Письма героев

Отбомбившиеся самолеты уходили на север. С земли велся хаотичный зенитный огонь. По большей части слабый и неприцельный. Лучше всего себя показали корабли на рейде. Именно они сбили два «Рижанина». Зенитчики шлюпа «Гемптон» сумели срезать вознамеривавшийся проштурмовать их истребитель. Пилот вышел из пике и повел машину к морю, но мотор вскоре загорелся из-за смеси из пробитых тяжелыми пулями цилиндров.

Фельдфебель Иван фон Литтау выпрыгнул с парашютом над западной оконечностью острова Хейнбдю. В отличие от многих других ему повезло. Через два дня мытарств он вышел на рыбацкую деревушку. Местные жители его приютили и прятали от патрулей до самого освобождения Северной Норвегии. Через два года фон Литтау вернулся с тем чтобы обвенчаться в церкви и забрать с собой девушку дочь рыбака которой обещал руку и сердце.

Истребители до последнего кружили над фьордом и островами, дружно тройками наваливаясь на взлетавших смельчаков. Наконец ушли и они. К этому времени туман истончился, истаял под весенним солнцем. Это позволило командирам эскадрилий сделать контрольный облет с фотосъемкой.

Русская эскадра крейсерским ходом покидала район, курс проложен на Екатерининскую гавань. Самолеты возвращались разрозненными группами и по одиночке. Атака и так прошла несколько хаотично, а от цели уходили каждый сам по себе. Опять вышло так, самыми последними садились небесные тихоходы «Рижане». Впрочем, ударные машины встречали патрульные истребители. Немалое подспорье для уставших, напутавших с прокладкой штурманов.

В 11–17 дня пришла радиограмма с «Витязя». Погнавшись за случайным транспортом, крейсер выскочил прямо на вражескую эскадру. На мостиках «Рипалса» и «Худа» замешкались с приказами. Воздушная разведка опять прошляпила русских. Радар «Худа» показал отметку только когда, русский крейсер разглядели в оптику.

В отличие от англичан, на мостике «Витязя» даже не удивились серым силуэтам на горизонте. Стоявший вахту старший офицер проорал:

— Право руля! Самый полный!

Философское дополнение о тонкостях британской истории и культуры на мостике не расслышали. Крейсер буквально лег на борт, разворачиваясь на полном ходу. Корму занесло. Турбины в считанные минуты раскрутились до предельных оборотов. А в воздухе уже гудели пятнадцатидюймовые снаряды британского линейного крейсера.

Поднятый на ноги резким маневром командир корабля добежал до мостика. Выслушав рапорты и оценив обстановку, он распорядился ставить дымовую завесу. Залп британцев лег с большим недолетом, но не стоило обольщаться. Эти черти доставали за горизонт.

«Витязь» уходил на чистый норд по нормали к курсу англичан. Радиограммы с крейсера резко ускорили сворачивание операции и добавили головной боли штабу Макарова. После короткого бурного обсуждения со своим штабом и начальником линейной бригады контр-адмиралом Вилькицким, Вадим Степанович распорядился поворачивать на перерез курса противника.

Пара старых, но сильных «Измаилов» имела все шансы по победу в бою с парой быстроходных британцев. Усиление в виде «Полтавы» с ее мощным залпом из дюжины двенадцатидюймовок еще больше склоняло чашу весов в пользу русской эскадры. Даже в случае появления «могучих стариков» или шестнадцатидюймовых стальных титанов «Родней» и «Нельсон» русские могли спокойно унести винты. После капитальных модернизаций линкоры и «Наварин» держали на волне двадцать восемь узлов. Новые корабли шли еще быстрее.

На авианосцах решение адмирала встретили сдержанным матерком.

— Владимир Дмитриевич, твоим ребятам придется сделать еще один вылет, а то и два, — потребовал Макаров от начальника бригады нетерпящим возражений тоном.

— Сделаем. Будет нужно, дважды и трижды сходим на штурмовку.

Отключив УКВ, каперанг Державин повернулся к своим адъютантам:

— Готовьте «Пилигримы», истребители из резервных звеньев тоже в разведку.

Макаров всем показал, что он сын своего отца, такой же злой на хорошую драку. Его не смутила даже шифровка из штаба флота: «С подводной лодки к норду от Шетландских островов замечен трехбашенный линкор противника». Риск. О вводе в строй «Лайона» ходили самые разные слухи. Аналитики утверждали, что первенец серии новейших линкоров уже поднял флаг, новые корабли англичане осваивали быстро, могли и отправить современный утюг с непробиваемым бронированием к Нарвику.

— Если выскочит? Все же характеристики почти как у «Моонзундов», — опасливо покосился на таблицы опознавания начальник штаба.

— Авиация на что? Торпедами собьют ход, пара фугасов по надстройкам, чтоб дальномеры и вычислители рассинхронизировать, затем «Измаил» и «Бородино» закидают бронебоями. По дюжине башенных орудий на каждом!

В ангарах и на палубах авианосцев не слышали, что говорят в рубке «Измаила». Авиамеханики, палубная команда готовили крылья гнева к удару. Летный состав буквально пинками прогнали в кубрики, чтоб люди хотя бы пару часов отдохнули между вылетами. Оба авианосца на полном ходу ломились через волны, вокруг в плотном ордере шли эсминцы и два крейсера ПВО.

Макаров отправил свою крейсерскую бригаду в передовой дозор, ближнюю разведку. Командир «Витязя» по радио получил одновременно благодарность и неудовольствие контр-адмирала. Успешно оторвавшись от англичан крейсер потерял контакт и теперь не мог вновь найти противника.

Только в 15–37 на флагмане получили радиограмму с поискового гидроплана. Наблюдатель «Пилигрима» обнаружил вражеское соединение на всех парах улепетывающее курсом чистый вест. Дистанция увеличивалась с каждой минутой. Флагманский штурман русской эскадры просчитал, что противник идет вдоль берегов Норвегии, благодаря чему русские сейчас оказались южнее противника.

— Радируйте на «Наварин», пусть убирают птичек в гнезда, — изрек командующий эскадрой.

— Аркадий Григорьевич, — это уже в адрес командира линкора, бессменно стоявшего на вахту с того момента, как эскадра вышла в район атаки, — куда мы так разогнались? Распорядитесь рассчитать курс до Александровского порта экономичным ходом.

Глава 26 Царское село

12 мая 1940. Князь Дмитрий.

— Что думаешь? Кто сможет?

— Пока не знаю, — уклончивый ответ.

Дмитрий не спешил высказывать свое мнение. Вопрос сюзерена не так прост. Алексей вложил в короткие четыре слова сразу несколько слоев и смыслов. Причём важен не только вопрос, но и контекст. Большое совещание не случайно проходит в тактической комнате Александровского дворца. Здесь под сенью императорских орлов оба командующих, и флотом, и армией равноудалены от своих штабов, оба на одной ступеньке ниже Его Величества.

Собрались все. Как всегда, никого лишнего император не приглашал. Настроение у всех приподнятое. Атмосфера здоровая, люди глядят бодро, глаза светятся. Император поглядывает на часы, затем поднимается с кресла. Разговоры мигом стихают.

— Господа, прошу доложить

Видно, как начальник генштаба напрягся. Рука Георгия Афанасьевича самая тянется к карандашу. Зато начальник МГШ адмирал Кедров наоборот подчеркнуто спокоен, хотя именно его флотам предстоит выступить в ближайшие дни и часы. Гвоздь программы — два дальних дерзких рейда.

Князь Дмитрий перемещается к столу с телеграфом и делает вид, что изучает последние «молнии». С планами командующих он знаком, сейчас куда интереснее сами люди. Внешне все хорошо, на самом деле, ситуация запущенная и щекотливая. Алексей видит надвигающийся кризис. Пока слышны только отголоски, но, если пустить дело на самотек, бед не оберешься.