Письма

Однако пишу я Вам не затем, чтобы упрекнуть Вас — что толку в упреках? — а чтобы изложить Вам следующее. Если из-за отсутствия времени или в целях экономии Вы не сможете поставить спектакль в полном сценическом оформлении, предусмотренном в пьесе, то следует использовать повторно декорации второгоакта, а не первого. В четвертом акте леди Уиндермир можетнаходиться в своей гостиной. Она не должна находиться в библиотеке мужа.Это чрезвычайно важно.

Далее, с постановочной точки зрения преимущества использования декораций второго акта таковы:

Время действия во втором акте — вечер. Дверь в бальную залу открыта; открыта и дверь на террасу. В четвертом акте действие происходит днем; дверь в бальную залу закрыта, так же как и дверь на террасу, а мебель может быть расставлена иначе. Ведь для приема из комнат убирают часть обстановки. А на следующий день убранную обстановку водворяют обратно. Иначе говоря, повторение декораций библиотеки стало бы точной копией, тогда как повторение декораций гостиной не имело бы такого недостатка.

А это большой недостаток, потому что сцена беседы герцогини с леди Уиндермир — одна из ключевых сцен в пьесе — происходит на диване в левой части сцены. Так вот, сцена с миссис Эрлин не должна происходить на том же месте. Это обедняет эффект. Мне хотелось бы, чтобы Вы поместили миссис Эрлин на диване ближе к центру сцены и к правой ее стороне. На моем собственном черновом наброске декораций этого акта, сделанном, когда писалась пьеса, я посадил миссис Эрлин на диван с высокой спинкой в стиле Людовика XVI, поставленный наискосок в таком месте, где она, как это и должно быть, хорошо видна всему залу. Не следует помещать ее где-то сбоку. Слишком важный характер имеет данная сцена. Диван, разумеется, стоит не параллельно рампе, а под углом к ней, и миссис Эрлин, естественно, сидит дальше от рампы и ближе к центру. Пожалуйста, обдумайте это самым серьезным образом. Использование декораций второго акта вместо первого позволяет нам гораздо лучше расположить миссис Эрлин на сцене. Ведь до появления лорда Огастуса в последнем акте заняты лишь трое актеров (если не считать слуг), и действие пьесы не должно все это время происходить где-то в уголке. Миссис Эрлин должна держаться в центре сцены и быть ее центральной фигурой.

Надо еще помнить вот о чем. Уиндермир, который находится у себя дома, может расхаживать взад и вперед — фактически он так и делает; миссис Эрлин конечно же ничего подобного делать не может. Она встает с дивана, как указано в тексте пьесы, и садится, но в свете того, что каждую минуту может войти леди Уиндермир, заставить ее ходить вдоль или поперек сцены было бы мелодраматично, но не драматично и не артистично.

Обо всем этом, столь важном для пьесы, я бы хотел переговорить с Вами лично, но, несмотря на мою серьезную просьбу, с которой я обратился к Вам в письме, отправленном несколько дней назад, Вы не предоставили мне того, о чем я просил Вас и на что мне дает право мое положение создателя пьесы, — формальной возможности ежедневно беседовать с Вами в спокойной обстановке после репетиции. Это должно быть сделано в интересах пьесы. Это избавляет от многих хлопот. В данном случае это избавило бы меня от необходимости писать длинное письмо, чтобы изложить соображения, которые легче было бы высказать в разговоре, когда и я имел бы полезную возможность услышать Ваши собственные соображения по многим вопросам.

И последнее. Когда Уиндермир говорит уходящей миссис Эрлин: «Позвольте мне», — он направляется к двери. Его жена по уходе миссис Эрлин идет к нему, и я хочу, чтобы оба Вы оказались в глубине сцены. Лорд Огастус, входя, оказывается перед Вами — он берет Вас под руку и отводит на авансцену. Леди Уиндермир наблюдает за разговором из глубины сцены, пока ее тревога не становится нестерпимой, — тогда она идет к ним. Важно, чтобы леди Уиндермир ни слова не слышала из рассказа лорда Огастуса о том, как миссис Эрлин все объяснила.

Прошу Вас уделить серьезное внимание всем этим соображениям, остаюсь искренне Ваш

Оскар Уайльд

107. Джорджу Александеру

Гостиница «Альбемарл»

[Середина февраля 1892 г.]

Дорогой Александер, я слишком плохо себя чувствую, чтобы присутствовать на сегодняшней утренней репетиции. Если будет еще одна репетиция вечером, я приду. Может быть, мистер Шоун любезно меня известит. В любом случае я надеюсь, что неприятная сцена, имевшая место вчера вечером, больше не повторится. Я всегда относился к Вам лично с вежливостью и рассчитываю на такую же ответную вежливость.

А теперь о пьесе. Не откажите в любезности рассмотреть следующие моменты. В жизни подробности не имеют значения, но в искусстве подробности жизненно важны.

В комедийных сценах люди должны говорить более внятно и отчетливо. Каждое словокомедийного диалога должно доходить до слуха зрителей. Особенно это относится к герцогине, которая должна говорить более громко и утвердительно. Болтовня гостей, заглушившая ее реплику во втором акте про миссис Эрлин и про девочек Сэвил, могла бы предшествоватьее появлению; гости, разговаривая, выходят на террасу, лишь двое остаются на диване в глубине сцены, а двое на банкетке у входа.

Исполнителю роли Хоппера лучше либо играть без парика, либо надеть парик поспокойнее. Вчера вечером его лицо было слишком белым, а его внешность — слишком нелепой. Мое личное мнение: у него должны быть свои собственные волосы, а лицо загримировано так, чтобы он выглядел моложе.

Вчера вечером то ли по невнимательности, то ли по Вашему указанию, этого я не знаю, герцогиня опустила несколько важных слов в своей первой реплике, обращенной к Хопперу. Она должна звучать так: «…кругом порхают кенгуру. Агата даже нашла Австралию на карте. Она такой причудливой формы!Но ведь это, кажется, очень молодая страна?»

Слова, которые она опустила, подчеркнуты мной. Они придают смысл замечанию о молодой стране. Без них пропадает соль реплики. Ничего не дает такая купюра и с точки зрения экономии времени. Чтобы произнести эти слова, требуется меньше десяти секунд.

Далее, мне кажется, что С. Грэхэм не должен сопровождать в бальную залу свою тетушку: молодые денди не любят своих пожилых родственниц, во всяком случае редко оказывают им внимание. Леди Дж. должна опекать девицу, для которой это первый выезд в свет, а миссис Эрлин могла бы обратиться с репликой о Дамби к Грэхэму и затем повернуться к Вам.

Что до Вас, то, когда Сесил Грэхэм надоедает Вам своей болтовней, Вы прерываете разговор с ним со словами: «Как это забавно!» или что-то в этом роде. По-моему, было бы лучше сказать: «Простите, мне нужно на минутку отойти», — как я и предлагал. Ведь лорд У. ужасно нервничает, ожидая прихода миссис Эрлин, и болтовня денди не развлекает его, а утомляет. Ему сейчас не до нее.

Кроме того, вчера вечером, перед Вашим уходом с миссис Эрлин на террасу, Вы сказали: «Давайте выйдем на террасу». Но ведь лорд У. не стремится задержать миссис Эрлин в своем доме. Это она заставляет его поступать так, как хочет она. Пусть она скажет: «Выйдем на террасу». Он, холодный и чуточку надменный, хотя это слишком сильное слово, вынужден подчиниться ее воле.

Не откажите в любезности обдумать оба этих момента.

Кроме того, напомните, пожалуйста, леди Плимдейл, чтобы она говорила «Та самая женщина!», а не «Та ужаснаяженщина». Нам не следует превращать миссис Э. в подобие кокотки. Она авантюристка, но не кокотка.

Я надеюсь, что все идет успешно. Мне показалось, что в доработке нуждаются только частности. Искренне Ваш

Оскар Уайльд

Акт третий. У лорда О. слишком пестрое, крикливое пальто; к тому же он должен его снять: ведь он хочет провести тут всю ночь.