарыдал Эйри. – Лучше любой сестры. Она была нам матерью.

Они подняли за Молли тост. Свин тоже. Только Планкветт, нахохлившись, сидел поодаль и приглаживал растрепанные перья.

Артия спросила:

– Но что произошло с остальными кораблями Моллиного флота?

За столом повисла тишина. Пираты окинули Артию очень странными взглядами. Наконец Эбад выдавил:

– Какого флота, Артия?

– Ее флота, Эбад. У нее к тому времени было кораблей пятнадцать, не меньше, верно? Неужели никто из них не пришел на помощь? – Но Эбад лишь изумленно глядел на нее, будто она внезапно заговорила на другом языке. И Артия всё поняла: «Значит, весь остальной пиратский флот покинул „Незваного гостя“, свой флагман, бросил его на произвол судьбы. Вот почему им так тягостно говорить об этом».

Словно не в силах терпеть тягостного молчания, Эйри вскричал приторно-сладким голосом, подтверждая правоту ее предположения:

– Расскажи лучше о себе, дорогая Артия. Тебя ведь взял к себе твой отец, правда? После того, как мы… затонули.

Артия нахмурилась.

– Клянусь богом, – воскликнул Соленый Питер. – Глядите-ка, она вылитая мать…

– В ней больше от Молли, – подтвердил Эйри, – чем было в самой Молли.

– Отец был добр к тебе? – прогнусавил сквозь слезы Соленый Уолтер.

Артия со стуком поставила кружку на стол.

– Слушайте. Из-за отца я провела шесть лет в тюрьме.

– В тюрьме?!

– В школе для благородных девиц, слащавой, как сахар. Мой отец – чудовище!

– Гм-м. Да. Молли тоже так говорила.

– Я всё позабыла. Вас. Ее… Наша пушка, «Герцогиня», взорвалась – и взрывом у меня отшибло память. Но теперь…

– Да, – пробормотал Эбад и кивнул. – Это многое объясняет. Не бойся, девочка, мы о тебе позаботимся. Клянусь звездами и парусами.

– Мистер Вумс, мне не нужна ничья забота, – отрезала Артия и впилась взглядом в каждого из них, одного за другим. – Это я о вас позабочусь.

И снова ответом ей было молчание. Она почти что слышала, как шевелятся их мозги, вопя: «Это не Молли Фейт!»

– У нас уже есть работа, – пробормотал наконец Эйри.

– Какая?!

– Помогаем продавать кофе.

– «Пиратский кофе», – подтвердил Соленый Питер. – Пьем кофе, сколько влезет, предлагаем его на продажу, получаем за это жилье, стол, да еще и кой-какие деньжата в карманах оседают. Мягко, как шелковый платочек.

Артия откинула голову и расхохоталась.

– Вы?! Продаете кофе?!

Усмехнувшись сквозь слезы, Соленый Уолтер пропел:

Пиратский кофе – это да!

Вот напиток хоть куда!

Заходи повеселиться

Остальное – ерунда!

– Прекрати, – оборвала его Артия. – Я расскажу вам, чем мы с вами займемся. – Все ждали, неловко поеживаясь. – Мы вернемся в море!

– Гм, Артия… то есть как это – в море?

–  Никогда не слыхал о нём, Соленый? Прекрасно! Вы все растеряли боевой дух. Ничего страшного! Команда Молли была самой лучшей на просторах Семи Морей. Мужество к вам вернется, это я вам обещаю. Мы захватим корабль и сделаем из него второй «Незваный гость». Разбогатеем благодаря нашему уму и расчетливости, а не жестокости. Так всегда поступала Молли!

Наступила тишина, такая глубокая, что она испугалась – вдруг они никогда больше не заговорят? Потом послышался слабый голос:

– У нас уже вроде как есть корабль, – пролепетал Эйри.

– Кофейный корабль, – подтвердил Соленый Уолтер и покраснел, превзойдя яркостью собственные рыжие волосы и красные перья попугая. Артия заметила это даже в царящем в таверне полумраке.

– Понимаешь, мы рекламируем товар, – угрюмо пояснил Эбад. – Плаваем по Темису до веселого Гренвича, потом вниз по реке, вдоль южного побережья – бывает, даже до Портового Устья добираемся. Пираты рекламируют «Пиратский кофе» – улавливаешь, о чём я?

* * *

Что именно произошло, Феликс Феникс сообразил лишь несколько часов спустя, когда взглянул на свое отражение в серебряном зеркале. Только тогда он понял, что человек-леопард, который свалился на него как снег на голову и похитил камзол, плащ и шляпу, не стал наводить толпу в Заячьем Мосту на ложный след. Нет, это он сам, Феликс, невольно возвел на себя напраслину.

Он появился на станции вскоре после того, как Джентльмен Джек Кукушка остановил и попытался ограбить дилижанс. Одет он был в старый, заштопанный, перемазанный сажей камзол, и на лице у него темнела грязь – скорее всего, выпачкался всё об тот же камзол, – которая с легкостью сошла за черную бандитскую полумаску. Неудивительно, что толпа приняла его за разбойника.

Феликс пробежал несколько миль.

Он увязал в снегу и поскальзывался на льду, выписывал пируэты, как конькобежец, налетал на деревья, падал, вставал и бежал дальше.

От толпы он оторвался. Может быть, это было простое везение – хотя, подумалось ему, он бежал так долго, выписывал такие причудливые зигзаги, сворачивая то на восток, то на север, столько раз падал в занесенные снегом ямы, скользил на бешеной скорости с заснеженных склонов, что ни один человек в здравом уме не осмелился бы повторить его путь. И преследователи отстали от него просто потому, что не желали сломать себе шею.