Плохая учительница, хороший снайпер

Скривив яркие губы, Деверли медленно навернула на палец локон, удивленно посмотрела на него и отпустила прядку.

— Черт с вами, Ходдл. Пускай будет академия. Но только до летних каникул!

— Ни месяца больше. На июньское усиление периметра я снова верну вас в «Томкэт».

Ботфорт с медными заклепками качнулся еще несколько раз — и замер.

— Договорились, — встала со стула Деверли. — И вы возьмете на себя все дорожные расходы. Билет на приличный дирижабль от Гвинедда до Каледонии стоит целое состояние.

— Договорились, — с облегчением выдохнул Ходдл. Разговор прошел легче, чем он ожидал. — Я даже сам его закажу. Завтра утром мой адъютант привезет вам билет.

Кивнув, Деверли подхватила с пола огневой жезл и направилась к выходу. У самой двери она остановилась:

— Признайтесь, Ходдл: вы ведь сами хотели бы зарядить Каррингтону грязью в физиономию.

— Но я не зарядил, — широко улыбнулся Ходдл. — Именно поэтому я всеми уважаемый полковник на службе Ее Величества, а вы едете в Каледонию.

— Туше, — ухмыльнулась Деверли и закрыла дверь.

Глава 2. О пользе молчания

Под приличным дирижаблем полковник Ходдл подразумевал тот, что не теряет болтов прямо в воздухе.

Увы, выяснила это Хизер уже в порту, и отступать было поздно. Поднявшись по узкой скрипучей лесенке, Хизер заняла место в кресле. Когда-то пронзительно-малиновый, дешевый вельвет обивки выцвел, покрывшись на подлокотниках глянцевыми залысинами. Брезгливо поддернув рукава щегольского редингота, Хизер повернулась к окну. За бортом гондолы текла пестрая река пассажиров, сквозь которую прорывались носильщики с тележками, энергичные и маневренные, как паровые ботики.

— Добрый день. И в кои-то веки он действительно добрый!

Хизер удивленно повернулась. Молодой брюнет с яростно нафарбленными усиками приподнял котелок, опустился на соседнее место и тут же придвинулся поближе. На Хизер рухнуло облако аромата пачули, плотное, как дым из фабричной трубы.

— Что делает столь очаровательное создание в чреве этого издыхающего чудовища? — брюнет очертил широким жестом пространство гондолы.

Настроение у Хизер было паршивое. Необходимость на целых полгода оставить процветающий Гвинедд, сменив его на убогую Каледонию, не радовала сама по себе. А если прибавить к этому учительское жалование вместо егерского и провинциальных преподавателей вместо ребят из «Томкетта»... Больше всего Хизер хотелось размахнуться и от души кого-нибудь пнуть. Может быть, Ходдла, может быть, Каррингтона… А может быть, и себя.

— Создание, обитающее в чреве чудовища… Какой своеобразный комплимент, — Хизер окинула собеседника холодным медленным взглядом. Брюнет растерянно моргнул, задумался и залился краской.

— Простите! Я не имел в виду ничего подобного!

— Ничего страшного. Как говаривала моя матушка, любые слова можно истолковать превратно. Молчание в этом плане значительно безопаснее.

Нервно дернув глянцевым черным усом, брюнет отодвинулся подальше и вытащил из кармана «Камелот Дейли Ньюз». Удовлетворенно улыбнувшись развернувшемуся перед ней газетному полотну, Хизер откинулась на спинку дивана. Стены гондолы уже мелко вибрировали, воздух наполнился тихим, басовитым гулом, словно жужжал рой озабоченных шмелей. Дирижабль «Корона Британии» медленно, но верно отрывался от земли. Покатилось назад и вниз серое бетонное полотно, мелькнула и пропала фигурка служащего в островерхом шлеме, вскинувшего в победном жесте ярко-желтый флажок. Дирижабль, плавно покачиваясь, устремился вверх, и закопченные здания промышленных кварталов начали уменьшаться, превращаясь в плохо раскрашенные кубики, увенчанные бурыми гребнями крыш. Потом крыши кончились, и под деревянным брюхом гондолы проплыли гигантские каменные блоки защитной стены. Густо поросшие мхом, из окна они казались аккуратно установленными друг на друга бархатными детскими кубиками. Вздохнув, Хизер вытянула ноги и прикрыла глаза. Впереди было четыре часа невыразимой скуки. И бесконечного благоухания пачули.

Но хоть драконы дирижаблю не угрожают. С того момента, как появились модели класса Cloud Ship, столкновения с драконами стали исключительной редкостью. Тяжелые, неповоротливые драконы просто не поднимались до нужной высоты, а если каким-то чудом и поднимались — так им же хуже. В тех слоях атмосферы, по которым плыли дирижабли Cloud Ship, было довольно холодно. Люди решали эту проблему империтовыми обогревателями и шерстяными пледами. А вот хладнокровным ящерам приходилось туго. Да и в целом климат Англии им подходил мало. Если бы не активная разработка империтовых месторождений, они ни за что не покинули бы жаркую, комфортную Африку. Но соблазн был слишком силен. Кристаллы империта служили основой жизнедеятельности драконов. Накопленная в них магия позволяла чудовищной туше без особых усилий подниматься в воздух, преодолевая нешуточные расстояния. Да и поразительная причуда эволюции — высокотемпературное огненное дыхание — была бы без магии невозможна.

Драконы поедали кристаллы, как куры — мелкие камешки, и тоже с немалой пользой для организма. В богатых месторождениях Африки встречались выходы империтовых жил на поверхность, и ящеры тысячелетиями паслись там, поддерживая в организме достаточный уровень магии. Ни к людям, ни к прочим приматам гигантские хищники не проявляли никакого интереса — так же, как тигры не проявляют интереса к мышам. Но в четырнадцатом веке Гумберт Эльзасский открыл три главных принципа магодинамики, а через сто лет был изобретен первый империтовый двигатель. Когда империт начали использовать не только для изготовления редких (и крайне неэффективных) волшебных палочек, а в промышленных масштабах — драконы смекнули, что к чему. Зачем месяцами бродить по обедневшим, давно объеденным пустырям в поисках крохотного завалявшегося кристаллика, если можно разорить склад — и обеспечить себя магией на год вперед? Поначалу они атаковали только африканские империтовые шахты, потом, проследовав за гружеными кораблями, открыли для себя Англию — и оказалось, что с мая по сентябрь гигантские ящеры чувствуют себя на Туманном Альбионе как дома. Драконы охотились на лошадей и коров, устраивали брачные танцы на Уладских пустошах и спаривались в мутных водах Темзы. Потребовалось целых пять лет, чтобы парламент признал проблему. И более пятидесяти, чтобы возвести вокруг городов защитные стены и обучить специалистов. Но теперь егеря Ее Величества довольно успешно сдерживали нашествие драконов на английские земли. За весьма умеренную плату, разумеется. И демонстрировали исключительную профессиональную сноровку в саваннах и джунглях далекой Африки. За более значимое вознаграждение.

Может быть, стоило все-таки заключить контракт с “Трансафриканской”? Вряд ли они так уж сильно упирают на дисциплину и субординацию. Чем дальше дирижабль улетал от теплого, комфортного, цивилизованного Гвинедда, тем сильнее Хизер сомневалась в правильности принятого решения.

С другой стороны, менять его было поздно. Хизер согласилась поработать учительницей в этой затрапезной академии — а значит, Хизер сделает, что обещала.

Приземление вышло жестким. Пронзительные порывы северного ветра трепали старый дирижабль, как щенок тряпку, и Хизер даже через стены гондолы слышала, как гудят перегруженные крепления. Перед самой посадкой штатный аэромаг все-таки врубил защиту, и на несколько минут дирижабль окутало голубоватое сияние. Болтанка прекратилась, но рулевой не успел компенсировать крен, и гондола криво ударилась о землю, подпрыгнула и снова ударилась. Потемневшее от времени дерево печально затрещало.

Как только дирижабль плотно установился на площадке, брюнет торопливо кивнул Хизер и устремился к выходу. То ли беднягу одолел приступ морской болезни, то ли он мстил за неудавшийся флирт. А может быть, и то, и другое. Хмыкнув, Хизер потянула за ротанговые ручки, сдернув свой саквояж с багажной полки. Внутри печально звякнули склянки с духами.

— Разрешите вам помочь, — справа тут же возник рослый седоусый мужчина в форме Воздушной королевской флотилии.

— Нет, благодарю. Там только косметика и белье. Не люблю сдавать хрупкие вещи в багаж.

А еще в саквояже лежал огневой жезл, но об этом Хизер предпочитала не распространяться.

Благодушно разведя руками, отставной аэронавт отступил в сторону, пропуская Хизер вперед.

— Разумный подход. Я тоже никогда не сдаю ценные вещи в багаж. Эти безголовые олухи если не потеряют, то разобьют.

— Истинно так, господин майор, истинно так.

Подхватив саквояж, Хизер вышла из теплой гондолы на платформу — и тут же попала в объятия влажного холодного ветра. Придерживая рукой шляпу, она оглянулась в поисках носильщика.

— Госпожа Деверли! — донесся до Хизер хорошо поставленный зычный голос. — Госпожа Деверли!

Привстав на цыпочки, Хизер попыталась отыскать источник звука, но не увидела ничего, кроме пестрой мешанины из женских шляпок, щедро разбавленных черными пятнами цилиндров. В этой мешанине, как изюм в булке, пронзительно синели форменные островерхие шлемы служащих воздушного порта. Осознав всю бесплодность попыток, Хизер спустилась с платформы и просто пошла на звук, расталкивая локтями толпу. С боем прорвавшись к выходу, она обнаружила тщедушного человечка в широкой, не по размеру крылатке. Ветер безжалостно заворачивал плюшевую пелерину, и человечек нелепо вскидывал руки с зажатой в них картонкой, закрывая лицо от хлестких ударов. На картонке было написано: «Хизер Деверли».