Письма к Аттику, близким, брату Квинту, М. Бруту
Шрифт:
5. Возвращаюсь к делу. Как ждал я письма, которое ты, по твоим словам, дал Филоксену! Ведь ты написал, что в нем есть о речи Помпея в Неаполе. Патрон вручил мне его в Брундисии; получил он его, полагаю я, в Коркире. Ничто не могло быть приятнее. В нем было о положении государства, о мнении, которого этот муж держится насчет моей неподкупности, о благоволении, какое он проявил в той речи, произнесенной насчет триумфа. Однако вот самое приятное: я понял, что ты к нему явился, чтобы выяснить его отношение ко мне. Это оказалось для меня самым приятным.
6. Что же касается триумфа, то я никогда не испытывал страстного желания до бессовестнейшего письма Бибула, за которым с великой торжественностью последовало моление 1224 . Будь им совершено то, о чем он написал, я радовался бы и способствовал почету. Но чтобы тот, кто ни ногой за ворота, пока враг был по эту сторону Евфрата, был возвеличен почестями, а я, на чье войско возлагало надежду его войско, не достиг того же, — бесчестье для нас, для нас, говорю, присоединяя тебя. Поэтому испробую все и, как надеюсь, достигну. Если бы ты был здоров, для меня кое-что уже было бы надежным. Но, надеюсь, ты будешь здоров.
1224
См. прим. 2 к письму CV.
7.
1225
Ср. письма CCXXXVIII и CCLVI.
1226
Благодарственные моления.
8. Очень хочу ответить на все твои письма, но нет необходимости: ведь вскоре увижу тебя. Все-таки одно, о Хрисиппе; ведь тому, другому, поденщику, я меньше удивился; тем не менее нет ничего более нечестного даже, чем он. Но чтобы Хрисипп, которого я за какие-то крохи образования охотно видел, относился с почетом, покинул мальчика без моего ведома! Умалчиваю о многом другом, о чем узнаю, умалчиваю о воровстве; не мирюсь с побегом, который показался мне наибольшим преступлением. Поэтому я воспользовался тем старым положением, по преданию, претора Друза 1227 , — о том, кто, став свободным, не дал той же клятвы; я заявил, что не признавал тех свободными, тем более, что никто не присутствовал, кто мог бы по правилам защитить их в суде 1228 . Ты примешь это так, как тебе будет угодно; я соглашусь с тобой.
1227
Очевидно, Марк Ливий Друз, консул 113 г.
1228
Речь идет о неторжественной форме предоставления свободы рабу — путем объявления об этом в присутствии друзей, как будущих свидетелей: отпущение становится недействительным, если отпускаемый отказывается клятвенно взять на себя известные обязательства по отношению к бывшему владельцу.
На одно красноречивейшее твое письмо я не ответил — на то, в котором говорится об опасностях для государства: что мне было писать в ответ? Я был очень встревожен. Но парфяне 1229 , которые неожиданно оставили Бибула полуживым, заставляют меня ничего особенно не бояться.
CCXCIII. Титу Помпонию Аттику, в Рим
[Att., VII, 3]
Требульская усадьба, 9 декабря 50 г.
1. За семь дней до декабрьских ид я приехал в Экулан 1230 и там прочел твое письмо, которое мне вручил Филотим. От него при первом взгляде я получил удовольствие, потому что оно было написано тобой самим; затем его особенная заботливость и тщательность меня удивительно обрадовали. Прежде всего то, в чем ты не согласен с Дикеархом 1231 , хотя я и домогался этого сильнейшим образом и с твоего одобрения, — чтобы я был в провинции не дольше года, — все-таки было совершено не благодаря моим усилиям. Так и знай, в сенате ни разу ни об одном из нас, получивших провинции, не было сказано ни слова с тем, чтобы мы оставались в них дольше, чем следовало по постановлению сената 1232 ; так что я не повинен даже в том, что пробыл более короткий срок, чем, возможно, оказалось бы полезным.
1229
Внезапный отход парфян, неожиданная удача.
1230
Город в Самнии, на Аппиевой дороге.
1231
См. прим. 3 к письму XXVIII. Дикеарх считал долгом мудрого служить государству, занимая государственные должности; ср. письмо XLIII, § 3. Противоположного мнения был Аттик, близкий к эпикуреизму.
1232
До издания Корнелиева закона наместник должен был оставаться в провинции, пока его не сменит преемник.
2. Но, видимо, кстати говорят: «Что, если это лучше?», как именно в этом случае. Может ли быть доведено дело до согласия 1233 или же до победы честных, и в том и другом случае я хотел бы либо быть пособником, либо не быть, во всяком случае, непричастным. Если же честных побеждают, то, где бы я ни был, я был бы побежден вместе с ними. Поэтому быстрота моего возвращения не должна вызывать раскаяния; так что, если бы у меня не возникли помыслы о триумфе, которые и ты одобряешь, то, право, ты не долго искал бы того мужа, который представлен в шестой книге 1234 . Ну, что мне сделать для тебя, проглотившего те книги? Итак, именно теперь не поколеблюсь отказаться от столь великого дела, если это будет более правильным. Но и о том и о другом одновременно говорить невозможно — и о триумфе честолюбиво и о государстве свободно. Но не сомневайся: то, что более честно, для меня будет на первом месте.
1233
Между Цезарем, с одной стороны, и сенатом, консулами и Помпеем, с другой.
1234
Сочинение Цицерона «О государстве».
3. Что же касается того, что, по-твоему, полезнее — или потому что это безопаснее для меня, или даже для того, чтобы я мог принести пользу государству, — чтобы я обладал военной властью 1235 , то при встрече мы обсудим, каково положение: ведь дело требует рассмотрения, хотя я во многом с тобой согласен. Что касается моего отношения к положению государства,
то ты хорошо поступаешь, не сомневаясь в нем, и правильно судишь, полагая, что тот 1236 был ко мне щедр вовсе недостаточно, в сравнении с моими заслугами, в сравнении с его расточительностью по отношению к другим, и ты правильно объясняешь причину этого, и с тем, что, как ты пишешь, было решено насчет Фабия и Каниния 1237 , это вполне согласуется. Будь это иначе и излей он на меня всего себя, все же та хранительница Рима 1238 , о которой ты пишешь, заставила бы меня помнить о преславной надписи и не позволила бы мне уподобиться Волкацию или Сервию 1239 , которыми доволен ты, но пожелала бы, чтобы я и высказывал и защищал нечто, достойное меня. Право, я так бы и действовал, будь это дозволено, иным способом, нежели тот, которым теперь следует действовать.1235
Проконсул сохранял военную власть, если он не входил в Рим.
1236
Цезарь.
1237
Легаты Цезаря Гай Фабий и Гай Каниний Ребил.
1238
Перед своим изгнанием Цицерон воздвиг в храме Юпитера статую Минервы с надписью «Хранительница Рима». Возможно, надпись была длиннее.
1239
Луций Волкаций Тулл, консул 66 г., и Сервий Сульпиций Руф, консул 51 г., держали сторону оптиматов, но не выступали решительно против Цезаря.
4. За свою власть сражаются люди в настоящее время с опасностью для государства. Ибо, если защищается государственный строй, почему он не был защищен, когда он сам 1240 был консулом? Почему я, от дела которого зависело спасение государства, не был защищен в следующем году? Почему ему продлили военную власть и почему тем способом 1241 ? Почему боролись с таким трудом, что обсудить вопрос о нем в его отсутствие 1242 предложило десять народных трибунов? Вследствие этого он настолько усилился, что теперь от одного гражданина 1243 зависит надежда на противодействие. Я предпочел бы, чтобы он в свое время не дал ему таких сил, а не противодействовал ему теперь, когда он так силен.
1240
Цезарь был консулом в 59 г., Цицерон был изгнан в 58 г.
1241
В 55 г., во второе консульство Помпея и Красса (закон Помпея и Лициния); срок наместничества Цезаря в Галлиях (по закону Ватиния) истекал 1 марта 54 г.
1242
Заочная кандидатура Цезаря в консулы на основании «закона десяти народных трибунов», принятого в 52 г. при содействии Помпея. См. Светоний, «Божественный Юлий», 26.
1243
Помпей. Ср. письма CCCXXXII, § 3; CCCXXXVIII, § 1.
5. Но раз дело довели до этого, я не спрошу, как ты пишешь:
Где корабль Атридов? 1244 .
У меня будет один корабль — которым будет управлять Помпей. Что же касается твоих слов: «Что будет, когда скажут: „Скажи, Марк Туллий“?». Коротко говоря: «Соглашаюсь с Гнеем Помпеем».
Однако самого Помпея наедине буду склонять к согласию; ведь я полагаю так: положение чрезвычайно опасное. Вы, находящиеся в Риме, разумеется, — больше. Все же предвижу следующее: мы имеем дело с чрезвычайно отважным и вполне подготовившимся человеком, причем все осужденные, все обесславленные, все достойные осуждения и бесчестья — на той стороне, почти вся молодежь, вся та городская падшая чернь, влиятельные трибуны 1245 с Гаем Кассием, все обремененные долгами, которых, как я понимаю, больше, нежели я полагал; только оправдания нет у той стороны, все прочее в изобилии. На этой стороне все делают все к тому, чтобы не решать силой оружия; исход этого всегда неверный, а теперь даже следует более опасаться, что он будет в пользу той стороны.
1244
Т.е. самое надежное место. Ср. Эврипид, «Троянки», стих 455: «Где корабль полководца?»
1245
Марк Антоний и Квинт Кассий Лонгин. Народный трибун Гай Кассий Лонгин, в котором видели будущего сторонника Цезаря, оказался на стороне Помпея.
Бибул выехал из провинции, во главе ее поставил Вейентона; при обратной поездке он, по слухам, будет более медлителен. Катон, когда возвеличил его, объявил, что не завидует одним только тем, которым к их достоинству нечего или только немного можно прибавить.
6. Я почти ответил на твое письмо о положении государства, на то, которое ты написал в загородном именье, и на то, которое ты написал затем; теперь перехожу к частным делам. Еще одно — о Целии. Он настолько далек от того, чтобы повлиять на мое мнение, что ему, по-моему, следует сильно раскаиваться в том, что он отступил от своего мнения. Но по какой причине ему присудили доходные дома Лукцея 1246 ? Меня удивляет, что ты это пропустил.
1246
Насмешка Цицерона над Марком Целием Руфом, перешедшим на сторону Цезаря после того, как тот уплатил его долги.
7. Что касается Филотима, то я, конечно, последую твоему совету; но я рассчитывал получить от него не счета, которые он отдал тебе, а тот остаток, о котором он в тускульской усадьбе высказал желание, чтобы я занес его в записную книгу своей рукой, и о котором он же дал мне в Азии собственноручную запись. Если бы он выплатил те деньги, которые, как он показал, мне следуют с тебя, он сам был бы мне должен столько же и даже больше. Но в этом отношении, если только положение государства позволит, меня впредь не будут упрекать, и я, клянусь, не был небрежным и ранее, но был занят многочисленными друзьями. Итак, буду пользоваться твоей помощью и советом, как ты обещаешь, но, как надеюсь, не буду тебе этим в тягость.