Пискаревский летописец. Происхождение, источники, авторство

Пискаревский летописец содержит сведения не только по общей русской истории, но и по некоторым частным вопросам. Многие исследователи обращаются к информации, содержащейся в Пискаревском летописце, при изучении истории строительства, книгогопечатания, металлургии.

Как уже отмечалось, в XIX в. первым сослался на Пискаревский летописец как источник по истории строительства Покровского собора священник Иван Кузнецов [150] . Пискаревский летописец, по его мнению, вполне достоверно объясняет пристройку лишнего Никольского придела в соборе в честь прибытия в Москву иконы святителя Николая. Летописец является, как считал И. И. Кузнецов, единственным источником, содержащим подобные известия о строительстве в храме лишнего придела. Но в составе Пискаревского летописца читается не только заметка о строительстве храма Василия Блаженного, но и о других сооружениях.

150

Кузнецов И. О постройке московского Покровского собора. С. 20–24.

Как источник по истории архитектуры Пискаревский летописец широко привлекал А. Л. Баталов. Известный историк архитектуры показал, что памятник содержит многочисленные известия о строительной деятельности времен Федора Иоанновича, Бориса Годунова: об изготовлении рак святым Кириллу Белозерскому, Макарию Калязинскому, сооружении Вознесенского собора в Московском Кремле, планах по строительству «Святая святых», сооружении деревянного города Царева-Борисова, сооружении Годуновыми самого большого колокола для Кремля и др., причем сообщения Пискаревского летописца в ряде случаев помогают уточнить датировку тех или иных храмов. Пискаревский летописец позволил отнести новый собор Пафнутия Боровского, сменившего постройку 1466 г., к концу XVI в., причем в летописце он ошибочно назван Успенским [151] . Исследуемый нами памятник содержит также упоминание о некоторых московских монастырях, например о Иоанно-Предтеченском монастыре, где произошло чудо, предшествовавшее рождению великого князя Василия II [152] . Майкл Флайер обратил внимание на то, что Пискаревский летописец сообщает дату учреждения «царского трона» в Успенском соборе, тогда как многие основные источники этого периода, в том числе Никоновская летопись, обошли молчанием это событие [153] .

151

Баталов А. Л. Московское каменное зодчество конца XVI в. М., 1996. С. 21, 25, 33, 40–41, 58, 60, 62–63, 87, 88, 96–99, 101–102.

152

Он же. Московский Иоанно-Предтеченский женский монастырь. М., 2005. С. 8–9.

153

Флайер М. «Мономахов трон» Ивана Грозного в пространстве перед иконостасом // Иконостас. М., 2000. С. 602.

Заметки о строительстве привлекли внимание и Р. Г. Скрынникова. Историк привел статьи из Пискаревского летописца, в которых содержатся сведения о строительной деятельности Бориса Годунова и книгопечатании при нем: «Годунов проявлял исключительную заботу о благоустройстве столицы и укреплении городов. В Кремле был сооружен водопровод с мощным насосом, благодаря которому вода из Москва-реки поднималась по подземелью на Конюшенный двор. Борис велел выстроить каменный мост через Неглинную против Тверской улицы… При Борисе Годунове книги были "печатаны в разных городех" » [154] . Исследователь рассматривал Пискаревский летописец как источник, сообщающий дополнительные сведения о строительстве типографий и книгопечатании времен Бориса Годунова. По мнению Р. Г. Скрынникова, Пискаревский летописец дает представление о Борисе Годунове как о правителе, проявлявшем особую заботу об украшении и благоустройстве столицы, поэтому он и привел в своем исследовании сведения из этого источника.

154

Скрынников Р. Г. Россия в начале XVII в. М., 1988. С. 140.

Помимо Р. Г. Скрынникова, заметка о книгопечатании вызвала интерес у О. А. Яковлевой и Л. Н. Теплова. Исследователи также обратились к Пискаревскому летописцу для изучения книгопечатания времен Федора Ивановича и Бориса Годунова [155] . Они пришли к выводу, что фактов о книгопечатании, приводимых в своде, недостаточно для каких-либо широких обобщений, тем более для вывода о том, что книгопечатание в начале XVII в., помимо Москвы, получило распространение и в других городах, в частности в Казани. Поэтому, чтобы получить новые факты по истории книгопечатания, необходимо детальное текстологическое исследование Пискаревского летописца и других современных ему памятников. О. А. Яковлева и Л. Н. Теплов отметили также, что заметку о строительстве можно истолковать и как сообщение о попытке устройства типографий в разных городах, и как свидетельство о том, что книги печатали на протяжении нескольких лет в Москве.

155

Яковлева О. А., Теплов Л. Н. Новые данные о книгопечатании в конце XVI – начале XVII вв. // Полиграфическое производство. 1951. № 10. С. 26–27.

О. А. Яковлева рассматривала Пискаревский летописец в качестве источника по истории металлургии. Она отметила, что памятник сообщает интересные сведения о московском рудознатце конца XVI в. [156] Исследовательница опубликовала эти сведения в четвертом томе трудов Института истории естествознания за 1952 г. В опубликованной заметке говорилось о том, что в городе Твери появился человек, выплавляющий золото и серебро из руды. О нем сообщили царю Федору Ивановичу и привезли в Москву. Царю показалось умение рудознатца подозрительным, он счел его колдуном и приказал казнить. Такой случай интересен для изучения представлений людей Средневековья, он показывает, что человек того времени относился к технике как к магии. Других сведений по истории металлургии, кроме статьи о рудознатце, исследовательница не привела.

156

Яковлева О. А. Любопытное известие о московском рудознатце конца XVI в. // Труды Института истории естествознания и техники. М., 1952. Т. 4. С. 443.

Подведем предварительные итоги. Проведенные исследования Пискаревского летописца показали, что интересующий нас памятник содержит самые разнообразные сведения, нужные как для изучения событий общей истории, так и для исследования специальных вопросов. Но для того чтобы сделать вывод о том, в какой мере сведения Пискаревского летописца могут служить для решения разных проблем общей истории, истории строительства, металлургии и т.д., необходимо детальное источниковедческое исследование памятника. Без подобного исследования немыслима также оценка достоверности сообщений, их новизны и оригинальности. Историки часто обращались к Пискаревскому летописцу, но, за редкими исключениями, делали это без достаточного изучения свода в целом. Некоторые статьи Пискаревского летописца содержат противоречивую информацию об одних и тех же событиях, их достоверность вызывает споры исследователей. Решение подобных проблем требует детального изучения Пискаревского летописца. Последний неоднократно цитировался и в историографии, и уже сам факт частого обращения к памятнику показывает важность его исследования.

Исследователи установили некоторые источники Пискаревского летописца – летописец 1554 г., Степенную книгу, Царский судебник 1550 г. О. А. Яковлева дала описание кодикологии сборника, в составе которого сохранился Пискаревский летописец.

Историки часто обращались к Пискаревскому летописцу для исследований по истории опричнины, Смутного времени. Летописец интересовал их прежде всего как источник по определенной теме, но иногда попутно ставился вопрос и о достоверности сведений летописи. При исследовании истории опричнины, Смуты, как мы видим, появляется много спорных проблем: о датировке земского выступления против опричнины, характере правления Адашева и Сильвестра, достоверности «слухов» о Симеоне Бекбулатовиче, пирах Ивана Грозного и других событиях, скитаниях Григория Отрепьева по монастырям. На подобные вопросы историки не дают окончательных ответов. Пискаревский летописец, его источники, степень их достоверности недостаточно подробно исследованы для этого. Многих Пискаревский летописец интересовал только в связи с теми историческими сюжетами, над которыми они работали, историки часто ограничивались цитированием его для иллюстрации разных примеров, не стараясь разобраться в происхождении и достоверности сообщений, а тем более понять их в контексте всего Пискаревского летописца. Поэтому общей источниковедческой характеристики, основанной на подробном текстологическом изучении, Пискаревский летописец не получил. Исследователями не был также поставлен вопрос, отличается ли Пискаревский летописец от ранних летописных сводов, насколько применима к его изучению классическая методика (этот вопрос был поставлен только В. Г. Вовиной для Нового летописца).

Решению этих вопросов и будут посвящены последующие главы.

Глава II Источники Пискаревского летописца

Данная глава посвящена собственно текстологическим проблемам, связанным с Пискаревским летописцем: происхождению текста, анализу того, откуда появилось то или иное сообщение в интересующем нас памятнике, изучению состава источников. Здесь также будут рассмотрены вопросы новизны и достоверности сведений Пискаревского летописца по ранней русской истории, истории опричнины, Смуты. Ответы на поставленные вопросы позволят выявить источники летописного текста, из которых составитель летописи черпал информацию, проследить историю текста. Такое исследование поможет также установить степень оригинальности и достоверности известий Пискаревского летописца. Без этого трудно понять, что он дает как источник для изучения исторических реалий разных эпох, а также его особенности как позднего памятника, определить его место в кругу современных ему произведений.

1) Источники Пискаревского летописца, от ранней русской истории до середины XVI в. (862–1552 гг.)

Ранние сведения летописца являются его неотъемлемой, органичной частью, которые мы не можем исследовать в отрыве от всего летописца. Поскольку в работе он рассматривается как единое целое, нельзя не обратить внимания на источники о начальном периоде русской истории. Без их изучения невозможно, помимо всего прочего, оценить и степень оригинальности памятника.

О происхождении начальных статей свода в специальной литературе нет единого мнения. О. Я. Яковлева и М. Н. Тихомиров считали, что в основу этой части памятника положена летопись, близкая Никоновской [157] . Однако оба историка не привели аргументов для доказательства того, что Пискаревский летописец заимствовал сведения именно из Никоновской летописи. Их вывод не был подкреплен подробным изучением текста памятника. Составитель предисловия к последнему изданию Пискаревского летописца В. И. Буганов отмечал сходство его начальной части с Воскресенской летописью [158] . Но все эти выводы сделаны без полного текстологического анализа Пискаревского летописца, не проведено детальное сопоставление его с другими источниками. Так как в литературе неоднократно отмечалось сходство Пискаревского летописца с Воскресенской и Никоновской летописями, привлечем для сравнения оба памятника. Подобное сравнение приводится впервые, в историографии его никто не предпринимал.

157

Яковлева О. А. Пискаревский летописец; Тихомиров М. Н. Пискаревский летописец как источник о событиях XVI – начала XVII вв. С. 233.

158

Воскресенская летопись // ПСРЛ. СПб., 1856. Т. 7. С. 269, 287, 179; Пискаревский летописец // ПСРЛ. М., 1978. Т. 34. С. 36.

Если сопоставить Пискаревский летописец и Никоновскую летопись, то до 6683 г. они похожи, хотя не всегда совпадают текстуально. Приведем несколько характерных примеров:

* Никоновская летопись // ПСРЛ. СПб., 1862. Т. 9. С. 15, 38, 75.

** Пискаревский летописец. С. 35, 45, 66.

Как видно, Пискаревский летописец и Никоновская летопись сюжетно совпадают, но полного текстуального сходства между ними нет. Однако в трех приведенных примерах статьи Никоновской летописи и Пискаревского летописца принципиально не отличаются друг от друга. В первой заметке об Олеге Пискаревский летописец не дает никакой новой информации сравнительно сравнительно с аналогичным чтением Никоновской летописи. Во второй статье помещено сообщение о воеводе князя Ярополка, отсутствующее в Никоновской. Заметка об основании князем Ярославом города Киева, церкви Св. Софии в Никоновской летописи, в отличие от Пискаревского летописца, дает несколько более распространенное чтение: там сказано о том, что новый город Киев больше старого, о строительстве церквей, о том, что Ярослав раздавал милостыню нищим. Заметка о победе Ярослава над печенегами в Пискаревском летописце предшествует сообщению об основании Киева, тогда как в Никоновской летописи она помещена в конце статьи.

С 6583 до 6643 г. Пискаревский летописец обнаруживает сходство и с Воскресенской летописью:

3* Воскресенская летопись. С. 1, 4, 21.

4* Пискаревский летописец. С. 69 – 70, 72.

Как видим, здесь наблюдается близость Пискаревского летописца и Воскресенской летописи, но не полное совпадение текстов: Олег является в Воскресенской летописи сыном Святослава, тогда как в Пискаревском летописце его ошибочно назвали сыном Ярослава, в заметке о дочери князя Всеволода Янке в Пискаревском летописце сказано, что она постриглась в монастыре Св. Андрея при митрополите Иоанне, тогда как в Воскресенской летописи отмечено, что она собрала в монастыре «черноризци многы». В последней статье о Дмитрии Иворовиче в Пискаревском летописце точно названы месяц и число события. Здесь специально отобраны статьи, посвященные самым разным событиям на протяжении значительного промежутка времени. Они показывают, что заимствования из Никоновской и Воскресенской летописей представляют собой не случайные вкрапления в текст Пискаревского летописца. Автор последнего строит свое произведение в значительной мере на фундаменте этих двух описей.