Письма героев

Зазвонил телефон.

— Да. Слушаю. — Губы императора тронула легкая улыбка, уголки глаз светились чистой доброй радостью. — Замечательно! Значит, шестую парашютно-пластунскую забираю. Исключите ее из расписания операции сразу как танкисты войдут в Мец. Благодарю за хорошую работу.

— Что у тебя еще с урановыми делами?

— Все в рабочем порядке. За проект отвечает Шахов. Ты знаешь. Проблем с ним нет.

Если честно, Дмитрий в свое время воспринял назначение директором проекта бывшего Виленского губернатора с настороженностью. Приходилось слышать несколько нелицеприятные вещи. Однако, Шахов взялся за дело как надо, без нужды в специфические дела не лез, с учеными подружился быстро. Да, он еще сумел заинтересовать несколько головастых иностранцев. Дмитрию эти имена ничего не дали, но Хлопин говорил о них с восхищением.

— Давай еще раз. Я признаться плохо представляю себе наши урановые дела. Расскажи, что ты сам понял.

— Как мне рассказали, из тяжёлых металлов можно выделить энергию. Очень много. Над этим работают у нас, работают немцы, французы. Об американском проекте ничего не известно. Либо законспирировались, либо еще не дошли.

Дмитрий прикрыл глаза вспоминая доклады своих физиков. Вот ведь, удружил сюзерен! Подкинул дело, в котором князь ни в зуб ногой, а как совой об пень.

Беда в том, это общее мнение, сам по себе уран для котла и снарядов не подходит, надо выделять из него изотопы нужной массы, или качества. Черт их разберет! Нужно очень много урана. Нужно хорошее оборудование. Люди, деньги, организация работы, сами собой подразумеваются. Много чего нужно.

В радиевом институте долгое время занимались лабораторными опытами, что-то мудрили с торием, к строительству натурной урановой установки вплотную подошли только вот-вот. Пока новую лабораторию развернули под Выборгом, но у очень многих есть серьезные возражения. Из-за вопроса безопасности, вестимо. Группа ученых хочет занять под экспериментальную установку один из кронштадтских фортов. Князь Дмитрий же поддерживает предложение Хлопина все натурные эксперименты проводить у черта на куличках в Туркестане или на Урале подальше от крупных городов. Дескать, есть риск, долбануть может так, что знаменитый взрыв «Монблана» в Галифаксе под финал прошлой войны покажется детской шалостью.

— В физике ты ни черта не понимаешь, — изрек Алексей, бросив на собеседника ехидный взгляд. — Пожалуй, ученик реального училища объяснит все куда лучше. Не важно. Суть ты понимаешь, а в тонкости лезть не нужно. Шахов тоже не отличает изотоп от изувера, ему тоже это не мешает. Никого больше подключать к делу не буду. Передашь Шахову мою настоятельную просьбу все эксперименты проводить за Уралом. И секретность лучше, и, если что взорвут, чтоб нам без столицы не остаться.

— Один форт можно выделить. Как понимаю, у ученых есть маленькие модели, это чтоб не держать отдельный авиаотряд для урановой лаборатории, и не гонять самолеты каждый день в Скобелев и обратно.

— Добро. Пусть готовят рапорт на мое имя. Когда там Хлопин с Вернадским обещают рабочий образец?

— Просят года четыре. Склонен набросить еще пару лет.

Алексей коротко кивнул. Ответ его устроил. Было видно, император понимает, что совершенно новое дело в авральном порядке не делается. Он готов был платить из казны и ждать результат. Вот еще одна черта за которую Дмитрий уважал сюзерена. Не мелочен, умеет мыслить масштабно.

— С урановой бомбой у нас только самое начало работы, если так посудить. Только начинаем серьезное дело. И никто не знает, как сделать лучше. Может быть, я плохо знаю физику, но понимаю, что пока все на уровне пробирок и чертежей.

— Это уже хорошо. У других и чертежей нет, — Алексей поднял палец. — Держи руку на пульсе и бди чтоб на отвлеченные темы не перекидывались. Я Вернадского знаю, увлекающаяся натура. Если не напоминать раз в неделю, убьет все время и ресурсы на свою ноосферу. — Император ехидной ухмылкой выразил свое отношение к метафизическим изысканиям великого ученого. Впрочем, делу это не мешало.

Когда князь уже взялся за ручку, двери, император неожиданно заявил:

— У тебя есть контакты с крупными промышленниками. Аккуратно предупреди, чтоб были поаккуратнее с американскими договорами.

— Есть риск? — Дмитрий даже не удивился.

— Знаешь, такие вещи, как «дружественный нейтралитет» и «невоюющий союзник» это новое слово в международном праве. Наши заокеанские друзья могут в любой момент обнулить все договора. Минфин получил поручение подготовить негласную рассылку, но будет хорошо, если мы сделаем небольшую утечку из Царского Села.

— Хорошо, намекну. Алексей, ориентируемся на ноябрь? — князь имел в виду грядущие выборы в США.

— Ноябрь. Есть маленький шанс, что администрация Рузвельта пролетит, у них сплошные провалы в экономике, но я не исключаю, что изоляционистам не дадут победить. Во всяком случае, не удивлюсь крупным скандалам и некрологам.

— До ноября мы Лондон не выбьем из Игры.

— Скорее всего. Военных я озадачил, может быть, что у них получится, но я бы не рассчитывал на результат. Считаю, что американцы вмешаются именно в тот момент, когда англичане будут готовы пойти на мировую. И после убедительной победы своих «ястребов» на выборах.

Пока император беседовал с порученцем, в приемной дожидались своего часа моряки. Выйдя из кабинета, Дмитрий кивнул адмиралу Кедрову и показал большой палец. Дескать — в хорошем настроении. Дожидаться моряков князь не стал. Зато в машине еще раз прокрутил в голове все что говорил и на что намекал Алексей. По всему выходило, начавшиеся уже сегодня операции, это своего рода экзамен для двух начальников генеральных штабов. Результат скажется не только на продолжительности компании — будут сделаны определенные выводы.

Князь Дмитрий хорошо понимал, Кедров засиделся на своем месте. Двадцать лет возглавлял МГШ, знал всю подноготную всех флотов и флотилий, реально мог влиять на командующих, именно через Кедрова проходили все вопросы строительства кораблей и организации эскадр, флотской службы. При этом карьеру строил как штабной офицер, но сильный теоретик артиллерист, на мостике тоже выдалось постоять. В прошлой войне командовал минной дивизией.

По-хорошему, Кедрова стоит поднимать и продвигать, либо отправить на пенсию с выслугой, отличием, всеми льготами по состоянию здоровья. Увы, болел Михаил Александрович часто, подводило здоровье адмирала.

И вот тут Дмитрия озарило — начальника МГШ не кем заменить. Все способные адмиралы на своем месте, остальные не справятся с геракловым фронтом работы, который спокойно иногда с ленцой тащил адмирал Кедров. Вот еще одна задача для императора. Вот еще один ребус не для среднего ума.

Глава 29 Верден

Все гадости делаются в выходные и праздничные дни. Старая родненькая такая истина. Вот и сегодня прекрасный воскресный день 12 мая омрачили звонки из штаба и новости по радио. Причем, первыми отреагировали репортёры. В штабе Коминтерна проснулись, когда уже вся Франция бурлила, негодовала и со страхом ждала нашего ответа. Ведь рано утром немцы атаковали Голландию и Бельгию.

Настроение испорчено напрочь. С другой стороны, было в этом и что-то хорошее, Рихарду надоело ждать. Он давно понимал, что сидение за укреплениями, вялотекущая война рано или поздно закончится. Тишину взорвет грохот наступления. Вот только горько от того, что фашисты успели первыми.

— Капитан Бользен слушает! — Рихард схватил трубку. Звонок прозвучал в тот самый момент, когда он пытался сосредоточиться над ведомостями.

— Это Пик. Тебе из бригады распоряжения поступали?

— Сегодня нет.