Плохая учительница, хороший снайпер

— А я могу ящик кристаллов взять. Напишу отцу, он купит.

— Что вам мешает уронить этот ящик в глубокую расщелину? Не ищите себе оправданий, господин Войт. Если боевой маг может установить связь с фамильяром — он должен ее установить. Если может упрочить — должен упрочить. Это касается всех. Обратитесь к госпоже Бишоп, она охотно поможет вам в этом деле. Причем совершенно бесплатно. Не кривите презрительно губы. господин Маклир, это действительно огромное преимущество. Как только вы выйдете из академии, за услуги репетитора-консультанта придется платить. Помощь в развитии контакта с фамильяром весьма недешевая услуга, уверяю вас. Используйте шанс, пока он есть. И да, это приказ. Все, у кого есть проблемы с фамильярами, должны обратиться к госпоже Бишоп. Через две недели я лично проверю ваши успехи. Всего хорошего, господа, спасибо всем за внимание. На сегодня занятия окончены.

Глубоко озадаченные, студенты, переговариваясь, потянулись к выходу. А Каррингтон так и остался стоять, небрежно опираясь плечом о гимнастическую лестницу. Заметив это, Маклир пихнул локтем Кристину Ароййо, за что тут же получил строгий взгляд и подзатыльник, от которого, впрочем, с легкостью увернулся. Демонстративно подмигнув Каррингтону, Маклир бесшумно прикрыл дверь гимнастического зала.

— Вы хотели о чем-то поговорить? — вежливо поинтересовалась Хизер. Сама она говорить ни о чем не хотела, но статус преподавателя обязывал. Ноблес, мать его, оближ.

— Да, — отклеившись от лестницы, Каррингтон скользнул вперед мягким, упругим кошачьим движением. — Значит, вы полагаете, что мы должны испытать себя?

— Ну да.

— Понять, чего стоим на самом деле?

— Именно.

— Сравнить свои навыки с навыками других студентов?

— И снова да. Вы что-то конкретное хотите узнать, господин Каррингтон, или просто демонстрируете мне свою исключительную память?

— О, вы оценили? Мне очень приятно, — польщенно улыбнулся засранец. — Но у меня мелькнула одна забавная мысль. Если вы подали заявление без ведома Вильсона, он не сможет его отозвать. Самолюбие не позволит. А раз Вильсон не сможет отозвать заявление — он не сможет прекратить занятия группы…

— Действительно. Забавная мысль, — Хизер в упор взглянула в его прозрачные зеленые глаза. Не бутылочная зелень, и даже не молодая трава. Болото. Яркая болотная ряска, обманчиво-жизнерадостным ковриком затягивающая черную трясину. Интересно, сколько девушек доверчиво шагнули в эту убийственную зелень?

Интересно, понимает ли Каррингтон, что именно он делает.

Да господи.

Конечно же, понимает.

Просто такие мелочи сахарного мальчика не волнуют.

— Если бы я подала заявление без ведома Вильсона, он действительно не смог бы разогнать группу. Но как это связано с необходимостью объективно оценить уровень собственных навыков?

— Никак, — миролюбиво развел руками Каррингтон. — Совершенно никак. Нам действительно будет полезен такой опыт. И физическая подготовка теперь намного активнее пойдет. Одно дело просто упражнения выполнять, и совсем другое — готовиться к битве.

— Вот именно. Кстати, господин Каррингтон, вы только что добровольно взяли на себя обязанности тренера. Зачем?

— Потому что я очень люблю командовать и поучать? — улыбнулся Каррингтон, но глаза у него были серьезные.

— Или потому что вы любите выигрывать? Я уверена, что выше четвертого места нам наверняка не подняться. Вы сможете смириться с поражением, господин Каррингтон? Насколько я понимаю, это довольно новый для вас опыт.

— И, несомненно, полезный, — скривился Каррингтон. — Думаю, как-нибудь переживу. Буду утешать себя мыслью о будущей неизбежной мести.

— Это каким же образом?

— О. У министерского чиновника есть масса возможностей испортить людям жизнь, — в улыбке Каррингтона появился явственный оттенок предвкушения.

— Значит, выбор вашего отца не так уж и плох?

— Определенные преимущества у него есть, это несомненно. К тому же для работы в министерстве не требуется плотный контакт с фамильяром.

— А у вас проблемы с фамильяром, господин Каррингтон? — старательно изобразила удивление Хизер. — Покажите, пожалуйста, что вы умеете.

Досадливо поморщившись, Каррингтон дисциплинированно поднял руку и крутнул кистью в жесте призыва. Ничего не произошло. Скривившись еще сильнее, Каррингтон крутнул снова. И снова. И снова. На шестой или седьмой попытке вокруг руки возникло серебристо-серое облачко, нерешительно заколыхалось, словно студент, опоздавший на лекцию и не решающийся распахнуть дверь аудитории. Сжав в узкую ножевую линию губы, Каррингтон стиснул кулак. Вены на его лбу вздулись, по вискам поползли капли пота. Облачко, затрепетав, отделилось от руки, протянулось по воздуху тусклой мерцающей лентой и собралось в прозрачного льва. Ну, почти льва. Морда у него была перекошена, словно от флюса, кисточка на хвосте отсутствовала, а лапы все время меняли длину, отчего несчастный лев превращался то в плотоядного жирафа, то в таксу.

— Вот, — раздраженно выплюнул Кариннгтон. — Вот. Как-то так.

— М-да, — не смогла удержаться Хизер. — То есть, конечно, вы молодец. Вы стараетесь.

— Спасибо за желание проявить такт, госпожа Деверли. Я знаю, что мой фамильяр ужасен. Но поверьте, я отлично обхожусь без него.

— Не сомневаюсь. Но мой вам совет: обратитесь к госпоже Бишоп. Вы можете улучшить свой результат. Я не утешаю вас и не пытаюсь проявить педагогическую мудрость. Вы действительно можете изменить ситуацию. А когда вы измените ее… Сейчас при контакте с фамильяром вы теряете силы. Вы боретесь с ним, но бороться с элементалем бессмысленно — его энергия бесконечна, а ваша — нет. Когда вы установите контакт, то получите доступ к этой бесконечной энергии. До конца жизни. Мгновенно. В любой ситуации.

Несколько минут Каррингтон молча разглядывал калечного льва. А потом коротко кивнул.

— Да. Я попробую, — Каррингтон встряхнул кистью, отпуская своего фамильяра. — Благодарю вас за совет. Всего хорошего, госпожа Деверли.

— Одну минутку, господин Каррингтон!

— Да? — он обернулся, глядя с настороженным удивлением. — Что вы хотели?

— Один вопрос. Госпожа Кингдон-Куч… Я слышала, как ее называют Кавалеристкой. Ни разу не видела, чтобы она ездила на лошади, а конюх говорит, что Кингдон-Куч даже упряжкой не умеет править. Откуда взялось это прозвище?

— Кавалеристка? — Каррингтон воровато стрельнул глазами в сторону. По его шее к щекам медленно, но верно ползла густая алая волна. — Не обращайте внимания, это всего лишь прозвище.

— Но откуда-то оно взялось же. Неужели что-то непристойное? — в голове у Хизер завертелись самые экзотические варианты, включающие даже излюбленные позы в сексе. Может, Кингдон-Куч предпочитала быть сверху? А что. Это вполне в ее характере.

Так. Стоп. Но откуда об этом знают студенты?

И даже конкретнее.

Откуда об этом знает чертов Каррингтон?! Его нездоровая тяга к преподавателям заходит так далеко?!

— Нет, ну почему же непристойное. Просто… — красный, как маков цвет, Каррингтон жестом изобразил над верхней губой усы. — Госпожа Кингдон-Куч… действительно похожа на кавалериста.

— Ах, вы в этом смысле! — с облегчением выдохнула Хизер. — Я поняла. Спасибо за объяснение. Всего хорошего, господин Каррингтон.

Глава 26. Тернистый путь к успеху