Письма живых

— Вы прекрасно разбираетесь в хитросплетениях местной политики, — прозвучал комплимент.

— Дмитрий Александрович, скажите прямо: гадюшника. Когда наши предки на дубах с луками сидели и Рим грабили, местные уже вовсю политикой занимались, торговали своими братьями и сестрами оптом и в розницу, и матушек перепродавали при случае, — эмоциональный возглас королевы заставил мужчин улыбнуться.

Оба отметили правоту Екатерины. Впрочем, в девичестве Долгоруковой, происходившей из славного княжеского рода, так что имевшей полное право на свое мнение о предках.

— Так и живём. Екатерина Васильевна мой советник по иностранным и ближнестранным делам.

— Князь, раз уж вы здесь, проясните позицию Петербурга в отношении Иудеи, — спокойным деловым тоном продолжила королева. — Вы будете менять премьера на социалиста, или поддержите рохлю Ставского?

Князь по-новому взглянул на королевскую чету. Помнится, никто еще не называл Авраама Ставского рохлей. Человек служил в российской и французской армии, получил патент офицера, возглавлял правое крыло сионистской боевой организации, в межвоенный период наладил каналы пересылки в Палестину переселенцев в обход миграционных квот. Однако в целом князь готов согласиться с Екатериной Васильевной. Стул премьера Аврааму признаться пока широковат. С точки зрения князя, так даже лучше.

— Нам выгодны нормальные националисты и ревизионисты, а не фанатики с завиральными идеями.

— Слава Богу. Ливану тоже лучше, чтоб у соседей был слабый премьер от практичной правой партии. Поддержи Бог оппозицию к премьеру, но не дай им взять верх.

— Позвольте поинтересоваться причиной?

— Рано или поздно ваше любимое детище перерастет границы загона и полезет к соседям. Я бы предпочёл, чтоб это была Трансиордания, — открыто и без обиняков изложил Георгий Михайлович. — Пусть у соседей тлеет внутренний конфликт и пусть лидируют правые. С ними легче разговаривать. Люди рациональные, моим подданным не враги, а конкуренты, если понимаете.

— Тогда со своей стороны прошу не отказывать в просьбах моим людям, если вдруг возникнут потребности касательно Хайфы. Возможно потребуется спровоцировать у ваших соседей нужную реакцию обывателей в пользу «Бейтара».

— Как Романов Романову не могу отказать.

Глава 34 Алеуты

8 Декабря 1943.

При повороте на противника и перестроении изменился ордер. Сейчас первым шел «Босфор». Скорость обоих линкоров почти одинакова, потому Гейден не стал ничего менять. Все помнили ошибку адмирала Рожественского при Цусиме повлекшую за собой гибель «Осляби».

Сирены громкого боя отзвучали. Все на местах по боевому расписанию. Отсеки задраены. В башни поданы первые снаряды. Два линкора как стальные динозавры ломятся навстречу противнику. Судя по докладам радиометристов, янки увлеклись погоней за «Кондором», идут встречным курсом.

Первыми противника заметили с вознесенного под облака директора управления огнем. Оптика впилась в силуэты кораблей, серые черточки над морем. Электромеханика вычислителей четко отработала дистанцию, курс, скорость, выдала поправки для центрального поста.

— Самый полный. Довернуть на два румба вправо, — громко уверенно скомандовал Георгий Гейден. — Передачу на «Босфор». Огонь вести самостоятельно по первому кораблю линии.

Крейсера и эсминцы разбежались по сторонам как конные лучники, освобождая дорогу тяжелой рыцарской кавалерии. Башенные орудия «Моонзунда» довернуты на противника, стволы подняты. Рявкнула первая башня, удар звуковой волны заставил людей скривиться, вжать головы в плечи. Из стволов выплеснулись струи огня и дыма. В ноздри ударила вонь кордита. Через десять секунд прогремел залп второй башни.

Линкор пристреливается, впившись в противника оптикой директоров, нащупывает жертву клыками закаленной стали шестнадцатидюймовых снарядов. Пристрелка «лесенкой». Каждая башня последовательно дает залп с шагом по дистанции. Корректировка по всплескам предыдущих залпов.

Противный свист. В трёх кабельтовых по левому борту вырастают сразу четыре чудовищных фонтана. Рокочут подводные взрывы. Янки приняли бой. Бежать они не собираются.

Облачность низкая, видимость ограничивает дистанцию. Над горизонтом поднялись пирамиды мачт. По докладам гальванеров с директоров, впереди три тяжёлых артиллерийских корабля. Минута и авангардный линкор противника окутался клубами дыма. Черные струи на считанные секунды закрыли собой корабль пока их не развеяло в клочья ветром.

— Курс на сближение.

— Концевыми стандартные линкоры, если не ошибаюсь, — Эссен опустил бинокль. — Думаете реализовать преимущество в скорости?

— Мы все равно не можем уйти. Янки ломятся к конвою. И авиация прикована к палубам, — заключил командующий эскадрой.

Рев орудий заглушил голоса людей в рубке. Граф Гейден болезненно поморщился. К этому невозможно привыкнуть, это тяжело выдержать. Есть накрытие. «Моонзунд» перешёл на полные залпы. Оптика директоров зафиксировала накрытие, вычислители отработали стрельбовые данные, теперь все зависит от мощи орудий, точности работы механизмов, людей, да еще от удачи.

— Может стоит сконцентрировать огонь на флагмане? — Начальник штаба флегматично взирал на вздыбивший океан столб воды по правой носовой раковине.

— Не стоит, Николай Антонович, пока его расколупаем, старички нас разделяют под орех. У них банально больше орудий.

Бой пока складывался удачно. На дистанции 80 кабельтовых командир «Босфора» приказал переложить руль на параллельный курс. Противник не маневрировал, видимо, чтоб не сбить себе пристрелку. К сожалению третий корабль линии не обстреливался, и именно он в полигонных условиях стрелял по «Моонзунду».

— Пока держим курс, — граф Гейден повернулся к командиру линкора. — Вениамин Павлович, все же распорядитесь закрыть двери рубки. Неровен час.

Дистанция опасная. Клинч. Дистанция гарантирует пробитие брони тяжелыми русскими снарядами. Гейден очень на это надеялся. По оперативным данным разведки, распространяемым только для командующих соединениями под грозными штампами, толщина пояса новых американских линкорах ниже, чем официально заявлялось.

— Наблюдаю вспышку! — радостный возглас в громкоговорителях. Корабельные связисты переключили телефоны на внешние динамики.

С высоты боевой рубки в хорошую оптику можно разглядеть противника. Глаза русских моряков впились в силуэты вражеских кораблей. Над вторым растекается характерное густое черное облако от сгоревшего в мгновенной вспышке тротила.

— Центральный пост, — бросил в трубку капитан первого ранга Страхов, — Переключайтесь на бронебойные.

Довлевшее над людьми чудовищное давление само собой спало. Первое попадание. Несмотря на расстояние в восемь миль не лишенный воображения человек мог поклясться, что видит, как чушка закаленной стали пронзает палубы вражеского корабля, как от кинетического удара расплескивается броня, как тротил и осколки рвут, корежат, скручивают такую тонкую и слабую корабельную сталь.