Письма бойцов

Если же внимательно посмотреть на карту, хорошо видно — последний оплот англичан на Ближнем Востоке непростой орешек. Прежде всего Александрия укреплена, снабжается морем, в порту стоит целая эскадра. А даже поврежденные корабли прекрасно работают с якоря калибрами по наземным целям. Наша авиация на тот момент застряла черт знает где. Перетаскивать аэродромы вслед за бронеходчиками через пустыни не самое простое дело. А подгонять к Александрии авианосцы из которых два учебные, а один считается легким, риск несоразмерный. Само по себе форсирование Нила даже без противодействия противника дело сложное. А уж если на выдохшиеся подвижные части наседает свежая пехота с танками, если противник постоянно бомбит с воздуха, то вообще все закономерно закончится большим конфузом.

Так, что без перегруппировки, подтягивания авиации, тылов, тяжелой артиллерии, свежих бронечастей лучше и не соваться. А чтоб противник не успел вскрыть оперативный замысел, укрепиться, сманеврировать войсками, бить решили с разбегу. Две пехотные дивизии подтянули заранее, а вот танковые части бросили в бой с марша. Уже потом, когда Отдельный Кексгольмский наводил порядок в гаванях Александрии, командиры батальона чесали в затылках перед задачей восстановления доков, стало известно, что замысел операции родился в голове командира третьего мехкорпуса генерал-лейтенанта Пепеляева. Сам мехкорпус разумеется тоже участвовал в сражении. Сейчас его батальоны выходили на рубежи в пустыне южнее 12-й бригады.

На этот раз Никифорову повезло. Саперы остановились рядом с разворачивающейся батареей гаубиц. Приказ: «всем покинуть машины и рассредоточиться!». Пока бригада выдвигалась, рано утром по противнику отработали фронтовые бомбардировщики и штурмовики. Вражеская авиация не мешалась. Вообще, еще с Палестины небо над головой чистое, в том смысле, что вражеских самолетов даже на горизонте не наблюдается. Зато кружат две пары наших «Дроздов».

Орудия рявкнули. На позициях все пришло в движение. Раздетые по пояс люди подносили снаряды и заряды, кто-то командовал у орудий, жестикулировал флажками. Частый бодрый огонь. Всего шесть гаубиц, но каждая выплевывала в минуту по четыре снаряда в полцентнера каждый. Ветер сносил облака пороховой гари, но все же позицию заволокло дымком. Даже до саперов доносился отчётливый запах сгоревшего кордита.

Раза два огонь прекращался, видимо ждали результатов от наблюдателей. Затем наводчики поправляли прицел, орудия взрыкивали, а подносчики превращались в натуральных негров на плантации. Таскать гаубичные снаряды не самое простое дело.

Вдруг все стихло. Артиллеристы принялись опускать стволы и сводить станины своих чудищ, на позиции выползли тягачи. Свернулась батарея быстро. Следом за пушкарями вперед двинулись саперы.

До обер-офицеров разумеется разведсводки и планы командования не доводили. На уровне слухов и оговорок брехали, дескать у противника около расчётной дивизии, может быть две. Может, больше. Сколько там реально солдат, наверное, в наших штабах даже не догадывались, но свои силы собрали с запасом. Участие в ударе целого мехкорпуса не самый выдающийся изыск тактической мысли. И вообще штурм в лоб на изготовившегося противника попахивает опытом генерала Брусилова еще той войны.

Куда перспективнее перебросить тот же 3-й механизированный морем в Ливию и бить вдоль побережья. С запада каких-либо серьезных препятствий на пути танков нет. Непонятно, почему в Багдаде и Константинополе отказались от такого решения. Флот вполне мог защитить транспорты. И у итальянцев морские силы куда серьезнее наших на Средиземке. Возможно проблема в том, что у союзников бардака еще больше чем даже у нас. Итальянцы почти месяц как вступили в войну, а до сих пор даже не попробовали на зуб британские колонии под боком. Из той же Ливии почему бы самим не рвануть к Нилу?

Развернувшись под прикрытием авиации и артиллерии мехбригада снесла и втоптала в грунт укреплённый плацдарм на правом берегу. Атаку тяжелых «Мастодонтов» с бронегренадерами уже расстроенная оборона не держит никак. Увы, захватить переправы удалось частично. Трофеями бронегренадеров стали баржи, понтоны, лодки и прочий плавучий, местами очень даже полезный в хозяйстве мусор.

В Африке не все как у людей, Нил разливается летом. Иван Дмитриевич, вышел из машины на берегу широкого водного потока. Вокруг благодать и благолепие, вся местная кусачая живность попряталась от грохота. Вон артиллерия до сих пор бухает.

— Что стоим? — вопрос адресовался трем унтерам и подвернувшемуся под руку начальствующему над третьим парком. — Разворачиваем паромы. Первый и второй в большие, остальные давайте по три маленьких с комплекта.

Затем Никифоров вместе с половиной офицеров батальона побежал осматривать плавучие трофеи. Противник пока не мешает. Солнце уже жарит, но еще не высоко, от реки веет прохладой — самое время потрудиться в темпе как артельщики в ожидании премиальных.

Русский заводской понтонный парк, это большой конструктор. Из него можно собирать, как мосты разной длины и нагрузки, так и паромы. Если подойти творчески, то большой паром из целого парка как раз должен выдержать 50 тонн нагрузки, только по расчетам Никифорова требуются три дополнительные балки и связи. Грести давно уже не нужно, в каждом парке по четыре лодочных мотора. Главное — про бензин не забывать.

Работа на берегу кипела. Пока одни собирали секционные паромы, другие сколачивали плавсредства из лодок, готовили сходни на баржи, вязали плоты из бревен и пустых бочек.

— Неприятственно, плохо очень, — мрачно произнёс штабс-капитан Никифоров получив рапорт от фельдфебеля Генералова. Взводный докладывал в виде расхристанном, китель неизвестно где, рубаха расстегнута, вместо пилотки колоритная соломенная шляпа. Впрочем, офицера не уставный вид сапера не волновал, он тоже оставил лишнее обмундирование в машине и щеголял трофейным пробковым шлемом.

Увы, родное интендантство не озаботилось тропической формой. Хотя тот же самый пробковый шлем известен русской армии со времен Скобелева. В отличие от фельдфебеля, Никифоров не расставался со «шведой» и подсумками. Очередная переправа вызывала у него подспудные иррациональные опасения. Прям мистика какая-то. Так и воды бояться начнешь, чего доброго.

— Собираем доски и приколачиваем к жердинам, — вынес вердикт офицер. — Не подумали, увы. Надо записать и внести в рапорт на будущее.

Вопрос касался самой элементарной вещи. Готовясь форсировать Нил, забыли про банальные моторы для лодок и самодельных барж. Простая ходовая вещь, продаётся в любом уездном городе за несколько десятков рублей, но то в России, а здесь в Египте до города ещё надо дойти, и не факт, что там что-то найдется. Хоть с машин моторы снимай и гребные валы к ним из ломов вари!

На берегу уже собиралась пехота. Дополнительным рабочим рукам тут же нашлось применение. Работы в армии всегда много. Ее не переделать при всем желании.

Однако, первыми на тот берег ступили крепкие жилистые мужчины из разведроты. Легкие Т-24 и Т-27 спустились на берег и пошли в воду. Плавучие танки казались большими жуками-плавунцами, над рекой поднимались темно-зеленые в светлых пятнах конические башни с торчащими пулеметами или «Эрликонами». Скоростью эти машины не отличались, за танками тянулся сизый дымок выхлопа, над водой разносилось стрекотание двигателей, от корпусов расходились длинные усы. За танками плыли четыре бронетранспортера. Как понятно единственные БТР бригады, на которые нашлись специальные поплавки.

Следом за разведкой рванула пехота на паромах и баржах. Кому не досталось моторов дружно гребли, причем не только самодельными веслами, но и прикладами.

Авангард закрепился на противоположном берегу и радировал — «Все спокойно». Следом Нил с первым эшелоном пехоты пересекли наблюдатели гаубичных батарей, сами «гроза полей» и «боги войны» развернулись прямо у переправы.

Волнение вызвала погрузка тяжелых «Мастодонтов». Не обошлось без накладок. Первый танк медленно вполз по железным листам усиленного пандуса. Паром качнулся под тяжестью машины, во все стороны побежали волны. И все, понтоны глубоко погрузились в воду, паром плотно сел на мель. Пришлось спихивать его на глубокую воду вторым танком. Конструкция выдержала. Саперы раскрепили танк тросами, запустили моторы, паром величественно как линкор двинулся через реку.