Пламя на воде

Бертрам покинул комнату, успев еще услышать за спиной тихий шепот, исполненный такой отчаянно безнадежной боли, что сердце капитана остро кольнуло в ответ.

– Тринадцать дней. Судьба милосердная, милостивая, пожалей меня, пусть он только будет жив. Тринадцать дней...

В шестиместную карету они сели впятером: Алина, обложенная со всех сторон подушками, две сиделки, Феофан и Бертрам. Сопровождали экипаж два десятка гвардейцев. До кареты принцессу капитан донес на руках.

Когда он пришел со своим вопросом к лекарю, Феофан долго жевал губами, прежде чем сказать что-нибудь.

– Я должен сначала ее осмотреть.

– Заявил он наконец.
– Вообще-то, я не рекомендовал бы поездку. Свежий воздух ей, конечно, не повредит, но передвижение в карете - большая нагрузка. С другой стороны, вы говорите, она взволнована. А вот волнение ей противопоказано категорически. И отрицательные эмоции тоже. Вы полагаете, поездка сможет ее отвлечь?

– Не знаю.
– Честно ответил Бертрам.
– Полагаю, это зависит от того, что мы увидим в конце. Но мне кажется, ей нужно ехать.

– Как все неопределенно.
– Поджал губы лекарь.

И выдал заключение:

– Я решу, когда осмотрю ее.

Увидев, в каком состоянии находится принцесса, лекарь первым делом попытался дать ей какое-то успокоительное.

– Только если вы примените силу.
– Сказала Алина уже почти спокойно, лишь губы продолжали непослушно вздрагивать.
– Вам не удастся усыпить меня.

– Это не снотворное!
– Возмутился Феофан.

– Возможно.
– Согласилась принцесса.
– Я этого не знаю. Я не нуждаюсь сейчас в лекарстве.

– Вероятно, мы должны поставить кого-то в известность?
– Теряясь под упрямым взглядом серых глаз, поинтересовался Феофан у Бертрама.

– Если хотите знать мое мнение, - заметил капитан, - лучше велите отвечать всем, что вы рекомендовали пациентке загородную прогулку.

Тяжело вздохнув, Феофан скомандовал запрягать карету.

В дороге Алина держалась молодцом. Страх, отчаяние, слезы, которые она так искренне продемонстрировала Бертраму, никуда не ушли, они затаились в глубине, скрывшись под стеклом спокойствия, но у девочки хватало сил держать себя в руках. Капитан посмотрел на ее судорожно сжатые кулачки, на побелевшие костяшки пальцев и проглотил все вопросы, вертевшиеся у него на языке. В конце концов, скоро он, наверное, все поймет сам.

Все так же на руках, укутанную в плед, Бертрам понес принцессу внутрь замка. Феофан семенил следом, суетясь, пытаясь на ходу подтыкать свисающие края одеяла.

– Так нельзя.
– Бормотал он.
– Нужно ее уложить. Или хотя бы кресло. Велите принести кресло.

При виде разоренной библиотеки у Алины вырвался глубокий протяжный вздох.

– Нужно пробраться вот туда, Бертрам.
– Указала она.

И добавила тихо, когда капитан, поругиваясь про себя, перелезал через горы сваленных книг между опрокинутыми стеллажами:

– Они искали здесь, Туз и остальные. Охранники. Искали, а потом сбежали, испугавшись. Значит, я права. Значит, никто не вышел из подвала.

– Вот этот стеллаж.
– Сказала наконец Алина, показывая на один из уцелевших.
– Опустите меня. Там две книги, я не вижу их. А, нашла. Вот эти.

Уже положив руку на корешок книги, принцесса замерла на мгновение, проговорила торопливо:

– Из тех, кто там может быть, один опасен. Бьорн, светловолосый северянин. Хороший боец.

Капитан кивком головы подозвал гвардейцев.

– И еще - не верьте Деиму, Бертрам. Он предатель. Для всех было бы лучше, если бы он умер.

Капитан снова кивнул.

Алина нажала на корешок.

Она жала на него снова и снова, но ничего не происходило. Отстранив трясущуюся руку девушки, Бертрам попробовал нажать сам. С тем же эффектом, но он, по крайней мере, убедился, что это не обычная книга. Значит, не бредовые фантазии. Значит, нужно вскрывать подвал.

– Где люк?
– Спросил он.

Когда стеллажи были убраны и пол расчищен, все уставились на массивную плиту, чуть-чуть отличающуюся формой от окружающих.

– Она, может, в локоть толщиной, а может, все два.
– Озадаченно сказал один из гвардейцев, постучав по плите рукояткой кинжала и попытавшись поковыряться в пазах.
– И стоит плотно.

``Если в подвале не было воздуховодов, мы найдем там только трупы''.
– Подумал Бертрам.

И, словно эхом на его мысли, раздался дрожащий голос принцессы:

– Воздух там всегда был свежим. Ломайте люк, Бертрам, пожалуйста.

– Несите кирки.
– Скомандовал капитан.

Алину устроили в кресле, укрыв одеялами; возле нее хлопотали Феофан и одна из сиделок, вторую лекарь услал на кухню, сопроводив длинным списком указаний. Вскоре принцесса уже прихлебывала ароматный чай с травяным запахом из большой глиняной кружки, которую бережно подносили к ее рту; по твердому убеждению Бертрама, она вовсе не замечала, что что-то пьет. Огромные, неестественно огромные глаза ее пристально следили за каждым движением гвардейцев, которые, сменяя друг друга, усердно выполняли непривычную для них работу. Взлетали и опускались кирки, в помещении стоял невыносимый грохот. Когда Феофан попытался сказать что-то о том, что кресло следует вынести в соседнюю комнату, принцесса лишь перевела на него взгляд - и лекарь растерянно смолк.

Гвардейцы сменялись, устало вытирали потные грязные лбы; кто-то из них придумал обмываться во дворе возле колодца, и теперь свободные от ``вахты'` молодые крепкие парни выбегали наружу, чтобы подставить спину под поток ледяной воды из потемневшей бадейки - и поспешно возвращались, запахивая на мокром теле потерявшие белоснежность тонкие рубахи. Не будь здесь принцессы, они бы, наверное, и вовсе разделись до пояса. ``А ребята молодцы.
– С удовлетворением подумал Бертрам.
– Пашут, как волы, аж искры летят, и ведь ни слова. Никто даже не спросил ничего. Ни одного взгляда недовольного. А дворяне все. Моя выучка. Можно положиться на таких ребят''.

Посмотрев, как подвигается дело, Бертрам сделал знак Феофану, отошел к дверям. Лекарь быстро присоединился к нему.

– Меня повесить мало.
– Заговорил Феофан, оказавшись на достаточном расстоянии от принцессы.
– Здесь пыль эта, стук, грохот. Скажите хоть вы ей, капитан. Хотя бы в зал, зачем ей здесь быть сейчас? Уговорите ее.

Бертрам бросил взгляд на застывшую в каменной неподвижности принцессу и отрицательно покачал головой.

– Сейчас ей лучше здесь.
– Сказал он мягко, но убежденно.
– Просто поверьте мне. Я вижу.

– Вы же не лекарь.

– Нет.
– Согласился Бертрам.
– Но я знаю эту девочку. И я многое повидал в жизни. Лучше не суетитесь и делайте, что можете.

– И долго это еще продлится?

– Об этом я и хотел с вами поговорить. Мы здесь застряли надолго, доктор, может быть - на весь день. Ваши девочки не могли бы приготовить что-нибудь вроде обеда для моих ребят?

– Мои, как вы их называете, девочки - квалифицированные сиделки, а не поварихи.
– Слегка раздраженно ответил Феофан.