Планета

От начавшегося спора между водителем и двух мисс с почты-2012 устранился, потому что в мои уши прорвались чужие слова: "Дави воспоминания старого хозяина!" И еле-еле дотумкал, что сведения о 7,62x39 mm "были-то Романа Борна!.."

А стреляющие гаджеты Николаич у Эльзы выторговал, вильнув в спорах с Зосей и Лиэль этаким прожжённым экспертом. Преподнёс ей комплимент, сказав, "что в таких условиях он просто обязан защищать такую прелесть". В смысле, Эльзу... и диспут коллеги прекратили промежуточным образом - никакого плана, что делать вот прямо сейчас у них не вышло. Ибо кворума не было. Голосовать я, Борисов и Эльза отказались...

Далее взял себе ИЖ-71, снарядил два магазина и сунул ИЖ в кобуру "Эфа-3". Туда сунул и разрешение на служебное оружие, поданное мне Борисовым. Николаич забрал два других пистолета. Он ещё натянул на себя бронежилет "Казак - 9 Фи" оливкового цвета, а пистолеты и запасные магазины всунул в большой карман на груди БЖ.

Короткоствол поселил уверенность, и это было славно. Я ещё, по возрасту реципиента, становился "золотой серединой" в этом малом коллективе. А синеглазки Лиэль и Зося были без колец на безымянных пальцах. Кхе-кхе...

Как видите, дорогие товарищи, в тесной оружейке вопросами как меня куда-то не в ту степь занесло я не мучился. Да и при девицах раздумывать некогда...

"...вот, теперь порядок-с", - додумал и, в коридоре, снял с себя куртку и джемпер.

Закрыли оружейку, потом служебный вход, заполошно пошептались на виду у плетня, дозрели, посетили маленький домик и, как бы разведку продолжили. Гуртом. Целью поездки решили избрать наши домашние адреса. Проверить сохранность, так сказать. А то мало-ли...

– На кой хрил мне эта станица, хочу домой!
– капризно заявила первая с норовом - Эльза перед посадкой в пятиместный пикап.

– Да кто ж спорит, сударыня. Сначала ко мне, потом к Борну, а потом и к вам, на хутор, сердешные, - обозначил план действий Николаевич.

– Да можно и так, - согласилась Эльза - набольшая привереда, а меньшие ...рыбки поддакнули.

"Какой ещё хутор?
– изумился.
– А почему сразу к Борисову?.."

Водитель завёл 'ЗиР" и мы выехали со двора. Леди защебетали на заднем сиденье, разглядывая окрестности. Бульвар был застроен полукаменными домами и хатами, с камышово-черепично-жестяными крышами, слепо глядевшие на нас закрытыми из-за жары ставнями. Дореволюционной стиль -с. Естественно ляльки стали повышать голос и размахивать руками. Нерв забил ключом!

Доехали до РДК, притормозив, посмотрели вправо-влево. Нового из нашего времени ничего не увидели, пересекли асфальтированное шоссе, успел ещё рассмотреть здание казарменного типа напротив ДК, свежеокрашенное.

– Похоже, сранья в станице был субботник, - поделился нейтрально-спокойный Николаич.

– Здесь или вообще?
– заинтересовалась раскрасневшаяся Эльза.

– Или как, - Николаич вёл "ЗиР" и комментировал: - Глядите, везде заборы и наличники покрашены, сорняки убраны, вон флаги царские вывесили. Или праздник будет, или начальство ждут. План работ выполнили, теперь, небось, у них сиеста. (Казачков и, правда, видно не было. Плюс дети, собаки, ...кошки...)

Машина проехала длинный квартал. Дальше у нас должен был быть рынок, магазины, ДК "Орион", районная администрация и стадион. Но был только, сверкающий сусальным золотом куполов, ещё один собор, ну и домики казаков, и этих - понаехавших - иногородних, иногородцев...

Сглазил я шофёра. Вместо углового дома, где жил Николаич, имелся пустырь.

– Ноль один в пользу казаков, - возвестил ездюк-"растерялец", пассажирки притихли, тусклый Борисов щёлкнул пальцами, и Эльза подала ему прихваченный коньяк, погладила по плечу, повздыхала. Николаич, поиграв желваками, бутылку подержал-подержал, да и засунул её в багажник. "Пацанчег-то за рулём, не употребляет!" - Ладно, проехали, поехали, Борн, к тебе.

Проехали с десяток безлюдных кварталов и свернули на асфальт.

"Солнечная улица?!" Видимо тоже сбледнул, Эльза и меня стала гладить. "Может она экстрасенс, чутко-отзывчивый", - ещё подумал.
– "И что мы тут имеем? Ага, вон спутниковая антенна, зелёный забор, а вон оно - дом! А сердце-то как колотится! Ага, крыша над головой в городе, ..., в станице у меня есть!" Борисов свернул в это время к похожему, по месту, образцу и фасону, моему подворью.

– Один - один...
– вытер испарину со лба.
– Тайм - аут!

Хорошо, что есть такое добрячее изобретение человечества, как обеденный перерыв. Можно плотно пообедав, забыть о проблемах на службе, разморённых августовской жарой подчинённых, любоваться красивой женой и побыть строгим, но любящим всей душой своих чад, папашей. И просто поговорить...

– Сколько я сегодня с утра, Катенька, нервов потратил и не передать! Вроде всё сделали, а чего-то не хватаеть. И не пойму, чего. Прямо нехорошо-с?
– сидевший за круглым обеденным столом, атаман Сальского округа войсковой старшина Шатров, сорокалетний здоровяк, уроженец станицы Мигулинской, откушав чаю, жаловался своей жене.

– Ты всё в заботах, всё в заботах, мой атаман. Шер ами, нервы надо беречь, и отдохновение тебе нужно, сокол мой ненаглядный, - сострадала супругу его верная жена; сидя рядом за столом и отложив вязание, она гладила его ладонь, и ласка атаману нравилась.

– Катенька, уже неделю бьюсь, а кажется, что ничего к смотру и не готово. А отдыхать я даже и не знаю, когда буду, - настроение атамана не улучшалось.
– Вот и с утра сердце ворохнулось нехорошо так.

– Боже, ты мой, может доктора, Яков Степаныча, позвать?
– Жена всплеснула руками и напугалась.

– Да нет, Катя, сердце у меня не болит, просто предчувствие было нехорошее, - пошёл на попятную, атаман.
– Может всё и наладится, бог даст, - широко перекрестился.

Жена, хорошо знавшая мужа, для виду угомонилась, но в душу забрались сомнения. 'Может его кто сглазил? Ведь молодой он ещё для этого поста, всего полгода как назначили'. Взялась за вязание, привычная работа успокаивала, и Катя наперёд знала, что она сумеет помочь мужу. 'К вечеру придумаю. А ночью ещё добавлю. Уже можно...' Месяц назад ей исполнилось тридцать и она, потомственная казачка была чудо как хороша.

Атаман сидел и любовался, раскрасневшееся от каких-то своих мыслей, Катенькой. Отдыхал душою атаман. И чего греха таить, также настраивался на ночь. Спать на диване одному ему надоело. Дюже.

За столом ещё сидели: Варя, десятилетняя дочка атамана, спокойная девочка и главная помощница жены и шестилетний пострелёнок Ромка, любимчик всей семьи. Хозяйка квартиры, Матрёна Меркуловна, уехала в гости в Тихорецкую.

Ромка, непривычно тихий, поглядывая то на мать, то на отца и думал, как сказать, что он сломал велосипед. Не сам, друзья помогли. 'Вот те крест, вздую этого задаваку - Гришку!' - божился он про себя.