Письма. Часть 2

Другое: предположим, что этот Ваш приезд ко мне к 15-му сентября — не удастся — либо потому, что Вы недостаточно окрепнете, либо потому что мне придется уехать раньше, — чт'o Вы хотите, на выбор: чтобы я к Вам осенью в Schwendi приехала — и уже не на ч'aс (сейчас, при максимальной удаче, это был бы час — если это вообще мыслимо — в один день — из Арсина в Швенди — в один день — с невозможностью ночевки, ибо я без заграничн<ого> паспорта и не могу получить визы) — уже не на час, а на несколько дней. У меня в Париже загр<аничный> паспорт есть, и есть друзья, и они мне с визой помогут. Только — важная подробность — где я в Schwendi буду жить? Можно там жить? Это (помимо санатории) — деревня? Комнаты — сдаются? Цены — астрономические или человеческие? (Хотя вся Швейцария — астрономическая, только зажигалки — человеческие.) А если не в Schwendi — так где? Чтобы каждый день видаться. А можно — каждый день видаться?

Второе: хочешь — ты — приехать осенью в Париж — и вот для чего. У меня есть друг — женщина — русская — изумительный врач и человек [1882] — и с изумительным врачебным даром (g'enie). Когда — в 1929 г. — у близкого мне человека никто в легких не находил ничего — она первая прослышала и забила тревогу и добилась немедленного отъезда сюда же — откуда пишу. [1883] Она абсолютно-подробна и, одновременно — le grand coup d'oeil, [1884] т. е. никогда не рассматривает больного только в данности больного органа, а — неизменно в совокупности всего его физического и духовного явления — в соответствии всего со всем. Я ей не только верю абсолютно (чт'o «я» — и чт'o — «верю») я знаю — своим, и всех своих друзей, и знакомых и даже чужих людей за 14 лет опытом — что лучшего врача быть не может.

1882

Маргарита Николаевна Лебедева.

1883

Речь идет о С. Я. Эфроне, который в конце декабря 1929 г., ввиду возобновившегося легочного процесса, вынужден был уехать в Савойю на лечение.

1884

Широкого взгляда (фр.)

Хочешь — пойдем к ней? Она скажет всю правду — все твои возможности и невозможности — и перспективы — и запреты, — всего тебя физического даст как на ладони. Она очень любящая (и очень меня любит) и совсем особенная, с таким же душевным g'enie, как врачебным. (Она — эмигрантка еще царского времени, 20 лет в Париже, непрерывная практика, работает у самых больших профессоров, у нее ход ко всем именным врачам (светилам), которые всегда — не было исключения — подтверждают ее диагноз.) И это мне родной человек, и к тебе отнесется, как к родному.

— Хочешь? Тогда ты приедешь ко мне, я тебя устрою в Ванве, возле, и буду с тобой все время, которое захочешь и сможешь. (А утром буду приходить здороваться.) Ты будешь мой гость. В город от нас — рукой подать: 7 мин<ут> ходу до метро и столько же до автобуса.

Но — как ты ходишь? (Сколько вопросов — и насколько бы проще…) Т. е. — как ходил до операции? Сильно ли задыхаешься? (Я теперь рада, что тогда проводила твою сестру — точно — немножко — тебя.) Одолеваешь ли подъем, — и какой? И есть ли такой, который не одолеваешь? (Говорю не о горах, а в размерах холмистого города. Впрочем, у самого метро — стоянка автомобилей, а до нас — на машине — минута.) Еще подробнее: сразу ли ты чувствуешь — что в г'oру? (Незаметный для глаза подъем.) Вообще — что у тебя с легкими? В точности. (Есть правое и левое, есть верхушка и низ — и середина, наверное, так чт'o — с каждым и в каждом??)

Значит, решай — как тебе лучше. И реши — немножко заранее, хотя бы в виде плана. Я бы бесконечно хотела тебя ей показать. (Ее зовут Маргарита Николаевна, ее дом в Париже — единственный, куда я прихожу без зова — могу придти в любой час суток — и несуток — в любой час души.)

Тогда вместе с М<аргаритой> Н<иколаевной> все выясним: всего тебя — и будет легче — и тебе и мне.

_______

Но о себе — сейчас — не хочу тебе писать, проглочу. Эти дни (твоего молчания) одни из моих самых тяжелых за жизнь. (Знай раз-навсегда, что я ничего не преувеличиваю: всё преуменьшаю.)

Сейчас одно важно: твое здоровье, — и мое к тебе-только, поскольку я могу тебе помочь: от помочь до развлечь.

Еще одно: не оставляй меня т'aк — подолгу — без вестей, ради Бога! Ведь есть — открытки. Только два слова, чтобы мне т'aк не мучиться — как эти дни. (К'aк — ты не узнаешь никогда. Да и я не знала, что так — можно. Каждую минуту целого дня, и всей моей силой — а сколько их было — дней!)

Но ты это — забудь, ты мне ответь:

1) чт'o показал снимок,

2) есть ли, в связи с этим, надежда на приезд в St. Pierre не позже 15-го (позднее — боюсь — будет мой отъезд).

3) чт'o решаешь: м'oй Берн или тв'oй Париж.

4) если Берн, т. е. Schwendi — к'aк там устроиться (цены).

Всего 4 вопроса и умоляю тебя ответить на них возможно скорее и точнее: можно вместить ровно в 8 строк. 5) Как ходишь? (Тогда — 10.)

_______

Теперь жди — с завтрашнего дня — ряда приятных вещей, все дни подряд, ибо я тебе не писала только потому, что не знала, нужно ли тебе это, не слишком ли много? трудно? — вся я (хотя и пытающаяся уменьшить свой вес, как в детстве — физически — 17 верст в тарантасе, на чьих-то коленях — не давить, не весить, сплошь на мускулах сердечного страха).

Убеди меня, что я тебе — нужна. (Господи, в этом все дело!) раз-навсегда убеди, т. е. сделай, чтобы я раз-навсегда поверила, и тогда все будет хорошо, потому что я тогда могу сделать — чудо.

Итак, я жду — делового ответа, а ты жди — ряда непременных радостей.

(Знаешь сонет у Гёте, который называется:

Sie kann nicht enden… [1885]

(гениально, что он с этого — начинает! И гениально, что это самая законченная форма — сонет).

1885

Она не может кончиться… (нем.).

О твоих стихах (только сейчас, после перерыва Гёте, заметила, что все время писала ты) напишу отдельно и внимательно.

Я все делаю (пишу, перевожу, читаю, хожу, говорю) и у меня ни одной мысля в голове нет, кроме тебя и твоего здоровья.

Ты думаешь — я не писала «случайно»? П. ч. чем-нибудь была «занята»? Мне это нсписанис тебе стоило б'oльших усилий, чем все мои писания вместе взятые: других усилий: другие мускулы работали: обратное.

Ну, жду, обнимаю, люблю — но не даром я не люблю глаголов (страшная грубость!), но чтобы обходиться б'eз — нужны стихи или присутствие. Будет и то и другое.

А завтра тебя ждет — верная радость.

М.

<Приписка на полях:>

Я больше не хочу писать Вам Monsieur [1886] — какой вы Monsieur? — Вы гораздо больше Herr, [1887] чем Monsieur — только вспомните производные: herrisch, herrlich, Herrlichkeit [1888] — и Heer [1889] no соседству (himmlische Heere [1890] ).

1886

Господин (фр.).

1887

Господин (нем.).

1888

Повелительный, превосходный, величие (нем.).

1889

Армия (нем.).

1890

Небесные войска (нем.).

1-го сентября 1936 г., среда

Ch^ateau d'Arcine,

Письмо о стихах [1891]

— Что я об этих стихах думаю?

Первое и резкое: убрать кавычки — отличные стихи. [1892]

Зачем и откуда — с Вашим чудесным сердцем — кавычки на таких чудесных, чудодейственных вещах, как жалость, труд, страдание, любовь, подвиг?

Что такое кавычки? Знак своей непричастности — данному слову или соединению слов, как знак его условности в наших устах. Подчеркнутая чуждость их простому употреблению и толкованию. Знак своего превосходства — над той простотой. Кавычки — ирония. То же самое, что «так называемая жалость». Так называемая, а мною так не называемая, мною не т'aк называемая, мною называемая — слабость (либо глупость).

1891

посвящено разбору стихотворений А. Штейгера.

1892

Здесь и далее речь идет о стихотворении А. Штейгера «60-ые годы». Позже А. Штейгер проставил к данному стихотворению посвящение «М. Цветаевой».