Плохая компания (из сборника"Завещаю свою смерть")

— И у Гладких с Шмыгайловским и Мищенко вышел открытый конфликт? — спросил Крячко.

— Ну, до скандала и рукоприкладства дело не дошло, — заставил себя улыбнуться Щелоков. — Просто Гладких в жесткой форме приказал все вернуть как было и найти новых подрядчиков. Шмыгайловский пообещал, но, по-моему, он так и не разорвал договоренности с Клебановым. Во всяком случае, я видел Клебанова пару раз у его кабинета. Разумеется, разговоров их я не слышал.

— Угу, понятно, — протянул Гуров, переваривая полученную информацию. — Что ж, Виталий Павлович, спасибо за ваш рассказ. Рад, что вы поступили благоразумно, не став отрицать очевидного.

— Вы меня отпустите теперь? — немедленно спросил Щелоков.

— Пока нет, Виталий Павлович, — покачал головой Гуров. — Пока еще ничего не ясно.

— Но вы не можете держать меня здесь до бесконечности! — горячо запротестовал тот. — А если вам вообще не удастся прижать Мищенко и Шмыгайловского? Это старые интриганы, хитрые лисы…

— Ох, мы тоже немолодые! — простонал Крячко.

— Не волнуйтесь, если они виновны, мы их обязательно возьмем, — пообещал Гуров.

— Но… Но у меня погибла жена! Господи, я даже не знаю, может быть, ее уже похоронили… без меня.

— Пока еще не похоронили, — сообщил Гуров. — Я сейчас же отправлюсь в ваше министерство и постараюсь проверить все, о чем вы рассказали. До встречи, Виталий Павлович.

Щелокова увели, хотя он и пытался бурно выражать свой протест. Оставшись наедине с Гуровым, Крячко сказал:

— Вполне может быть, что он просто переводит стрелки.

— Тогда бы он нашел более уязвимую кандидатуру, чем высшие чины министерства, — возразил Лев и поднялся. — Я к Петру. А ты… знаешь что? Займись-ка пока нашим зятьком, что-то я про него забыл совсем. Точнее, не забыл, а просто некогда было им заняться. Для начала съезди в его фирму. Может, удастся перехватить его там. А если и нет, то постарайся узнать, в какую такую командировку он направился. Сдается мне, что он просто избегает встречи с нами.

— Говори название фирмы и адрес — съезжу, — сказал Крячко.

Гуров продиктовал ему все, что нужно, и отправился по своим делам.

Подходя к лестнице, он увидел там неуверенно переминавшегося с ноги на ногу Бушуева, который колебался, идти ему дальше или нет. Увидев Гурова, он двинулся было к нему, но потом остановился и произнес:

— Здрасьте!

— Привет, — сухо отозвался Гуров, протягивая руку, но вовсе не для приветствия. — Давай свой пропуск.

Быстро подписав его, он вернул пропуск Бушуеву и пошел дальше.

— Постойте! — Виктор догнал его. — Что это значит?

— Это значит, что на сегодня ты можешь быть свободен, — ответил Лев.

Выражение лица Бушуева явственно выражало, что он был готов к какому угодно повороту дела, только не к тому, что предложил Гуров.

— То есть как? — глупо спросил он, недоверчиво глядя на листок с подписью полковника.

— Очень просто. Твоя персона настолько ничтожна, что мы обошлись без нее, — насмешливо пояснил тот.

До Бушуева несколько секунд доходил смысл сказанного, когда же дошел, он моментально повеселел и заявил:

— Тогда отдайте мне мои вещи.

— Нет, брат, — отказался Гуров. — Они мне еще пригодятся.

— Вы изъяли их незаконно! — выкрикнул Бушуев.

— В наших отношениях намечается определенный прогресс, — заметил Гуров. — В прошлый раз ты очень неуважительно мне «тыкал», а сейчас, смотри-ка, перешел на «вы»! Соблюдаешь, значит, субординацию. Зауважал!

— Вещи отдайте, — тупо повторил Бушуев.

— Не пойдет, — покачал головой Гуров. — А теперь двигай отсюда, пока я тебе пинка не дал для ускорения.

И двинулся к кабинету генерал-лейтенанта. Орлов встретил дружелюбно, бровей не хмурил, на здоровье и тяжелую генеральскую долю не жаловался, насчет сроков не спрашивал. Однако Гуров видел, что на дне его глаз притаились вопрос и надежда. Генерал-лейтенант был в курсе, что Лев работал и в воскресенье, и, конечно же, надеялся, что работа эта принесет какой-то результат. Но спрашивать об этом в лоб не стал, предоставив Гурову возможность высказаться самому.

Сыщик сел на стул и, опуская лишние подробности, рассказал о том, как провел вчерашний день и сегодняшнее утро.

— Таким образом, — заключил он, — как ни крути, а придется подбираться к этому министерству. Я в субботу просил тебя помочь чем можешь…

— Лева, не успел, — прижал руки к груди Орлов. — Вот видит бог — не успел! Понедельник-то только начался.

— Вот я тебе так же отвечать буду, когда ты в очередной раз станешь приставать ко мне с однообразным вопросом, когда будет раскрыто дело, — поддел его Гуров.

— Лева, ну каюсь, виноват! Но про наш разговор помню и обязательно сделаю все, что в моих силах. И потом, у тебя же есть, можно сказать, материал, тебе его Щелоков предоставил. Так что действуй!

— Материал, конечно, отличный, — согласился Гуров. — Настолько надежный, что я не вижу ни единой причины, почему бы Шмыгайловскому и Мищенко просто не послать меня подальше, когда я заявлюсь к ним с обвинениями по этому «материалу»!

— Лева, зачем сразу обвинять? — миролюбиво сказал Орлов. — Для начала просто поговори, вырази соболезнования… Мне ли тебя учить? Ну, если хочешь, можно послать туда Станислава. Ты знаешь, он к любому без мыла влезет.

— Только не к этим, — сказал Гуров.

— Ты просто по-го-во-ри, — стоял на своем Орлов. — К ним и второй раз можно наведаться, и в третий. И даже к нам вызвать. Ничего, не небожители, придут. Повозмущаются, но придут. Побоятся не прийти, когда речь идет об убийстве.

— Министерские чинуши не из пугливых, — заметил Гуров.

— Это просто потому, что их никто не пугает. Вот они и уверены в собственной неприкосновенности.

— Ты что же, предлагаешь мне пойти и запугивать весь министерский аппарат? — усмехнулся Гуров.

— Боже упаси! — перепугался Орлов и даже на всякий случай перекрестился. — Не нужно никого запугивать, Лева. И вообще, желательно обойтись без обострения отношений. Нам в нашем ведомстве осложнения не нужны.

— Ох, что-то не пойму я тебя, — покачал головой Гуров. — Начальство вообще трудно понять. Ты, Петр, хочешь и рыбку съесть, и удобно сесть… И главное, моими стараниями.

— Я тоже стараюсь, — отрезал Орлов. — Постоянно вас прикрываю, когда вы забываетесь и границы переходите. И вообще, что ты болтаешь, вместо того чтобы делом заниматься? — сделал вид, что рассердился, генерал-лейтенант.