Письма. Часть 2

Вы понимаете меня?

И еще одна подробность: апельсиновое или лимонное дерево не существует по-русски в одном слове: это всегда дерево апельсина, дерево лимона.

Таким образом Пушкин не захотел дать южное дерево, или даже Юг в дереве и у него не оставалось выбора, поэтому он взял иностранное слово «оливковое дерево» и переделал его в русское слово «олива». Если бы апельсиновое дерево существовало, он несомненно выбрал бы его.

Итак:

Tu me disais: — Demain, cher ange,L`a-bas, au bout de l’horizon,Sous l’oranger charge d’orangesNos coeurs et l`evres se joindront. [2026]

Ангел мой родной — этого нет в тексте, нет в этом тексте, но это речь целой эпохи, все, мужского или женского рода, все, пока они любили друг друга были: ангел мой родной, даже среди женщин, даже среди друзей; ангел мой родной! слова бесполые, слова души, наверняка произнесенные женщиной, которую Пушкин провожал, прощаясь с ней навсегда. И еще одна мелкая подробность, которая, быть может, заставит Вас улыбнуться.

2026

Ты говорила мне: завтра, ангел мой родной,

Там на краю небосвода,

Под деревом, отягченным апельсинами,

Наши сердца и уста соединятся.

Пушкин был некрасив. Он был скорее уродом. Маленького роста, смуглый, со светлыми глазами, негритянскими чертами лица — с обезьяньей живостью (так его и называли студенты, которые его обожали) — так вот, Андре Жид, я хотела, чтобы в последний раз, моими устами, этот негр-обезьяна был назван «ангел мой родной». Через сто лет — в последний раз — ангел мой родной.

Читая другие переводы, я вполне спокойна за ту вольность, которую я себе позволила.

Вот еще один пример моей неволи

Прощанье с морем, строфа 6:

Que n’ai — je pu pour tes temp^etesQuitter ce bord qui m’est prison!De tout mon coeur te faire f^ete,En proclamant de cr^ete en cr^eteMa po'etique 'evasion [2027]

Дословный перевод: Je n'ai pas r'eussi `a quitter a jamais — Cet ennuyeux, cet immobile rivage — Te f'eliciter de mes ravissements Et diriger par dessus tes cretes — Ma poetique 'evasion. [2028]

2027

К морю, строфа 6:

Не удалось навек оставить

Мне скучный, неподвижный брег,

Тебя восторгами поздравить

И по хребтам твоим направить

Мой поэтический побег!

(А. С. Пушкин).

2028

Мне не удалось покинуть навсегда — Этот скучный неподвижный берег — Чествовать тебя своими восторгами — И направить поверх твоих хребтов — Мой поэтический побег.

Переложение первое и соблазнительное:

1. Que n’ai je pu d'un bond d'athl`ete

Quitter ce bord qui m'est prison…

Пушкин был атлетом, телом и душой, ходок, пловец и т. д. неутомимый (Слова одного из тех, кто позже положат его в гроб: это были мышцы атлета, а не поэта.) [2029]

Он обожал эфеба. [2030] Это было бы биографической чертой. Во-вторых: прыг и брег. Соблазнительное видение полубога, наконец освободившегося, который покидает берег одним прыжком, единственный, и оказывается в середине моря и воли. (Вы меня понимаете, ибо видите это.)

2029

Имеется в виду свидетельство А. О. Россета

2030

Эфебы (греч.) — в Афинах и Спарте свободнорожденные юноши 18–20 лет, проходившие двухлетнюю военную службу.

Тот Пушкин, сдержанный всей тупостью судьбы. Царя, Севера, Холода

— освобождающийся одним прыжком.

И, в-третьих (и это во мне только третье:) звук, созвучье слов: прыг и брег, эта почти-рифма.

Так вот, Андре Жид, я не поддалась соблазну и, скромно, почти банально:

Que n'ai — je pu pour tes temp^etesQuitter ce bord qui m'est prison! [2031]

Ибо 1) атлет перекрывает все, всю строфу — мы ее кончили, а атлет еще продолжает свой прыжок, мой атлет перекрывает всего поэта в Пушкине, моего Пушкина — всего Пушкина, его, Пушкина, и я не имею на него права. Я должна, мне пришлось — в себе задавить.

2031

Что же смог я ради твоих бурь

Покинуть этот для меня берег-тюрьму!

Второе: это романтическое стихотворение, самое романтическое, которое я знаю, это — сам Романтизм: Море, Рабство, Наполеон, Байрон, Обожание, а Романтизм не содержит ни слова ни видения атлета. Романтизм, это главным образом и повсюду — буря. Итак — откажемся.

(Это было одним из самых для меня трудных (отказов) в моей жизни поэта, говорю это и я в полном сознании, ибо мне пришлось отказываться за другого.)

Дорогой Жид, письмо стало длинным, и я бы никогда его не написала другому французскому поэту, кроме Вас.

Потому что Вы любите Россию, немного с нами знакомы, и потому что стихи мои уже в Ваших руках, хотя не я Вам их вручила, — и это чистая случайность (которую по-французски предпочитаю писать через Z: hazard).

Чтобы Вы могли сориентироваться на меня, как личность: десять лет назад я дружила с Верой, большой и веселой Верой, тогда только что вышедшей замуж и совершенно несчастной. [2032]

Я была и остаюсь большим другом Бориса Пастернака, посвятившего мне свою большую поэму 1905. [2033]

2032

В. А. Сувчинская

2033

Поэма Б. Пастернака «Лейтенант Шмидт», которая первоначально была посвящена Цветаевой в акростихе, открывающем публикацию первых глав.

Не думаю, чтобы у нас были другие общие друзья.

Я не белая и не красная, не принадлежу ни к какой литературной группе, я живу и работаю одна и для одиноких существ.

Я — последний друг Райнера Мария Рильке, его последняя радость, его последняя Россия (избранная им родина)… и его последнее, самое последнее стихотворение

ELEGIE

f"ur Marina которое я никогда не обнародовала, потому что ненавижу всенародное

(Мир это бесчисленные единицы. Я — за каждого и против всех).

Если Вы знаете немецкий и если Вы — тот, которому я пишу в полном доверии, я Вам эту элегию пошлю, тогда Вы лучше будете меня знать.

________

(Официальные данные)

Не зная русского языка. Вы не можете мне доверять, что касается точности русского текста, я и не хочу, чтобы Вы мне доверяли, поэтому скажу Вам, что:

Поэт, биограф-пушкинист Ходасевич (которого все русские знают) и критик Вейдле ручаются за точность моих переводов.

До свиданья, Андре Жид, наведите справки обо мне, поэте, спросите у моих соотечественников, которые кстати меня не очень любят, но все уважают.

Мы получаем тольхо то, чего хотим и чего стоим.

Кланяюсь Вам братски

Марина Цветаева

Р. S. Я уже не молодая, начинала я очень молодой и вот уже 25 лет как я пишу, я не гоняюсь за автографами.

(К тому же Вы можете и не подписываться)

Р. S. Переводы эти, предъявленные критиком Вейдле Господину Полану, [2034] редактору N<ouvelle> R<evue> F<rancaise> <…> были им отвергнуты, по той причине, что они не позволяли дать себе отчет о гениальности поэта и являются, в целом, лишь набором общих мест.

2034

Полан Жан — французский писатель, редактор журналов «Le Nouvelle Revue Francaise» (где сотрудничал Вейдле) и «Mesures» (где публиковались переводы русских писателей)