Плацдарм. Изгнание из рая
Шрифт:
Если бы не Эвелина… Ему никогда и ни с кем не было так легко. У нее и в самом деле колдовской дар – лечить не только раны, но и душу…
…В «горячей точке», где пришлось в свое время служить Сигурду, жизнь человека не стоила ровно ничего. Ни жизнь своих, ни тем более «чужих». Особенно если эти чужие не могли отомстить.
Часть, где оказался Сигурд, в «зачистках» участия не принимала. Зато их результаты… Он закрывал глаза – и перед ним возникали разграбленные и сожженные дотла дома, обгорелые и окровавленные трупы людей и животных.
А еще – взгляды.
Те, кто выжил, смотрели
Ему повезло: не подорвался на мине, не был искалечен «дедами», не попал под пулю снайпера, его не похитили враги и не заморили голодом «свои» интенданты.
Прошли годы.
«Горячая точка» успела остыть. Но он выключал телевизор, когда там показывали новости. Он с головой ушел в новое дело, которому отдавал каждую свободную минуту. Историческая реконструкция: стрельба из лука, фехтование, грамотно сработанная военная форма – он мгновенно погрузился во все это.
Сигурд верил: когда-то войны на Земле были иными, и солдат мог убивать только солдата – никак иначе.
Если не было этого – что ж, тем хуже для земной истории!.
А «гражданское население», с усталыми, ожидающими смерти взглядами, не желало уходить из его снов…
Потом было знакомство с Георгием, и подготовка к экспедиции, и первые стычки с местной фауной. Месяцы летели так, что он перестал замечать время. Время отсчитывали только сны, никак не желавшие навсегда оставить его. Сны последовали на Плацдарм с ярлом дружинников – таких же, как он, исторических реконструкторов.
Никто из дружинников не знал о его слабости. Да и не могло у него быть никаких слабостей.
А теперь тяжелые сны исчезли, растворились, будто и не было их. По чьей воле это случилось – Сигурд отлично знал. Эвелина. Лучшая из целительниц – и…
«И единственная на свете», – подумал он.
Он вспомнил, как ярл, когда он впервые после ранения, морщась от боли, попробовал взять в руки меч, едва не встал на дыбы: «Да как ты решился, еще не время, да неизвестно, сумеешь ли ты вернуть былую подвижность!.. Все лечение насмарку пойдет!»
«Сигурд сумеет! – сказала тогда Эвелина. – Можешь даже не сомневаться».
Конечно, сумеет.
Сколько времени для этого потребуется – вот вопрос. Всех этих монстров из Сиреневых Скал перебьют до той поры или все-таки что-то на его долю останется?
Или вернется Ник со своего особого задания – и тогда войне с «нетопырями» точно настанет конец.
Ник, неразговорчивый мальчишка, Мастер зверей при дружине (не конюх, заметим, и уж тем более не псарь – там были иные звания). Где-то он сейчас?
Жив ли?
Самое противное в его положении – то, что он не ходит в дозоры вместе со всеми, не может работать мечом в полную силу. Что поделать – над этим не властна даже Эвелина с ее Даром целителя-мага. Тренировки, только тренировки – и через пару месяцев он будет здоров…
Остальные участники, сидевшие под огромным навесом за Круглым Столом, который с трудами превеликими был водружен едва ли не в центре поселения, были в не столь мрачном настроении, как Сигурд. Весь штаб занимал
за Столом гораздо меньше места, чем оставалось. Но – так решил Георгий (кстати, его всегдашнее место находилось рядом с Ингваром, но не за Столом, а поодаль). Значит, так тому и быть.«И вечно все решает он. Точнее, не решает, а узнает. У какой такой великой мировой силы, хотелось бы знать?» – Отчего-то Сигурд посмотрел на Георгия, который когда-то был его если не другом, то все же старинным приятелем, почти враждебно.
Меняет людей Плацдарм.
И его, Сигурда, и друзей прежних.
И кое-кого меняет не в лучшую сторону. Вот Олли, например.
Сигурд сидел, слегка покачивая ногой в такт своим невеселым мыслям, и почти не прислушивался к тому, о чем говорили Георгий и Ингвар, однако же одно из произнесенных слов заставило его насторожиться.
И слово было – «турнир».
– …Правильно ты говоришь. – Ингвар одобрительно посмотрел на Георгия. – «Вампиров» не станет, народ заскучает, а расслабляться не след. Турнир – самое то. Выборы прекрасной дамы, бой – разумеется, пеший. Все-таки наши лошадки к битве не приучены, разве только мой Кентавр. Да, я, конечно, поучаствую сам, тряхну стариной, – он улыбнулся в бороду. – А судьей…
Ингвар оглядел собравшихся и закончил:
– Судьей, наверное, сможет стать Сигурд. Правильно я говорю?
Не следовало ему говорить этих слов, ох не следовало. Он и сам тотчас это понял, да поздно…
На секунду воцарилось молчание, было слышно, как мелкие капли дождя шуршат, разбиваясь о навес. А потом Сигурд, не повышая голоса, спокойно, хотя и очень отчетливо произнес:
– Не рановато ли меня списываешь в тираж?
И вновь воцарилось молчание.
Сигурд смотрел на всех собравшихся, и ни один мускул на его лице не дрогнул. Разве что был он чуть бледней, чем всегда, – самую малость, совсем почти незаметно.
Вспыльчив ярл.
И Георгий отлично это знал.
И капитан.
В свое время Сигурд едва не пристрелил одного из «случайных» – правда, если разобраться, было, в общем-то, за что, и все-таки следовало Ингвару быть с ним поосторожнее.
Капитан уже хотел было сказать, что турнир и в самом деле надо проводить – только приурочить его следует к окончанию сезона дождей. В конце концов, это должно быть праздником – вот и будет народу праздник. И уж кто-кто, а Сигурд должен принять в турнире самое непосредственное участие – к тому времени он вполне сможет работать мечом в полную силу. А сейчас пускай народ готовится, тренируется…
Все это капитан хотел сказать.
И не успел.
Помешала Олли.
– Понимаешь, Сигурд, тебе нельзя биться на турнире. Я сама поражаюсь, как ты тогда в живых-то остался. С твоей рукой ты просто не выстоишь!
– Заботишься обо мне, стало быть, – сказал Сигурд еще тише. – Напрасно. Обо мне есть кому заботиться. Ты бы лучше подумала о себе, Олли. А то, знаешь, разные слушки по лагерю бродят.
Задеть еще хуже он не решился, да и не смог бы. Но «разные слушки» по поводу Олли и поранившего ногу Эркюля и в самом деле были. Ни Ингвар, ни его жена не придавали им никакого значения, только посмеивались – ну, мало ли кто что болтает.