Пленники старой Москвы

– Говорю: ваша квартира – вы разбирайтесь.

Катерина разозлилась. И разозлилась в первую очередь на себя.

– Мне все надоело! Не буду никуда заявлять! Забейте все к чертовой матери, и дело с концом!

– Что ж, вам виднее. Сегодня прикажу заложить проход кирпичом.

Катерина пошла к выходу. Задержавшись у входа в комнату Глейзеров, зашла внутрь. Подошла к печке и открыла чугунную дверцу. Заглянув туда, спросила Исаева:

– Куда делась зола?

Он глубоко вздохнул.

– Ну, знаете… Только за этим я еще не следил!

Глава 19 Лицо врага

«Кто забрал из печки золу?» – на первый взгляд глупый вопрос.

Катерина не собиралась обсуждать эту историю ни с кем, кроме Исаева. Но, даже спросив у него, пожалела. Прораб наверняка посчитал ее сумасшедшей. Или еще хуже – зажравшейся бабой, которая сдерет десять шкур за пепел в печи.

Это бессмысленное событие совпало с проникновением в квартиру и наводило на определенные мысли, развитие которых грозило перерасти в новую версию. И вряд ли этой версии суждено получить подтверждение. Расследование смерти рабочих застряло на простом медицинском диагнозе, который оказался важнее здравого смысла.

Почувствовав кураж, Катерина позвонила следователю Кирпичникову:

– Это Трубникова из квартиры на Мясницкой…

– …где умерли трое рабочих, – продолжил Николай Александрович. – Как поживаете?

– Плохо!

– Что такое? – с каких это пор Кирпичникова стало беспокоить ее «поживание»?

– Сегодня ночью кто-то влез в нашу квартиру.

– Надеюсь, ничего не украли? – вопрос был формальным, он хорошо знал, что воровать было нечего, разве что известку со стен.

– Золу из печи, – Катерина шла напролом.

– Это фигурально?

– В самом деле.

– Что-то не припомню, чтобы в вашей квартире была печь.

– Теперь есть. Она была за стеной. Настоящая печь-голландка.

– И вы уже успели что-то поджечь?

– Не я. Когда ее обнаружили, я нашла внутри несгоревший кусок бумаги. На нем латинскими буквами написано слово или его часть – «батрах». Батрахос, кстати, на греческом означает «лягушка».

– Очень интересно…

– В самом деле?

– Я не лингвист и уж тем более не биолог.

– Я – тоже, – уныло подтвердила она.

– Что ж, значит, на сим попрощаемся.

– До свидания.

Бессмысленность разговора вогнала ее в безысходность. Казалось, сколько ни бейся, истина не откроется.

В два часа ей позвонила Сапега. Звонок оказался кстати. Люсьена предложила поужинать. Альтернатива была только одна: сидеть в номере и думать о том, что каждая минута приближает ее старость. Или о том, что в собственной квартире черт знает что происходит. Или еще лучше: подозревать мужа в измене. Одним словом, Катерина с радостью согласилась.

На этот раз Сапега приехала к подъезду отеля. Забравшись в машину, Катерина стала свидетелем обыденной ситуации. Новый водитель сидел, втянув голову в плечи. Люсьена орала на него, в конце концов прозвучала сокровенная фраза:

– Вы – говно!

Водитель резко обернулся. Взглянув на лицо, Катерина поняла, что видит его впервые.

– Сама поведешь. – Он кинул Люсьене электронный брелок от машины, вылез и зашагал к метро.

Люсьена схватилась за телефон.

– Паша, этот дебил ушел! – кричала она мужу. – Как-как! Кинул ключи и сказал: сама поведешь. Я не умею! Немедленно уволь это ничтожество! Размажь слизняка! И ни копейки ему не плати!

Послушав Балашова, она снова стала кричать:

– Мне плевать, что раз в неделю они меняются. Найди мне нормального! Что?! Значит, это я во всем виновата?!

– Давай, я сяду за руль, – Катерине надоело слушать Сапегу.

Она забрала ключи и пересела на водительское сиденье.

– А ты хорошо водишь?

– Плохо. Будешь орать, в кого-нибудь врежемся.

Всю дорогу до ресторана Люсьена молчала.

За ужином Катерина рассказала, что Герман уехал в Тулу. Сапега оживилась и стала расспрашивать:

– В командировку? У нас там нет филиала.

– Думаешь, соврал?

Сапега ничего не ответила. Пока ели десерт, она что-то обдумывала. Когда принесли счет, Люсьена сказала:

– Если хочешь, мы во всем разберемся.

Катерина кивнула, хотя и не поняла, о чем идет речь.

Ее согласие воодушевило Сапегу. Она безоговорочно заплатила по счету, оставив Катерине возможность оплатить свою половину.

Спустившись к машине, Люсьена усадила Катерину рядом с собой и достала небольшое устройство, похожее на планшет.

– Дай номер Трубникова.

– Зачем?

– Проверим, где он находится.

Катерину словно ошпарили.

– Это – низость.

– Низость – это когда с женой двадцать лет проживешь, а потом ее – побоку. – Сапега включила устройство и требовательно взглянула на Катерину. В этот момент она была похожа на воина-мстителя. – Ну?!

Катерна продиктовала номер. Сапега ввела его на дисплей. Через мгновение на экране появилась карта Москвы и пульсирующая красная точка. Люсьена прочитала:

– Тверская, дом 3. Отель «Ритц-Карлтон». А сейчас тебе будет бонус. – Она достала листок и, поглядывая на него, стала вводить цифры. – Это номер Юлии Стерниковой.

Катерина удивленно спросила:

– Откуда?

– Врагов нужно знать в лицо. Это же касается их телефонов.

– Тебе-то зачем?

– А разве мы не подруги?

Возразить было нечего. Катерина дала Герману обещание и не могла его не сдержать. Но, если бы он сам знал, чем все обернется, ни за что бы не просил Катерину заводить дружбу с Люсьеной.

Сапега неумолимо набирала цифру за цифрой. Нажав ввод, она замерла. Картинка на мониторе не изменилась. Красная точка осталась на месте.

Катерина спросила:

– Что это значит?

– Это значит, что твой муж и эта зараза сейчас вместе в отеле. И, заметь, не в Туле, а здесь, в Москве.

Помолчав, Катерина глухо сказала:

– Зря мы это затеяли…

– Врага нужно знать в лицо, – повторила Люсьена и с чувством добавила: – Чтобы при случае набить ему морду.

– Ты это серьезно?