Письма героев

— Порт скорее всего. Железную дорогу наши сами хотят использовать.

Чужое дело всегда кажется легче твоего. Две девятки тяжелых бомберов над Хайфой напоролись на плотный зенитный огонь и атаки перехватчиков. Свой груз на причалы и склады они вывалили, но потеряли двоих. Еще одна летающая цитадель с трудом дотянула до аэродрома на двух моторах.

Утро в очередной раз внесло коррективы в планы. Видимо, командующий подвижной группой только дозрел до понимания, какое сокровище в виде целого отдельного саперного батальона ему подарило командование фронтом. По радио пришел приказ дождаться порученца и готовиться к маршу всей части. С последним вопроса нет, а первое даже обрадовало. Это лишние два часа отдыха и внимания к технике, именно столько потребовалось унтеру на мотоцикле, чтоб добраться от Дамаска до полевого бивуака батальона. Люди даже успели рано утром искупаться. Комбат не зря с вечера поменял стоянку. Ночевали на берегу живописной мелкой речушки, скорее ручья, петлявшего меж красных холмов.

Никитин распечатал конверт, изучил его содержимое и немедля послал за Кравцовым, капитаном Чистяковым и Никифоровым. Приказы четкие и подробные. Вторая рота временно подчиняется 12-й мехбригаде, снабжение, любое обеспечение и даже медицина ложатся на бригаду. К приказу выдано четкое расписание движения. На марше рота идет в колонне мотопехотного батальона. Плотное взаимодействие с пехотой обрадовало в первую очередь ротного. Если ночью канонада стихала, то на рассвете за горизонтом опять заговорили пушки, не так уж и далеко шел бой.

— Особо не геройствуйте, держитесь за пехотой, — напутствовал Никитин.

— Опасаюсь за связь, до Дамаска наша полевая рация может не достать, Григорий Петрович, — ротный покосился в сторону «Кергесса» с передатчиком. — Если что пойдет не так, связь через пехоту или отправлю «Жука» с посыльным.

— Добро. Я пошлю нашего начальствующего над эфиром наладить канал через бригаду. Сам буду держаться ближе к штабу.

Полевой лагерь свернули буквально в мгновение ока. Все равно палатки не ставили, люди спали под навесами из брезента или в машинах. А кто и под открытым небом на шинели.

Берега речушки превратились в обычный вытоптанный луг. Саперы даже ровики отхожих мест засыпали за собой.

Что удивило Никифорова в армии с первых дней так это пунктик всех начальников и командиров на санитарии. Буквально до настоящего помешательства на чистоте и порядке во всем. Да и сами саперы брезговали гадить где ни попадя. Дело понятное, никому не хочется вдыхать ароматы свинарника и вляпаться в дерьмо между делом. О походных банях и говорить нечего. Любят у нас это дело. Даже на фронте и маршах самый любимый вопрос у людей: «Когда позволят парной день устроить?».

Первыми на трассу выехали машины второй роты. Никифоров к своему удивлению вдруг случайно оказался вторым помощником ротного. Ему выделили трехосный внедорожник «Кергесс» с рацией и назначили место замыкающего в колонне. Уже привычное дело, честно говоря. Дорога недолгая, уже через десять верст саперам встретились первые патрули мехбригады. Сразу удалось выйти на волну штаба бригады.

Роте тут же сообщили новый пункт назначения и просили ускориться. Вскоре трасса вывела к небольшой еврейской деревушке в окружении возделанных полей и садов. За селением полевой лагерь танкистов. Десяток палаток замаскированы сетками, в укрытиях полевые кухни, разбросанные в кажущемся беспорядке БТК и несколько броневиков. Вьются дымки. Комполка обнаружился в импровизированном штабе. Натянутый между двумя бронеавтомобилями брезент — характерная черта обустройства в этих местах.

— Рад. Очень рад, — высокий с выгоревшими до белизны короткими волосами и загоревшим до черноты лицом полковник Сергеев первым шагнул к офицерам саперной роты. Короткое знакомство. Крепкие рукопожатия.

— Место для дневки найдете к северу за оврагом, встанете в садах. Обустраиваться не советую, сам не знаю, когда двинемся дальше. Может быть уже сегодня. Предупреждаю сразу: местных не обижать. На это есть распоряжение фронта. И евреи, и арабы, и друзы к нам относятся доброжелательно, постараемся их специально не щемить. Даже черкесы воспринимают нас как нейтральную силу. То есть, не гадят.

— Скорее они равнодушны, Александр Петрович, — заметил Чистяков. — Провожают нас пустыми взглядами, от торговли не отказываются, но сами с товаром редко первые выходят. Похоже, местные не очень-то различают нас и англичан.

— Различают. Очень сильно различают. Если не слышали, евреи давно ведут против британской администрации партизанскую войну. Торгуют в Палестине и Иордании все со всеми. Они выживают торговлей. Область бедная, хлеб им тяжело достается, хорошей земли и воды мало, работать приходится много.

— Понимаю, — согласно кивнул Никифоров.

Последние слова комбата можно было трактовать и так, что интенданты и баталеры передовых частей все скупили, что им предложили. Впрочем, острый глаз инженера заметил оживление близ расположения части, появились местные селяне. Колоритные, надо сказать личности. Собравшиеся вокруг солдаты что-то явно покупали. Незнание языка никому не мешало. Интернациональные жесты и мимика, вот универсальный язык торговли. Ну, да, подойдя поближе, офицеры увидели, что туземцы торгуют финиками, свежими лепешками и сушеными фруктами.

Завидев людей с офицерскими погонами, торговцы оживились. Один перешел на ломанный английский. Его товарищ пытался изъясняться на каком-то удивительном диалекте немецкого, Иван Дмитриевич не сразу понял, что это идиш. Что ж, российские рубли и копейки местные брали с удовольствием, цены оказались весьма и весьма божеские. Всего на пятьдесят копеек Никифоров взял полтора килограмма фиников и сладкого завяленного инжира.

— Вчера арабы приезжали, тоже все быстро распродали, — заметил полковник Сергеев, когда Иван Дмитриевич поделился с ним впечатлениями от местной торговли. — Эти хоть европейские языки знают, а те только десяток слов на французском могли произнести.

— Как же с местными общаетесь?

— Так и приходится. Увы, переводчиков с арабского нам как-то забыли дать. У меня двое офицеров со знанием фарси и один армянин, очень крепко помогли, когда мы в Ассирии стояли.

— У нас еще хуже, — Никифоров сам сносно говорил на немецком и английском, а вот местные наречия так и не сподобился освоить, хотя пару раз честно пытался взяться за учебу. Арабский разговорник так и валяется в чемодане с зимней формой, катается на машине каптенармуса со всем прочим батальонным имуществом.

Глава 28 Александровский дворец

12 мая 1940. Князь Дмитрий.

Алексей поднял руку. В кабинете воцарилось молчание. Грозная тишина. Сама атмосфера наэлектризовалась.

— Мы сейчас говорили о предварительных операциях. Удары по вражеским базам, наступление во Франции, полная очистка Сирии и Палестины важны, но это еще не победа. Посему все принятые сегодня решения должны плавно перерасти в операцию по выводу Британии из войны. На наших условиях.