Письма бойцов

Тяжелый танковый батальон грузили на железнодорожные платформы ночью. Новенькие штурмовые «Мастодонты» не отличались запредельным ресурсом. Завод гарантировал только марш в 500 километров. Дальше требуется текущий ремонт, обслуживание, желательна замена фильтров, проверка трансмиссии. Разумеется, в прифронтовой полосе это не то развлечение, которое жаждут люди. Да и свои ремонтные части, не полноценный полевой завод, как в мехкорпусе. Вот еще одна ошибка кабинетных теоретиков.

Была одна дополнительная проблема над которой Манштейн попросил саперов настоятельно подумать на марше — «Мастодонт» весит 46 тонн. Штатные понтонные парки рассчитаны на технику до 20 тонн массой. Вот и решайте господа военные инженера, как будете этих красавцев через Нил перекидывать. В нижнем течении, разумеется.

— Что скажете, Еремей Сергеевич? — Иван Дмитриевич показал в окно на остановившуюся на обочине войсковую колонну. Длинная лента трехосных грузовиков, скучающие в тени машин солдаты, тягачи с гаубицами и тяжелыми пушками, несколько кургузых броневиков. Помощник комбата с переднего сиденья обернулся к офицерам.

— Пехотная дивизия. Меня больше волнуют совсем другие люди. Которые по небу ходят.

— Так из-за авиации наши паузу и брали. Надеюсь, не придется без «зонтика» драться.

— И еще меня очень сильно беспокоят плавучие. Знаете, в Александрии три линкора стоят, и с десяток кораблей помельче, но калибры у них не чета нашим. Не хотелось бы.

В опасениях капитана Кравцова есть резон. Английский флот уже показал свою мощь поддерживая огнем войска на берегу. Помнится, два наших полка моментально откатились от Яффы, когда над головами загудели снаряды с моря. И правильно сделали, все признают — тупо класть людей под обстрелом дурное дело.

Можно вспомнить недавнее неудачное сражение у Хайфы. Наши моряки прохлопали британское соединение. В результате крейсер «Линдер» и эсминцы вышли на русский конвой. Эскорт сделал все, что мог. Два эсминца и два сторожевика погибли, защищая транспорты. Увы, особого урона противнику они не нанесли, а русская крейсерская бригада подошла слишком поздно.

— Что-то помнится наши моряки после Кипра тоже стесняются свои линкоры южнее Архипелага выводить.

— Они же не дураки. — Кравцов щелкнул пальцами. — Они с берега работают. Вон, спорю, это тот самый морской полк идет.

— Не скажите, сегодня же утром Григорий Петрович доводил до сведения итоги сражения под Ораном, — включился в разговор поручик Гакен. В разговорах он в последние дни участвовал мало, чувствовалось, человек несколько обиделся, что его обошли с повышением. Однако, сейчас не удержался.

Капитан показал в окно на силуэты под облаками. Достаточно крупная стая стальных птиц тянулась к югу.

— Одномоторные самолеты, если не путаю. Может фронтовые пикировщики?

— Не похоже, обтекатели фонарей отличаются и силуэт другой.

Хотя сам Никифоров спорил порядка ради из спортивного интереса. На его памяти «Бакланы» для поддержки войск использовались редко. Скорее всего действительно флот, несколько полков берегового базирования в последние недели перелетели в Палестину. Как всегда, сведения секретные, но все всё знали. Иван Дмитриевич имел свое мнение о моряках, но предпочел промолчать. В армейской среде частенько встречалось снисходительное отношение к флотским, в части успехов средиземноморцев, оно имело под собой основание.

На этот раз марш штабные гении проработали добротно и даже организовали. Шли по графику, на маршруте обошлось без заторов и накладок. В обед батальон остановился у заранее развернутого пункта питания. Пока саперам накладывали кашу с мясом и сухофруктами из полевых кухонь, Никитин поспешил обрадовать своих офицеров свежей вестью.

— Возможно, нас опять вернут в 3-й мехкорпус. Танкисты спешно перебрасываются на юг. Буквально на пятки нам наступают.

— Возможно все, — недавно вернувшийся из госпиталя поручик Аристов широким жестом показал на машины вокруг. — Земляки целый месяц долбились в позиции французов. Злые должны быть как черти.

— Зато у них потери не как у мехбригады.

— Ослабьте, Петр Иванович, — Чистяков зыркнул на Гакена, — один раз то получили по зубам. Бывает. На прошлой войне куда хуже приходилось.

— Там и противники были серьёзнее.

Иван Дмитриевич быстро ушел от разговора. Вдруг вспомнилось, каким оптимизмом он сам светился под прошлое Рождество. Ну да: «Кто меня будет в армии держать!». Все же Иван Антипович опоздал со своим предложением, сам он сейчас наслаждается простой интересной работой — по речкам плавает, по горам лазает. Шурфы роет. Увы, слишком поздно, а можно было тоже бродить по тайге с двухпудовым рюкзаком, делать съемки, кроки, рыть шурфы и собирать образцы. Описывать выходы со времен оных не разучился, минералогию мог бы и вспомнить. Как раз в Горном великолепнейшая коллекция руд и пород. Первозданная девственная тайга при ближайшем рассмотрении оказывается куда привлекательнее библейских мест, да и шурфы гораздо лучше окопов. В тайге ты стреляешь, а не по тебе.

Отдых недолог. Опять по машинам. Опять пыль и сухой воздух, опять баня в салоне «Жука». Горло саднит. Окна машины закрыты наглухо. Очень быстро все пришли к выводу, что лучше испечься и утонуть в поту, чем захлебнуться пылью.

Знаменитый Синайский полуостров, ту самую пустыню пролетели махом. Все же не Моисеи графики движения рисовали, чтоб сорок лет петлять. За окнами мелькнул канал. Вода манит, притягивает взгляд, а вокруг такой же сухой воздух пустыни. Мехбригада в темпе проходит вдоль берега. Никитин оставляет одну роту на азиатском берегу Суэца, ребятам задача помочь с выгрузкой тяжелых танков и собрать все что попадется под руку плавучее. Первый батальон танкового полка и бригадная артиллерия путешествуют с комфортом на поезде. Последняя станция, увы у Кантары. И временная ветка до переправы у Исмаилии. Дальше через канал идут понтонные мосты. Судоходство все равно умерло в тот момент, когда русские «Бычки» расстреляли в канале два транспорта. Вон, один как раз стоит у берега — нос вылез на песок, кормовую надстройку лижут волны, в бортах дырки от снарядов.

Тогда во время последнего наступления англичане, прошляпив русский рывок через Синай, попытались отыграться. Иван Дмитриевич только с дороги и моста видел три сбитых самолета. А сколько их лежит в пустынях вокруг! Вся армейская ПВО прикрывает канал. За спинами зенитчиков полки скоростных пушечных «Дроздов» и тяжелых перехватчиков.

Колонна встала под склоном бархана. В темпе разбили лагерь. Ужин саперы готовили сами. Топливо разумеется брали с собой. В целом, на этот раз командиры и каптенармусы предусмотрели сотни мелочей, без которых переход через пустыню осложняется, а жизнь людей становится невыносимой, но зато короткой. Вскоре от полевых кухонь потянулись сводящие живот ароматы. Люди с мисками, кружками и ложками потянулись к раздаче.

В паре километров остановились два пехотных батальона. Мимо бивуака прошли танки. Рота БТК даже ход не снизила. Вот здесь им самое раздолье, простор для маневренной войны, насколько хватит бензина в баках. Сплошной стальной поток через безводные пески и скалы.

Никитин с Кравцовым быстро пробежались по лагерю, спросили ротных и старших офицеров о неполадках, затем погрузились во внедорожник и умчались. За десять минут до отбытия им принесли срочную радиограмму. Разумеется, никому ничего не говорилось. Ждать дальнейших приказов, и все.

— Как наши машины, Виталий Павлович?

— Молимся, — коротко ответствовал капитан Соколов. Зампотех присел в тени грузовика, повел плечами, потянул руки до хруста в суставах и негромко добавил: — фильтра забиваются. Заставляю выбивать и продувать на каждой стоянке. Совсем как в Иордании, только хуже. На высоких оборотах моторы греются. Скорость снизил, разогнался и не переключился — стрелка термодатчика прыгает в красную. Ужас.

— Немного осталось. Мы уже в прифронтовой полосе.