Пленница Синего дракона

Финч то подходил к окну и вглядывался вдаль, то настороженно прислушивался к шагам. Но в доме было тихо, лишь смех кухарки доносился из кухни, да камердинер Кимб ругался на собак, разлегшихся на хозяйском диване.

— Бирр, Бадди, пошли отсюда! — ворчал камердинер. — Сейчас Его Светлость Алек приедет, задаст вам!

Но ласковые сеттеры только завиляли хвостами при имени хозяина, но не сдвинулись с места. Она прекрасно знали, что никакого наказания за провинность не последует.

Финч наблюдал за Кимбом, его старческое сердце ныло от разраставшейся тревоги, а в голове звучал голос умирающей герцогини Верт. Она до последнего вздоха переживала за сына, которого оставляла на попечение дворецких и друзей.

— Береги Алека, Финч, — шептала она, тяжело дыша. Ее бледное лицо сливалось цветом с наволочкой, слабые руки лежали поверх одеяла и сжимали его край. Леди угасала на глазах, а маленький Алек не понимал еще всей трагедии происходящего. — Умоляю тебя!

— Конечно, госпожа, — от многочисленных повторов эти слова прозвучали автоматически, а в груди старого дворецкого комок жалости и горя вырос до невероятных размеров. — Я постараюсь.

— Поклянись! — с силой приказала герцогиня. — Поклянись, что защитишь моего сына.

— Может, еще все обойдется.

— Нет, увы! Проклятие… будет набирать силу. Уже двести лет ни один герцог Верт не доживал до рождения своего наследника. Когда Алеку исполнится тридцать, ты должен очень внимательно за ним следить.

Леди Оливия попыталась сесть, Финч мягко заставил ее снова опуститься на подушки.

— А если Алек сумеет полюбить? — спросил он, пытаясь успокоить ее. — И тогда проклятие будет разрушено.

Леди Оливия сжала его руку. Хватка умирающей поражала своей силой.

— Нет, не сумеет.

— Но это вполне вероятно, госпожа, — в душе слуги теплилась надежда на такой исход, хотя и очень слабая. — Алеку всего восемь лет. У него еще есть время. И если он встретит девушку, которую сможет полюбить, проклятие потеряет свою силу. Все закончится, вот увидите!

— Нет! — пальцы матери сжались, взгляд пронзил Финча глубиной и отчаянием. — Разве ты не понимаешь? Это проклятие нельзя разрушить.

— Можно. Если герцог Верт женится по любви…

Лицо герцогини исказила гримаса.

— Это ложь. Мой муж любил меня. Я знаю, что любил. Мы не расставались ни на минуту. И все же он умер.

Финч вздохнул. Прослужив в этой семье несколько десятков лет, он многое увидел и услышал. Он хорошо помнил, с каким восхищением приняли в этот дом юную Оливию, какие трепетные отношения были между влюбленными. Синий дракон встретил свою истинную, все домочадцы ждали, что этот факт разрушит семейное проклятие, но увы. За несколько дней до рождения Алека старший герцог Верт полетел в горное ущелье, где у него было поместье Лонг Видж, и разбился, сорвавшись со скалы.

Дракон разбился, сорвавшись в пропасть.

Сам факт казался невероятным, будто черные силы на миг овладели герцогом, и он не смог справиться с полетом. Предположения высказывали разные. Одни считали, что он упал в облике человека, а в воздухе не сумел обернуться драконом.

Но эту версию сразу отбросили. Герцога нашли в образе дракона, растерзанного, распластанного на острых пиках.

Другие считали, что враги убили его и сами сбросили со скалы. И это тоже было не лишено оснований: именно поместье Лонг Видж было родиной проклятия. Зачем туда полетел герцог Верт? Что хотел выяснить на месте?

Но факт оставался фактом: отец Алека погиб до его рождения, как за несколько десятилетий до этого умер и его дед.

Финч тяжело вздохнул и, шаркая домашними туфлями по паркету, пошел к окну. Ему показалось, что он слышит стук колес экипажа Алека. Действительно, по дубовой аллее к особняку приближалась карета.

Дворецкий вздохнул и закашлялся, поперхнувшись воздухом: проклятие работало, да еще как работало. Не было случайностей и совпадений, только рука небес руководила жизнями и смертями.

И вот Алеку уже тридцать лет. За ним табуном ходили свахи. Лучшие дома королевства драконов готовы были отдать за него своих дочерей.

Еще бы!

Последний потомок знаменитого, древнего и богатого рода умрет вскоре после свадьбы, оставив все состояние своей жене. Слишком лакомый кусок, чтобы от него отказываться.

А если любовь не в силах разрушить проклятие, Алек обречен на долгую одинокую жизнь. Но лучше уж это, чем смерть. Комок подкатил к горлу и сдавил его так сильно, что Финч на миг перестал дышать.

— Его светлость приехала! — весело сказал Кимб.

Он вышел из кабинета герцога, где разжег в камине огонь, а за ним, стуча коготками по полу, выбежали Бирр и Бадди. Все напряженно замерли у входа.

Глава 3

Герцог Верт смотрел на карету, которая с грохотом упала на землю и перевернулась, подмяв под себя перепуганных драгм. Но дракончики тут же вскочили на когтистые лапы, снова взвились в воздух и, запутавшись в упряжи, сдались на волю судьбы.

После грохота, клекота и звона на миг наступила звенящая тишина, но тут же взорвалась встревоженными криками.

— Ох, ваше сиятельство!

Лакей, не успевший скрыться в доме, бросился к повозке. Алек опередил его, схватил за плечи и насильно запихал в проход.

— Иди, я сам справлюсь, — тихо сказал он. — Живо!

Лакея уговаривать не пришлось: никто не хотел попасть под горячую руку злобного графа. Слуга мгновенно спрятался за дверью, а герцог кинулся к накренившейся карете.

— Граф, граф, как вы? Что случилось? — вопрошал он. — Друзья, сюда, на помощь!

Приятели появились из-за кустов, весело переглядываясь. Втроем они выровняли легкую повозку и заглянули внутрь. Граф Ратбор лежал, опрокинувшись на спину и дышал с хрипом.

— Что с вами? — испуганно спросил Терган и опалил сердитым взглядом Алека.

— Не знаю, — простонал граф и тут же завопил: — Проклятые твари! На живодерню их! И кучера туда же!

— А кучера не было, — ответил спокойно Алек, подавая графу руку.