Письма из Ламбарене

До чего же страшна Экваториальная Африка множеством таких драм, в которых участвует яд!

В ряде случаев имеют место отравления по ошибке. Больному, явившемуся за помощью к колдуну, тот дает своего опасного зелья больше, чем положено. Весной один такой пациент всех нас очень перепугал: он не мог ни стоять, ни говорить, ни глотать. Много сил пришлось нам потратить, чтобы вырвать его у смерти.

Одновременно с ним в больнице находится и один колдун с глубокой язвой на языке. Возбудителем этой язвы, как мы обнаруживаем, оказываются веретенообразные бактерии и спирохеты, точно такие, как при тропических разъедающих язвах стопы. Мы считаем его своим коллегой. Нам хочется сохранять хорошие отношения с колдунами, чтобы сами они направляли к нам больных в тех случаях, когда их искусство оказывается бессильным.

В том, что европейские медикаменты следует применять с большой осторожностью, мы убеждаемся на опыте применения четыреххлористого углерода против анкилостом. Средство это далеко не так безвредно, как это обычно считают. Оно противопоказано больным, у которых не совсем в порядке печень. Следовательно, прежде чем назначать его больному, необходимо убедиться, что печень его функционирует нормально.

В общем же, мы приходим к выводу, что и негров предпочтительнее лечить не четыреххлористым углеродом, а хеноподиевым маслом. Надо только следить за тем, чтобы масло это было очищенное и без примесей. Большое удовлетворение приносит нам «терпентиншталь», швейцарский препарат, представляющий собою смесь скипидара и хинина. Вводимый внутримышечно, он весьма эффективен при различных гнойных процессах, в особенности же — при упорном фурункулезе.

* * *

В лечении разъедающих тропических язв у нас есть теперь новые успехи. От ранее применявшегося нами выскабливания этих язв под наркозом мы, как я уже говорил, отказались, ибо способ этот требует слишком больших усилий, слишком больших затрат на эфир и к тому же у многих пациентов насильственное погружение в сон вызывает страх. Раз как-то вечером нам довелось услышать, что один больной, которому перед тем, как выскабливать язву, давали наркоз, говорит другому:

— Знаешь, доктор хотел меня отравить. Он влил мне в нос яду, и я уже умер. Только яду-то у него не хватило и, видишь, я ожил.

Вместо того чтобы выскабливать, мы теперь очищаем язву, усиленно прижигая ее таблеткою сулемы, однако это очень мучительно. Для того чтобы избавить несчастного от этой боли, прибегаем к орошению. После попыток применять самые различные методы мы останавливаемся на одном, который нас во всех отношениях удовлетворяет. Большим преимуществом его является то, что мы теперь, насколько это возможно, избегаем всякого прикосновения к язве и что нам удается гораздо лучше, чем мы это делали раньше, ввести антисептики сквозь толстый слой некротизированной ткани в самое основание язвы. С помощью марлевого тампона гной осторожно удаляется и снимаются куски ткани. Таким образом удается избежать всякого трения и давления, чрезвычайно болезненных для пациента. После этого язва промывается кипяченой водой. Затем вступает в действие орошение. Это главное. Один грамм цианистой ртути растворяется в шести или семи литрах воды. Каждое утро мы подвергаем язву действию падающих капель с высоты от пятидесяти до семидесяти пяти сантиметров в течение определенного времени — от пяти до двадцати минут, в зависимости от величины язвы. Вначале падающие с такой высоты капли причиняют острую боль. Поэтому первые дни высота их падения всего несколько сантиметров. Эти капли прокладывают себе путь сквозь толстый некротизированной слой язвы, пробивая его своими ударами. Таким образом антисептический раствор проникает в самое основание язвы.

К этому присоединяется еще, по всей вероятности, благотворное действие, которое постоянное падение капель оказывает на язву. Всякий раз за несколько дней язва очищается. Она приобретает хороший красный цвет и начинает заживать — с такой быстротой, какой мы не наблюдали ни при одном другом методе лечения.

Если мы имеем дело с большими и стремительно развивающимися разъедающими язвами, то мы подвергаем их капельному орошению дважды в день — утром и вечером. Кроме того, мы в этих случаях повышаем концентрацию раствора: один грамм цианистой ртути мы растворяем в трех или двух литрах воды.

Чем именно присыпается язва в промежутках между этими процедурами при перевязке, уже не имеет большого значения. Обычно мы берем для этой цели смесь в равных долях йодоформа, дерматола и салола. Капельное орошение мы продолжаем и тогда, когда уже происходит натяжение, только берутся более слабые растворы, чтобы избежать малейшего повреждения свежих грануляций. Под конец мы растворяем один грамм цианистой ртути в десяти-двенадцати литрах воды.

Когда занимающая большую поверхность язва бывает очищена, мы стараемся ускорить ее заживление с помощью пересадки кожи. Если последняя удается, то заживление происходит в полтора раза скорее.

До сих пор пересадку кожи мы делали по методу Тирша: накладывали на раневую поверхность длинные полосы по возможности тонко срезанной кожи. Однако поверхность эта может оказаться не вполне чистой. Под пересаженной кожей образуется тогда нагноение и мешает процессу заживления. В силу этого мы теперь собираемся применить метод Девиса, при котором кожа вырезается маленькими кружочками, примерно по полсантиметра в диаметре. Кружочки эти накладываются на подлежащую заживлению раневую поверхность в виде маленьких островков, расположенных в расстоянии полусантиметра один от другого. Если почему-либо образуется нагноение, эти кусочки кожи будут представлять меньшую опасность, чем большие полосы, употребляемые при методе Тирша.

Лечение методом капельного орошения дает хорошие результаты не только при разъедающих язвах, характерных для тропиков, но и при других видах язв. Во многих случаях неплохо действует раствор сернокислой меди — полграмма на литр воды. Вообще же при таком способе лечения можно употреблять любой из антисептиков в слабом растворе. Исключительно эффективным при лечении различных видов язв показал себя в нашей практике новый швейцарский препарат бреозан, который мы чаще всего применяем в виде мыла. Поразительно его действие на свежие язвы. Так называемые язвы кро-кро европейцев, болезнь, происхождение которой пока еще не выяснено и при которой микроскопическое исследование обнаруживает чаще всего в чистой культуре стафилококков, мы лечим теперь исключительно этим средством.

Я испробовал бреозан на себе. Раньше любая царапина или ссадина у меня на ноге неизменно переходила в язву, с которой мне приходилось возиться по неделям. Достаточно было где-нибудь на строительном участке ушибить ногу бревном или натереть ботинком, как я уже в точности знал, что на этом месте возникнет язва. Стоило мне только начать лечить каждую царапину бреозаном, как я совершенно избавился от язв.

Мы взяли теперь за правило вкладывать каждому европейцу в его дорожную аптечку тюбики с бреозановым мылом, и многие уже нас за это благодарили.

Много хлопот доставляют нам больные, — по счастью, их сравнительно мало, — у которых типичные для тропиков разъедающие язвы инфицируют окружающие язву глубокие мышечные ткани. Дело в том, что при этом заболевании, как правило, инфекция не распространяется за пределы самой язвы. Здоровая и больная ткань бывают отчетливо отграничены одна от другой. Если же инфекция, как исключение, распространится под кожей — на область межмышечной ткани или вдоль сухожилий — или на кость, течение болезни до чрезвычайности осложняется. Если осложнение это удается обнаружить в первые дни, то есть еще возможность не допустить дальнейшего разъедания тканей, прибегнув к хирургическому вмешательству. В противном случае сделать обычно уже ничего не удается. Инфекция распространяется все дальше и дальше. Больной умирает. Поэтому каждый, кто имеет дело с разъедающими язвами, должен внимательно следить, не углубляются ли хоть сколько-нибудь края раны. Если такое углубление налицо, то показано немедленное хирургическое вмешательство.

Остается невыясненным, почему разъедающие язвы никогда не поднимаются выше голени и, во всяком случае в районе Огове, почти не встречаются у женщин.

* * *

Занимаясь лечением дизентерийных больных, которых, к сожалению, еще много, доктор Трене делает важное открытие. Как известно, есть два вида дизентерии: вызываемая амёбами (одноклеточными организмами) и проистекающая от дизентерийных бактерий. В своей самым примитивным образом оборудованной бактериологической лаборатории доктор Трене делает посев испражнений, в которых не обнаружено амёб. И что же, вместо дизентерийных бактерий, которых можно было ожидать, он обнаруживает вибрионы, очень близкие к. холерным и отличающиеся от них только особенностями агглютинации. Итак, то, что мы принимали за бациллярную дизентерию, на этом основании в большинстве случаев можно считать тяжелой формой холерины, вызванной парахолерным вибрионом.