Плексус

Я ушел от него через час или около того. Голова у меня шла кругом. Нед вынудил меня пообещать, что я закончу свои заметки дома, не ставя об этом в известность шефа, и сказал, что я, без сомнения, понравился старику. Макфарланд поймал меня в холле, когда я ждал лифт. «Не подведешь меня? Отправь материал сегодня же, срочной почтой. Работай всю ночь, если понадобится. Благодарю!» - И он пожал мне руку.

Когда я вернулся домой, в квартире было темно. Я был в таком возбуждении, что пришлось пропустить пару стаканов шерри, чтобы немного остыть. Интересно, что скажет Мона, когда узнает о грандиозном моем успехе. Я совсем забыл о заметках, лежавших в кармане, - я мог думать только о Тимбукту, Китае, Индии, Персии, Сиаме, Борнео, Бирме, великом колесе судьбы, пыльных караванных дорогах, ароматах и диковинах Дальнего Востока, лодках, поездах, пароходах, верблюдах, зеленых водах Нила, мечети Омара… Древний Фес, неведомые языки, джунгли, вельд, нищета, калеки у храмов и монахи, фокусники, лекари-шарлатаны, соборы, пагоды, пирамиды. В голове у меня такое творилось, что, не появись кто-нибудь вскоре, я бы сошел с ума.

Я сидел в таком состоянии в большом кресле у окна. Трепетало пламя свечи. Неожиданно дверь тихо отворилась. Это была Мона. Она подошла ко мне, обняла и нежно поцеловала. Я почувствовал слезы на ее лице.

Тебе все еще грустно? В чем, черт возьми, дело?

Вместо ответа она села мне на колени. Мгновение спустя она уже рыдала на моей груди. Я дал ей поплакать, молча поглаживая по голове.

– Это так ужасно?
– спросил я наконец.
– Неужели даже мне не можешь рассказать?

– Нет, Вэл, не могу. Слишком это отвратительно.

Слово за слово, и я все-таки вытянул из нее, что произошло. Опять ее семейка. Она должна была повидаться с матерью. Дела обстояли хуже, чем всегда. Что-то там с закладной - надо срочно платить, иначе они лишатся дома.

– Но главное не это, - сказала она продолжая хлюпать, - а то, как она со мной обращается. Как будто я грязная. Она не верит, что я замужем. Обозвала меня шлюхой.

– Раз так, то, ради Бога, брось думать о ней, - разозлился я.
– Мать, которая говорит такое, не имеет права называться хорошей матерью. Нет, это невероятно. Где мы возьмем три тысячи долларов, да еще срочно?

– Пожалуйста, Вэл, не надо. Мне от этого только становится хуже.

– Я ее презираю, - не мог успокоиться я.
– Не моя вина, что она твоя мать. По мне, так она просто пиявка. Пусть сама разбирается со своими делами, безмозглая старая сука.

– Вэл! Вэл! Пожалуйста… - Она снова зарыдала, пуще прежнего.

– Хорошо, больше не скажу ни слова. Извини, что позволил себе выразиться.

В этот момент звякнул дверной колокольчик, потом раздался быстрый стук в оконную раму. Я вскочил и бросился открывать. Мона продолжала плакать.

– Будь я проклят!
– воскликнул я, увидев, кто пришел.

– И следовало бы тебя проклясть - прячешься от близкого друга столько времени. Я тут за углом живу, а о тебе ни слуху ни духу. Как всегда, а, шельмец? Ладно, как поживаешь? Могу я войти?

Это был Макгрегор, которого в тот момент мне хотелось видеть меньше всего.

– Что стряслось… кто-то умер?- воскликнул он, увидев свечу и Мону, съежившуюся в кресле и горько плачущую.
– Поссорились, что ли?- Он подошел к Моне, протянул руку и, помявшись, погладил ее по волосам.
– Не позволяй ему обижать себя, - промямлил он, пытаясь изобразить участие.
– Нашли чем заниматься в такой прекрасный вечер. Вы, ребята, еще не обедали? А я-то хотел пригласить вас пойти куда-нибудь. Не представлял, что у вас тут дом плача.

– Бога ради, можешь ты помолчать!
– взмолился я.
– Почему бы не подождать, пока я все не объясню.

– Пожалуйста, Вэл, не говори ничего, - проговорила сквозь слезы Мона.

– Сейчас я буду в порядке.

– Вот это другой разговор, - сказал Макгрегор, сел рядом с ней и с глубокомысленным видом изрек: - Никогда не стоит отчаиваться.

– Ради Бога, хватит чушь молоть! Разве не видишь, что у нее неприятности?

Макгрегор тут же переменился. Вскочив на ноги, он спросил:

– Что случилось, Хэл, что-то серьезное? Извини, если лезу не в свое дело.

– Ладно уж, только помолчи немного. Я рад, что ты зашел. Может, это хорошая мысль, пойти куда-нибудь пообедать.

– Вы идите, а я лучше побуду дома, умоляюще сказала Мона.

– Если я могу чем-нибудь помочь… - начал Макгрегор.

Я расхохотался:

– Можешь, конечно, можешь. Найди нам три тыщи долларов к утру!

– Господи, из-за этого-то вы в таком горе?
– Он вынул из нагрудного кармана толстую сигару, откусил кончик.
– А я уж думал, у вас действительно трагедия.

– Это шутка, - ответил я.
– Дело совсем не в деньгах.

– Я всегда могу вам одолжить десятку, - бодро сказал Макгрегор.
– Когда речь заходит о тыщах, мне это дико слышать. Никто не в состоянии взять и выложить три тыщи долларов, или ты этого не знаешь?

– Да не нужно нам трех тысяч, - отмахнулся я.

– Тогда что она плачет, просто так?

– Пожалуйста, уйдите и оставьте меня в покое, - всхлипнула Мона.

– Мы не можем этого сделать, - сказал Макгрегор, Щ это не по-спортивному. Слушай меня, девочка, что бы там ни было, уверяю, все не так уж плохо. Всегда найдется выход, помни это. Вставай, пойди умойся, приоденься, ладно? На этот раз я отведу вас в хороший ресторан.

Дверь неожиданно распахнулась. На пороге стоял О'Мара, слегка под мухой. Вид у него был такой, будто он принес нам манну небесную.

А ты каким образом здесь оказался?
– приветствовал его Макгрегор.
– Последний раз мы виделись, когда играли в покер. Ты меня обжулил на девять баксов. Как дела?- И протянул ему лапу.

– О'Мара живет с нами, - поспешил я объяснить.

– Тогда понятно, - сказал Макгрегор.
– У вас, ребята, действительно есть о чем волноваться. Я бы не доверял этому типу, даже если б на него надели смирительную рубаху.

– Что тут у вас происходит?
– всполошился О'Мара, заметив, что Мона забилась в уголок кресла и лицо у нее все в слезах.
– Что стряслось?

– Ничего серьезного, бросил я, - потом расскажу. Ты обедал?

Прежде чем он успел что-то ответить, Макгрегор заволновался:

– Его я не приглашал. Конечно, он может пойти, если сам за себя заплатит. Но не как мой гость.

О'Мара только усмехнулся. Он был в слишком хорошем настроении, чтобы расстраиваться по пустякам. Слушай, Генри. т О'Мара сделал плавный жест и ухватил бутылку шерри.- Я много чего могу порассказать тебе. Нечто потрясающее. Удачный был сегодня день.

– У меня тоже, - сообщил я.

– Не возражаете, если и я угощусь?
– спросил Макгрегор.
– Я смотрю, вы такие сегодня удачливые и счастливые, может, я тоже развеселюсь, если выпью.

– Идем мы обедать или нет?
– стал торопить О'Мара.
– Не могу ничего рассказывать, покуда не усядемся где-нибудь за столиком. Не хочется комкать такую историю.

Я вернулся к Моне:

– Ты уверена, что не хочешь пойти с нами?

– Да, Вэл, уверена, - ответила она слабым голосом.