Малые мира сего,жить на отрубленной ветке —холодно и высоко…Падают к Богу монеткивсе сквозь дырявый картузу музыканта-калеки.Он же не дует и в ус —Струны, прижатые к деке,левою… левой
одной…– Как он играет, о Боже! —то ужаснется порой,то восхитится прохожий.Нужно родиться в адуангелом и самородком,чтобы на третьем ладуструны зажав подбородком,левою… левой однойМоцарта, Шуберта, Баха…– Что это, Вольфганг, со мной? —Спросит Сальери, без страхавыпив свой собственный яд,губы платком вытирая.– Это, мой друг, музыкантгде-то в России играет.
«И глухие воскликнут: «Ответствуй!..»»
И глухие воскликнут: «Ответствуй!».И немые ответствовать станут.Эта белая ночь погорельцеви рубахи белей покаянной.Все она осветила дороги.все дороги к сгоревшему дому.Там стоит тишина на порогеи подобна Господнему грому.
Странница
И где я ни присяду – на облаке, в трамвае ли —а все со мною странница чудная заговаривает.Не про жизнь,не про смерть,а про алую ниточку,мол, повязаны мы —от запястья по щиколотку.Да про матушкин стонвспоминает, вздыхая,глядя в птичье гнездо:не она ли?.. Она ли!А, сколь матушка моя, говорит, ни умирала —все плакалась-жаловалась, что не полетала.Дай, говорит, смертушка, я да полетаю,А потом приходи, но с другого краю.Я случайно ведь в мире собой оказалась,Я случайно рождалась, случайно венчалась…Я случайно не зверь,
и случайно не птица,Я случайно, не знаю, какая страницамолитвенника, что раскрыт при дороге,а там говорится о ласковом Боге,что любит и нежит, крыла расправляет,как будто, и вправду, страницы листает.Крыло и крыло – я молитвенник-птица,и вся я раскрыта на этой странице,где время лететь мне давно уж приспело, —Сказала та странница и… полетела…
Матрёшки
Когда бы небеса почаще разверзались!..Когда бы жизнь моя – один мгновенный шок!..Но что за тишина… И дремлет на вокзалестаруха, навалясь щекою на мешок.Как в детство, в небеса впадая понемножкуи обретая вид затертой хохломы…И вот уже в нее, как в старшую матрешку,вошли и купола, и древние холмы.Под теплою щекой – матрех нижегородскихполнехонек мешок на ярмарку зари.Мне кажется, что я, из крохотных и кроткихматрешек тех – одна, последняя внутри.Что свет на мне свои владения смыкает,на плечи мне взвалив огромную вину.Но что за чудеса!.. Вот век меня ломает —а изнутри еще находит не одну!
Преображенное яблоко
Преображенное яблоко мамея подаю на таком расстоянье,что только сердцем и дотянутьсячерез безумства всех революций.Через руины, разрывы и пламяпреображенное яблоко маме —не на ладошке далекого детства,лишь на своем растревоженном сердце.Худенькая, в белый луч истончившись,в белом платочке – все выше и чищенад пепелищем родимым сияет,яблоко света в ответ посылает.Трубки коснувшись едва телефонной,яблоко света сжигает айфоны.