Пламя на воде

– Клянешься ли ты, Комин, всегда действовать во благо Ордена?
– Звучало на площадке.

– Клянусь Пламенем.
– Отвечал глуховатый голос.

– Клянешься ли ты, Комин, всегда блюсти интересы Ордена?

– Клянусь Пламенем.

– Клянешься ли ты, Комин, всегда ставить интересы Ордена впереди собственных или каких-либо других интересов?

– Клянусь Пламенем.

– Клянешься ли следовать цели Ордена, продолжать дело Ордена?

– Клянусь Пламенем.

– Ну, старик дает.
– Негромко проговорил Волос, ежась под холодным не по сезону ветерком. Они с Беркетом стояли поодаль - на саму площадку инициации не-Магистры не допускались. Вернее, допускались только в одном случае: как сейчас Комин. Тем не менее, им все было хорошо слышно и видно - таким уж свойством обладала эта площадка почти у основания Башни.

– Не понимаю только, зачем все это. Он ведь все равно не станет сразу членом Совета, а значит, и Совет созвать не сможет.

– Надеюсь, он знает, что делает.
– Пробурчал в ответ Беркет.
– Так запросто Комин бы на этот шаг не пошел. Не пожалел бы: обратной-то дороги не будет.

– Он говорил, лет ему много.
– Заметил Волос.
– Может, и пора уж в Магистры.

– Только не Комину.
– Возразил Беркет.
– Не случись всей этой белиберды, он бы так и помер Рыцарем. Я ж его знаю. Есть среди нас такие - пожизненные бродяги, никаким калачом их не удержишь. Барс тоже таким был.

Волос промолчал.

Инициация тем временем закончилась. Глед Маркон, сам весь в белом, водрузил на плечи новоиспеченного Магистра Алую мантию. Теперь Комин принимал поздравления, поочередно пожимая руку каждому из подходивших к нему Алых.

– Он и Маркону руку пожал.
– Недовольно подметил Волос.

Беркет пожал плечами.

– Положено так. Это еще часть ритуала. Поглядим, что дальше делать станет.

– Небось, еще заставит ждать, пока сумеет войти в Совет.
– Мрачно предрек Волос.
– Очень уж дальний путь он выбрал. Подрастерял Комин огонек-то где-то по дороге.

– Ты, молодой, не хами.
– Осадил собеседника Беркет.
– Очень уж словами бросаться любишь. Гляди, пожалеешь когда-нибудь. А Комин, он, может, и верный путь нашел. Барса не вернуть, а что такое для Ордена несколько лет?

– Или десять, или пятьдесят.

– Слишком молодой ты еще. Не соотносишь цену времени и поступков.

– Я ждать не буду.
– Хмуро сказал Волос.
– Если Комин сдается, я сам Маркона убью.

– А что тебе за это будет, знаешь?
– Прищурился Беркет.
– Никакие документы тебя не оправдают.

– Ну и пусть.

– Смел.
– Покачал головой Беркет.
– Между прочим, обрати внимание. Что бы ни сотворил Маркон с Барсом, Клятву свою он при этом не нарушил. Значит, все-таки действовал на благо Ордена, а это единственное, что для них имеет значение.

– Дерьмо все это.
– Подытожил молодой Рыцарь.
– Все их Клятвы дерьмо, если жизнь такого человека, как Барс, вовсе ничего не стоит.

– Все наши жизни ничего не стоят.
– Спокойно возразил ветеран.
– Если тебя пошлют в одиночку большой прорыв закрывать, ты разве возмутишься? Даже если будешь заранее знать, что шансов нет?

– Это другое.
– Упрямо сказал Волос.
– Совсем другое.

В это время на площадке Комин поднял руку. Удивленные Магистры, уже начавшие расходиться, неохотно возвращались на свои места, недоуменно переглядываясь.

– Смотри, смотри!
– Жадно зашептал Волос, хватая Беркета за руку.
– Я был не прав. И ты тоже. Он все-таки что-то придумал.

– Уж и не знаю, что бы это могло быть.
– Нахмурился тот.

– Основываясь на уставе Ордена и пользуясь правом Алого Магистра, - зазвучал тем временем на площадке глуховатый голос Комина.
– Я, Комин, обвиняю Верховного Магистра Гледа Маркона в пренебрежении духом Клятвы при формальном следовании букве. Я, Комин, обвиняю Верховного Магистра Гледа Маркона в искажении целей Ордена при формальном следовании цели. Я, Комин, обвиняю Верховного Магистра Гледа Маркона в подмене интересов Ордена другими при формальном соблюдении интересов. Поскольку формально Клятва была соблюдена и реакции Башни не последовало, я, Комин, как это допускается в спорных случаях, трижды подтвердив свои обвинения, вызываю Верховного Магистра Гледа Маркона на суд Башни.

Гулкий вздох, единовременно вырвавшийся из множества грудей, пронесся по площадке и эхом отозвался среди зрителей.

– Что это? Что он сделал?
– Возбужденно спросил Волос у Беркета.
– Что он сделал? Да не молчи же ты!

– Я и забыл об этом.
– Тихо пробормотал Беркет, зябко поеживаясь, словно только теперь почувствовал забирающийся под одежду ледяной горный ветер.
– И подумать о таком не мог. И никто не мог. Посмотри только на эти обалделые рожи. Посмотри, посмотри на Маркона скорей. Такого больше в жизни не увидишь. Воистину Белый Магистр. Сам белее своей мантии.

– Да что это значит?

– Учиться лучше надо было. Устав читал?

– В нашем уставе несколько томов.
– С тоской в голосе протянул Волос.
– Объясни, Беркет, не томи.

– Суд Башни.
– Глухо ответил Беркет.
– Поединок. Магический поединок у подножия Башни. И... Башня забирает проигравшего.

Молодой Рыцарь прерывисто вздохнул.

На рассвете следующего дня необычная тишина царила в просторных дворах и тесных закоулках Замка. Не то чтобы прежде здесь бывало шумно - Замок Ордена и вообще-то был местом тихим и степенным, даже малышня на ``ферме'` была приучена вести себя достойно. И все же с рассветом начиналась неизбежная, поскольку уж здесь жили люди, суета: торопились по многочисленным делам - хозяйственным и учебным - послушники. Неслись в Школу после утренней разминки ученики. Кипела работой неугомонная и таинственная кухня, оживали многочисленные службы, поля и огороды... Сегодня же Замок словно притаился перед лицом события, равному которому по значимости не было уже давно. Притаился, не зная, как реагировать, выжидая; притаился со смятением, и любопытством, и ужасом.

На площадке инициации собрались Алые Магистры - наверное, все, что присутствовали в Замке; от обилия полыхающих, развевающихся на ветру мантий рябило в глазах. Сама площадка, приподнятая над уровнем двора мощным горбом скального выброса, находилась почти у основания Башни - почти, но все же не совсем. Там же, где широкий двор упирался одним своим краем непосредственно в Башню, не было ничего примечательного - разве что полоса пустой, серой, словно смешанной с пеплом, земли, на которой никогда не прорастало ни былинки, ни сорняка. На эту полосу обитатели Замка обычно остерегались заступать - не из-за каких-либо запретов, скорее, из внутреннего предубеждения, не позволявшего приближаться к мрачному монолиту без особой необходимости. Лишь послушники, которым вышел срок, вернувшись из странствия и поборов свой страх, измеряли неуверенными шагами поскрипывающую под ногами почву, приближаясь к стене. Ее вблизи и рассмотреть-то было непросто - как-то ускользала она из-под пристального взгляда, расфокусировала зрение, казалась то дальше, то ближе; иные из будущих Рыцарей предпочитали находить ее с закрытыми глазами.

Нынче безжизненная полоса у подножия Башни не была пуста, и не одежды послушников носили два человека, что находились на ней. Один, с лицом грубоватым и суровым, явно не привык еще к своей алой мантии - длинные полы мешали ему, обвиваясь вокруг ног, и человек одергивал их, досадливо морщась. Второй гордо нес на плечах мантию белую, с золотой оторочкой по самому краю; двигался он спокойно, даже величаво, и ни признака волнения не пробивалось из-под маски ледяной невозмутимости.

– Маркон-то, смотри, сумел взять себя в руки.
– Негромко сказал Беркет Волосу.
– В грязь лицом не ударил. Эк выписывает. Впечатляет даже, правда?

– Меня - нет.
– Отозвался молодой.
– Сука он лицемерная, вот и все.

– Э-э, ты не прав. Мужества он не лишен, и оттого опасен.

– Я слышал, он сильный маг.

– А вот это тут вряд ли важно. Башня - она другое оценивает.

– Комин победит.
– Уверенно заявил Волос.
– Если есть на свете справедливость, Комин победит.

– Мне бы твою уверенность. Где ты ее только видал, справедливость-то?

Волос угрюмо промолчал.

– А Комин волнуется.
– Не дождавшись ответа, все так же негромко заметил Беркет.
– Дергается старик.