Пленник королевы фей

— Куда вы? А ну, вернитесь! — прикрикнула лейти Этейн. — Трусихи! Так-то вы встречаете свою королеву?

Она хлопнула в ладоши, и перед девочками захлопнулись двери, а новый поток воздуха поднес их поближе. Те напрасно сопротивлялись его напору.

— Но благородная лейти, смилуйтесь, — запричитали фрейлины, чуть не плача. — Не заставляйте нас страдать! Этот запах… Этот ужасный запах…Он сводит с ума!

— Ах, я сейчас умру, — пропищала самая маленькая, схватилась за нос и покачнулась, бледнея. — Я задыхаюсь… Помогите!

— Сестре плохо! Сестра умирает! Она отравилась этим жутким запахом! — запричитали остальные.

— Какие вы глупые! — звонкий голос королевы Мэбилон разнесся над двором, отразившись от сводов и колонн. — Это всего лишь запах мира смертных. Этим воздухом дышит наш будущий король! Я принесла его с собой, чтоб вы вкусили эту сладость. Немного едко, но на первый раз… Ах, как же здорово промчаться там в грозу! Здешние грозы не такие, как в мире смертных! Там все иное! Я просто счастлива была, когда летела сквозь дождь и ветер!

Взмахнув руками, она легко соскочила со спины своего скакуна, которого тут же поспешили подхватить под уздцы двое рабов. Вслед за нею спешились и остальные дамы.

— О, это было так чудесно! — весело воскликнула королева. — Такой восторг! Такое упоенье! Раз испытав все прелести и горечь мира смертных, так трудно отказаться от искушения опять испытать все эти чувства вновь!

Придворные дамы согласно закивали головами — они знали, о чем говорит их королева, но молодежь придерживалась иного мнения.

— Наш будущий король — чудовище? — прошептала самая маленькая и юная фрейлина, попавшая ко двору всего лишь двадцать круговоротов назад. — Он из племени фирболгов?

Она вымолвила жуткое слово еле слышно и тут же в испуге затрясла головой.

— Нет-нет! Ни за что!

— Наш будущий король — обычный смертный! — почти пропела Мэбилон. — И скоро он будет здесь! Возрадуйтесь!

Танцующей походкой она направилась в свои покои. Перед нею сами собой распахивались двери, слышалась нежная музыка и перезвон колокольчиков. Дамы спешили за нею по пятам. Лейти Этейн, остававшаяся за старшую, пока королева Мэбилон была в отъезде, нагнала ее за третьим поворотом.

— Вы хорошо развлеклись, моя королева?

— Чудесно! Превосходно! Изумительно! Ты, Этейн, однажды должна будешь последовать за мной! Пора тебе вкусить тот воздух. Это было незабываемо! Ветер! Струи дождя! Молнии! И мы мчимся через бурю, ускользая от капель, являющихся словно ниоткуда!

— Возможно, это впрямь незабываемое зрелище! — уклончиво ответила старшая придворная дама. — Но кто же проследит за королевством, пока вы будете в отъезде?

— А что, случилось что-нибудь дурное? За несколько часов?

— Дурному всюду есть место. И вам не стоит забывать о тех, чьи имена сейчас не стану произносить…

— Айфе, — все-таки сказала королева.

— Айфе, — кивнула лейти Этейн. — С тех пор, как вы сделали ее наследника своим арленом, она не знает ни минуты покоя.

— И это очень хорошо! И пусть себе живет в тревоге и сомненьях! — пропела Мэбилон. — И пусть она терзается, и стонет, и мучается… А мы будем веселиться! Эй! Музыку! И танцевать!

— Праздник? Сегодня праздник? — услышав слова королевы, придворные поспешили поделиться новостью.

— Я приглашаю всех! — кричала Мэбилон.

Навстречу ейиз распахнутых дверей неспешно вышла закутанная в темное покрывало фигура. Стоило ей появиться, как веселье у юных фрейлин как ветром сдуло. Лица ее не было видно, плащ, ниспадавший складками до пола и длинным шлейфом волочившийся позади, скрывал очертания тела. Трудно даже было понять, мужчина это или женщина. Фигура приближалась в молчании, лишь шуршали складки одеяния и еле слышно постукивали по полу башмачки. Сопровождавшие королеву придворные дамы почтительно попятились, но Мэбилон оставалась неподвижна и спокойна. Подбоченившись, с улыбкой на устах, откинув назад копну тяжелых волос, она ждала, когда темная фигура приблизится вплотную.

— Итак? — послышался из складок негромкий бесцветный голос. — Свершилось?

— Да! Я там была! И оставила свой знак!

— И смертные…

— Им ничего не остается, кроме как подчиниться! Мы заключили договор.

— Я чувствую большие перемены, — прошептала фигура. — Мир смертных не стоит на месте. Они торопятся менять свой мир, и с каждым годом все быстрее, как будто миру нужны эти перемены…

— У нас здесь никаких перемен нет и не будет!

— Возможно. Но все короли были разными. И кто знает, каков будет следующий?

— Он будет самым лучшим! Я так вижу! И эта жертва будет принята!

— Он принесет с собой бурю. Фоморы только этого и ждут…

Королева бросила быстрый взгляд на ряд темных фигур, застывших за спинами придворных дам. Неподвижные, молчаливые, готовые в любой миг сорваться с места…

— Фоморы наши рабы!

— Не все. Ты помнишь Охаллу?

— Не напоминай! — Мэбилон взмахнула рукой. — Не здесь и не сейчас! Едва я возведу на трон очередного короля, с Охаллой будет покончено! Так я сказала, значит, так и будет!

Ее слова были встречены бурей восторга. Придворные дамы и кавалеры хлопали в ладоши, смеялись, на все лады повторяли ее слова. Несколько фрейлин, взявшись за руки, принялись танцевать. Кто-то выпустил фонтан цветных искр, которые веселым фейерверком взлетели под потолок и там рассыпались гроздьями звезд и цветов. Утомившаяся после поездки, Мэбилон прошла в свои покои. Она не обратила внимания на ряд молчаливых фигур, не принимавших участия в бурном веселье. Разряженные в пух и прах, как феи, они хранили молчание и неподвижность, как фоморы.

Утро наступило, не в пример ночи, тихое и солнечное. Ураганный ветер, до рассвета гонявший по небу облака, в конце концов, очистил небосвод. После дождя всюду были лужи, на дорожках парка садовники убирали упавшие сломанные ветки и поправляли растрепанную живую изгородь. Но трава и первые листья на деревьях зеленели так отчаянно, а первоцветы распускались буквально на глазах, что все эти неудобства минувшей ночи казались несущественными.

В Хемптон-холле к завтраку все, хозяева и гости, собрались в приподнятом настроении. Тетушка Сара, которая проспала приезд племянника, горячо приветствовала и его, и его приятеля, рассыпаясь в любезностях и вознося хвалы Господу за то, что он уберег молодых людей от всех невзгод.