Плаха Палача

– Сводные сестры, - у Веры познания семейных отношений оказались более емкими.

– У тебя же от дяди Вани в Феодосии домик остался, - у Михаила же неплохо в памяти закрепились сведения о женушкином приданом.

– Так что начнем с юга?! Ведь еще «бархатный» сезон не окончился. Покупаемся. Позагораем, - лукаво спросила Вера и сладко потянулась.

– Еще не известно, той ли окажется крымская Светлана Хоменко, - сразу же потянулся к жене Михаил, - и придется прерывать раньше времени отдых. Давай лучше по пути в Крым заедем сначала в Белую Церковь?

На «давай» и порешили и направились в спальню и долго-долго грешили.

…

Со следующего утра, как оказалось, начинался понедельник и решили, чтобы не спугнуть удачу, в дорогу не дергаться. А занялись перетягиванием «тяжестей», то есть с Мишиной офис квартиры перебрались в Верину трехкомнатную, поближе к центру, но, слава богу, в весьма тихий и уютный район.

Несмотря на трагическое прошлое, черной вуалью все еще висевшее постоянно на Вериных хрупких плечах, попавши под родительский кров, молодята наконец-то почувствовали себя по настоящему дома.

А дома, как говорится, и стены помогают. Это я к тому, что занимаясь любовью (у молодых этот процесс шел постоянно) Михаил так старался, что даже в ... стену упирался. Дело в том, что Верино девичье приданное: модерновый белый импортный спальный гарнитур имел огромную (по ширине, но не по длине) кровать из металлопластиковых живописных дуг. И в дыры между них ноги жениха (во, ха-ха) при занятиях любовью как раз доставали до стены. (И хотите верьте, хотите нет, но как потом оказалось именно в эти дни Вера наконец-то и забеременела.)

…

Из Киева выезжали при отличной погоде. Денек был по­летнему солнечный и теплый. Но вот в Белой Церкви на асфальте виднелись лужи от вчерашнего дождя.

Как оказалось, муж покойной Светланы Степановны Хоменко вдвоем с семилетней дочерью проживал на окраине города в образцово ухоженном небольшом, по нынешним временам, частном домике.

Парня звали Сергеем, и он был дома, но до гостей ли ему было?!

Собаки во дворе не было, и Вера с Михаилом беспрепятственно вошли в дом.

В передней тоже никого, но в соседней комнате из угла в угол, держась за сердце и постоянно глотая валидол, словно маятник часов, мотался хозяин дома. При этом он ни на секунду не спускал своего молитвенного взгляда с упрямо молчаливого телефона.

Аппарат стоял на журнальном столике, над которым висел большой фотопортрет молодой и красивой женщины в траурной рамке.

– Ее нашли???
– сразу же метнулся Сергей к вошедшим с надеждой утопающего хватающегося за соломинку.

– Кого?
– ничего не поняли непрошенные гости.

– Так вы не из милиции?!
– и муж Светланы Хоменко разочарованно враз потерял всякий интерес к вошедшим.

Дело в том, что семилетняя дочь Сергея Женя вчера днем не явилась домой после занятий в школе.

Придя с работы и не заставши, всегда аккуратной и послушной, дочурки дома Сергей сразу же почувствовал неладное и начал бить на сполох. Кроме одноклассников Женечки и учителей, он поднял на ноги и всю городскую милицию. Но все безрезультатно: ни каких следов.

Убитый горем после недавней трагической смерти жены, Сергей был просто-напросто расчавлен тяжестью обрушившегося на него несчастья.

Нужно что-то делать! И притом срочно!
– вытирая слезы, проговорила Вера, когда они с Михаилом, выслушавши сумбурный и сбивчивый рассказ совсем подавленного горем несчастного отца, вышли во двор из дому.

– Я ведь работаю в кардиологическом отделении и на этих сердечников уже насмотрелась. У Сергея все признаки прединфарктного состояния. Его надо срочно госпитализировать.

– И ты думаешь, что он сейчас согласится?
– выразил сомнения Михаил. А сам, разговаривая с женой, прохаживался по небольшому уютному дворику Хоменков.

Возле деревянной лавочки, приютившейся у забора, закрутился как пес, потерявший след. Затем, раздвинувши виноградную лозу, зачем-то заглянул даже в соседское подворье. Двор был пуст. Наглухо закрытые старинные ставни на доме да огромный амбарного вида замок на гараже - вот и все, что удалось ему высмотреть.

Но Михаил явно не удовлетворил своего любопытства, так как он забрался с ногами на лавочку и долго рассматривал янтарные спелые виноградные грозди. А затем еще и стал зачем­-то изучать деревянный забор изнутри со стороны соседа, да и не только визуально, но и трогать его руками.

Любопытной Варваре, как известно, нос оторвали, а дотошный сыщик, несмотря на то, что доски забора были хорошо струганные и крашенные, умудрился все же загнать в палец занозу.

Жена - какое же это емкое слово!!! Это и любовница и мать, это и прачка и куховарка, ну и так далее. (Это женщины думают, что мы мыслим такими категориями.)

Но мы ... не мы и здесь совершенно не при чем.

Вот и Михаил подошел к жене, поцеловал ее в щечку и сунул под нос палец с занозой. Дескать, Веруня, любовь моя, ты ведь как никак медработник.

А та дурочка, то ли поцелую, то ли занозе обрадовалась несказанно и, нырнувши к себе за пазуху (И за чем было себя утруждать! Могла бы об этом и Михаила попросить!), достала обыкновенную булавку. (Некоторые суеверные женщины, чтобы их оное «богатство» не сглазили, постоянно такие булавочки к бюстгальтеру прикалывают. И такая у них затем вера в этот амулет появляется, что разрезы на платьях и кофточках в иных модниц оканчивается где-то в районе пупка. Старухи на молодух за такие «прорухи» шипят, а мужики, даже пеньки старые, жадно пялятся да облизываются. Смакота!)

Крохотный кусочек дерева Вера вытащила ловко и почти безболезненно и сразу же «предъявила счет за услуги»:

– Мишенька, придумай что-нибудь, чтобы Женечку найти. Ну, пожалуйста!

– А я чем по-твоему сейчас занимаюсь?
– корчась от боли после «операционного» вмешательства в свои хватательные органы, поинтересовался мастер сыска немного обиженно.

– Ты думаешь, что девочка могла пропасть уже после возвращения домой?
– быстро сообразила Вера и тоже забегала по двору.