Пленники надежды

— Кто попытается дотронуться до нее, умрет, — сквозь зубы процедил он.

На помощь ему пришел Хэвишем.

— Вы с ума сошли? Вы не можете убить беззащитную женщину! К тому же это нас погубит.

— Это если ее тело найдут! — вскричал чахоточный юноша. — Но вода рядом, и кто узнает, что дьявол послал ее сюда?

— Или она умрет, или мы, — воскликнул сервент с клеймом на лбу.

Магглтонианин простер руки к небу.

— Наше дело! Наше дело! Будь проклят тот, кто возложил руку свою на плуг, но не закончил борозды! Вперед, надобно скакать вперед, пусть даже по телам тысячи таких, как эта размалеванная Иезавель!

— У нас нет времени! — крикнул кромвелианец с клеймом на лбу. — Сюда может прийти Вудсон!

Они надвигались на девушку и двух мужчин, припертых к стене, и на их лицах были написаны страсть и самозабвенный восторг, ибо в этой женщине, попавшей им в руки, они видели жертву, привязанную к алтарю свободы. Один только Трейл, похоже, был смущен и держался сзади, что-то бормоча сквозь зубы.

Лэндлесс заслонил собою Патрицию, глядя на них непреклонным взглядом и держа в руке нож. Зная их, он понимал, что взывать к ним бесполезно, понимал он также, что на одной чаше весов лежит ее жизнь, а на другой — их. С одной стороны, крушение всех их надежд, смерть либо вечное рабство для многих, а для него самого виселица, а с другой…

Он властно взмахнул рукой.

— Не убий! — крикнул он.

— Это не убийство, это жертва Богу.

— Должен же быть другой путь! — вскричал Хэвишем.

— Так найди его!

Хэвишем повернулся к Патриции.

— Сударыня, готовы ли вы поклясться, что будете молчать о том, что слышали здесь?

Магглтонианин дико захохотал.

— Чего стоит клятва женщины?

— В этом нет нужды, — спокойно промолвила хозяйка поместья, пристально, словно прислушиваясь, взглянула на дверь, затем перевела взгляд на лица тех, кто окружал ее, и в глубине ее глаз зажглись странные огоньки. — Мятежники, взбунтовавшиеся против своих господ, я вас не боюсь! — тихим ясным голосом молвила она. — А ты, неверный раб, отойди от меня. Мне не нужна твоя гнусная помощь. — Затем, в зловещей тишине подалась к двери, приложила руку к горлу, и в глазах ее засияла ее душа. — Отец! Чарльз! Помогите!

Снаружи донесся ответный крик, и в сарай ворвались полдюжины негров, оба надсмотрщика и сэр Чарльз Кэрью. Мгновение — и они сцепились с мятежниками. У надсмотрщиков имелись пистолеты, у сэра Чарльза — его шпага. Чахоточный юноша бросился на него, несясь прыжками, как гончая, и размахивая подобранной с пола деревяшкой, и Чарльз вонзил клинок глубоко в грудь фанатика. Несчастный пошатнулся, упал, затем встал на колени, вскинул руки над головой, обратил свое измученное лицо к солнечному свету, льющемуся в дверь, и громко крикнул:

— Я вижу! — Изо рта его хлынула кровь, руки упали, и он, даже не застонав, рухнул наземь.

Лэндлесс, схватившийся с рабом Регулусом, наконец сумел оглушить могучего негра и сбросить его на землю, но, повернувшись, обнаружил перед собою дуло пистолета Вудсона и острие рапиры сэра Чарльза. Остальных заговорщиков уже повалили и связывали веревками, которые, свернутые, хранились в углах сарая, чтобы запаковывать табак. Чахоточный юноша являл собою жуткое зрелище, лежа в луже крови поперек двери. Возле его ног лежал человек с клеймом на лбу, которому пуля пробила голову, а рядом стонал смертельно раненный товарищ Хэвишема. Женщина, из-за которой все это произошло, стояла, невредимая, бледная, с трагическими торжествующими глазами.

Сэр Чарльз, невозмутимый и веселый, опустил рапиру.

— Ваша карта бита, — с улыбкою молвил он. Взгляд Лэндлесса, суровый и полный отчаяния, скользнул мимо него и остановился на надсмотрщике.

— Я сдаюсь вам, — коротко сказал он.

Вудсон мрачно усмехнулся и засунул пистолет за пояс. Он был в превосходном расположении духа, ибо перед его глазами вставали приятные картины: вот ему достается награда Ассамблеи, вот депутаты благодарят его. — Я подозревал, что ты что-то замышляешь, но Бог ты мой, подумать только, тебя поймал в капкан женский ум! Хейнс, принеси мне вон ту веревку.

Сэр Чарльз подошел к Патриции и предложил ей свою руку.

— Дражайшая и храбрейшая из женщин, — ласково сказал он, — уйдемте из этого места, которое наверняка кажется вам ужасным.

Она ответила ему не сразу, а стояла, глядя мимо него в дверной проем на улыбающиеся воды протоки и колышущийся лес.

— Я думала, что уже никогда не увижу солнце, — как во сне проговорила она. — Стало быть, Марджери передала мои слова вам?

— Да, она встретила меня в тутовой роще. Я не стал ждать и будить вашего отца, а позвал надсмотрщиков, а они привели негров с полей.

— Я обязана вам жизнью, — молвила она. — Вы и…

Она оторвала взгляд от солнца в дверном проеме и перевела его на неясные фигуры в сушильном сарае.

— Да, сейчас я пойду с вами, кузен, — тихо промолвила она, — но сначала я хочу поговорить с этим человеком.

Он быстро взглянул на ее лицо, но отступил с поклоном, и она ровной поступью подошла к Лэндлессу.

— Отойдите, — приказала она двоим мужчинам, стоящим рядом с ним, повелительно махнула рукой, и они подчинились. Лэндлесс, оставшийся стоять перед нею с руками, привязанными к бокам, поднял голову и посмотрел ей в лицо.

— Вы мне солгали, — тихо и ровно проговорила она.

— Один раз, сударыня, и чтобы спасти других, — гордо ответил он.

— Не один раз, а два. Вы думаете, теперь я поверю той басне, которую вы рассказали мне в ту ночь о гонимой невинности? Когда я думаю, что верила вам, я себя ненавижу.

— Тем не менее, это правда, сударыня.

— Это ложь! Вчера я думала о вас как о храбром дворянине, с которым поступили несправедливо… и я жалела вас. Теперь я стала умнее.

Он несколько мгновений удерживал ее взгляд, затем отпустил его.

— Когда-нибудь вы узнаете, — сказал он.

Она отвернулась от него и протянула руки сэру Чарльзу. Он поспешил к ней, и она сжала его руки.

— Уведите меня отсюда, — прошептала она. — Отведите меня домой.

Он обхватил ее рукой.

— Вам дурно, — нежно промолвил он. — Пойдемте! Свежий воздух взбодрит вас.

Держа под руку, он вывел ее из сарая. Когда они проходили мимо мертвого тела, лежащего поперек дверного проема, юбка ее платья коснулась лужи крови, в которой оно лежало. Увидев это, она содрогнулась.

— На мне кровь! — молвила она. — Это знак.

— Тогда это добрый знак, — невозмутимо ответил ее спутник. — Ведь это кровь фанатичного изменника. Не думайте о ней. — На пороге он повернулся и бросил в сарай небрежный взгляд. — Вудсон, уберите эту падаль и приведите этих малых в господский дом, где ими займется ваш хозяин.

Глава XXIII ДОПРОС ПОД ПЫТКОЙ

— Мы знаем всё, кроме двух вещей, но эти сведения и есть самые важные, — сказал губернатор, постучав по столу пальцами, унизанными драгоценными перстнями.