Плач по Александру
Шрифт:
– Хватит мучаться, переходим на свободный распорядок дня! – объявил однажды Костыря
По его указанию сотрудники в полном составе переместились в расположенную через дорогу Центральную публичную библиотеку имени Навои, прошли процедуру регистрации и как люди творческой профессии стали заниматься редакционными делами в зале для научных работников, в тепле, уюте и тишине…
Закончив правку очередной рукописи, сладко потянувшись, поймав взгляд очкастой блондинки в смежном ряду («Кто, интересно, такая, где-то я, кажется, ее видел?»), Игошев вставал с места, шел продолжая размышлять о блондинке в соседний зал каталогов. Бродил в лабиринте из грубо лакированных стеллажей, просматривал шифры на табличках из комбинаций чисел и букв. Заинтересовавшись чем-либо, извлекал ящичек
«Неплохой сюжет для рассказа, – думал с ноткой разочарования прислушиваясь к их разговору. – Внесу в записную книжку».
В ту начальную пору сочинительства мысли его наряду с любовными были направлены на выуживание из бурлящей вокруг жизни материала для будущих книг. На улице, в трамвае, за столом общепитовской столовой – где угодно! – лихорадочно записывал в блокнот пришедшие в голову мысли, сюжетные ходы, случайно услышанные фразы, характеристики встреченных людей. Был убежден: все свежо, оригинально, ярко, сгодится со временем, ляжет в строку. Молодая любознательность, желание расширить кругозор, насытить ум полезными для творчества знаниями привели его однажды в подвальный этаж библиотеки, где располагался отдел редких документов и рукописей.
По счастливой случайности, не подозревая он сделал первый шаг навстречу Бековичу-Черкасскому…
Люди его поколения, те из них, кто в силу профессиональных занятий или по другим причинам имели дело с государственными архивами и хранилищами, помнили схожую с тюремной обстановку этих учреждений. Неприступные, тщательно охраняемые помещения за бетонными стенами, контроль на входе и выходе, жесткий регламент для работавших над первоисточниками посетителей. Прежде чем попасть в желанный подвал он набегался с ходатайством в руках по начальственным кабинетам, собрал необходимые подписи. Пройдя инструктаж для новичков, получив желанный пропуск, шагнул, наконец, мимо молчаливой дамы в униформе за дубовую перегородку.
Конкретной цели для занятий в архиве у него не было. На вопрос немолодой женщины-консультанта, какой именно материал его интересует, промычал что-то неопределенное насчет э-э… исторических сведений по Средней Азии.
– Что-нибудь, – покрутил в воздухе пальцами, – такое…
Консультантша по имени Валентина Аркадьевна бросила на него скептический взгляд.
– Хотите посмотреть «Туркестанский сборник?
Понятия не имея, о чем идет речь, он кивнул головой: сборник так сборник. С чего-то все равно надо было начинать.
Исчезнув ненадолго за ширмочкой консультантша втащила и бухнула ему на стол увесистый фолиант.
– Тематический каталог… – сообщила с придыханием, – первый том. Сейчас принесу остальные.
– Остальные? – изумился он. – Их что…?
– Три тома, – последовал ответ.
– А в самом сборнике?
– Четыреста шестнадцать томов. Без приложений…
Говорят, что игра в рулетку благосклонна к зеленым новичкам. Не искушенный в тонкостях игорного заведения случайный посетитель может неожиданно сорвать банк. Нечто похожее произошло с ним. Не имевший час назад понятия о существовании какого-то, там, «Туркестанского сборника» он наткнулся неожиданно на клад исторических сокровищ.
В середине позапрошлого века генерал-губернатор Туркестанского края фон-Кауфман, положивший начало публичной библиотеке в Ташкенте, загорелся идеей: собрать воедино все когда-либо написанное по истории взаимоотношений российского государства с Туркестаном и сопредельными странами Востока – Ираном, Индией, Афганистаном, Китаем. Грандиозный по замыслу и сложности исполнения проект был поручен им видному востоковеду и библиографу В. И. Межову.
На протяжении нескольких лет добывал Межов в библиотеках и хранилищах империи необходимый материал. Документы, рукописи, книги, брошюры, статьи, отчеты, донесения, газетные и журнальные
вырезки, переводы с иностранных языков, немецкого, французского, итальянского, испанского, английского, латыни. Бумажная гора пугающих размеров, каждая ее песчинка проходила через руки исследователей: сортировалась, прочитывалась, анализировалась, распределялась по тематическим подборкам, обретала сопутствующий научный аппарат – указатели, примечания, комментарии. Беспримерным трудом ученых было создано уникальное издание выстроившее в хронологической последовательности события двух с лишним столетий начиная с петровской эпохи до начала двадцатого века, в течение которых Россия продвигалась на Восток. Сведения по истории, этнографии, экономике, культуре среднеазиатских народов и их соседей, географические открытия, войны, завоевания, восстания, походы…Неделю напролет читал он в «Туркестанском сборнике» все без разбора. Открывал наугад страницу каталога, видел заголовок: «Хождение купца Семена Мартынова Маленького со товарищи за море в Индию», делал заявку, читал записанный со слов купца занимательнейший, с массой живописных подробностей рассказ о путешествии в диковинную страну. Находил следом описание штурма солдатами генерала Черняева Ташкентской крепости, читал о штурме.
– Заканчивайте, товарищ, – слышал у себя за спиной.
Оборачивался, смотрел не понимая
– Скоро семь, закрываем, – говорила успевшая переодеться библиотекарша причесываясь перед зеркальной стенкой шкафа. – Сделайте закладку на странице, завтра дочитаете…
Листая как-то наугад один из томов сборника он наткнулся на «Записки Императорского Русского Географического Общества» за 1851 год, в которых давалось описание Хивинского ханства. Подполковник генерального штаба Г.И. Данилевский со знанием дела живописал тамошнюю природу, города и селения, которые ему удалось посетить, приводил известные ему факты из истории Хивы. Рассказ подполковника заинтересовал его, главным образом, потому, что в этих местах Игошев родился – бывшее Хивинское ханство, а в советское время Хорезмская область Узбекистана были его родиной.
На одной из страниц автор называл незнакомый ему город в ста восьми верстах на северо-запад от столицы ханства под названием Просу.
«Это место, – писал, – возбуждает горестное воспоминание о предательском убийстве князя Бековича-Черкасского, который, после заключенного с Хивинцами мирного договора, был приглашен сюда с небольшою свитою на пир, и, по окончанию трапезы, убит с прочими Русскими. Бекович приехал с малым конвоем и без оружия. Хивинцы, под предлогом лучше угостить гостей, разсадили за обедом каждого Русского между двух Хивинцев; притворными изъявлениями радушия усыпили всякое подозрение Русских и, при конце трапезы, по условному знаку, выхватили спрятанные под одеждой кинжалы и умертвили доверчивых гостей своих всех без изъятия».
«Дикая какая история? – подумалось ему тогда. – Никогда ни о чем подобном не слышал»…
Поделился впечатлениями о прочитанном с дежурившей в тот день Валентиной Аркадьевной.
– Бекович-Черкасский? – она присела за его столик, пробежала взглядом страницу. – Это довольно известная историческая личность. В сборнике о нем богатый материал. Хотите, принесу?
Он кивнул:
– Да, конечно.
Стрелка его писательской судьбы качнулась в неизвестном ему тогда направлении…
Юность героя
Доведись читающему эти строки оказаться летом тысяча шестьсот восемьдесят девятого года на северном Кавказе во владениях княжеского рода Бекмурзиных, повези ему добраться целым и невредимым через заснеженные перевалы в аул Кашкатау, где жил в те времена один из правителей Большой Кабарды, стал бы он, возможно, свидетелем интересного события.
Весь аул от мала до велика ждал с нетерпением приезда в родные места одного из пяти сыновей князя Бекмурзы, Девлета. Ехал юноша не из похода, не из плена или дальнего путешествия. Возвращался из соседнего ущелья, где провел четырнадцать лет, ровно столько, сколько имел за плечами, у чужих людей. Не помня отца и матери, зная понаслышке о родных братьях и сестрах.