Плохие девочки не плачут. Книга 3

— Сейсас, — достаю из кармана вставную челюсть, надеваю, поправляю, лучезарно улыбаюсь. — В прокуратуру давайте. Там как раз папин братишка трудится. Вот он и разберётся. По строгости закона.

Ностальгия.

Приятно, когда есть, что вспомнить.

Для протокола запишите — я не гопота подзаборная, а вполне себе приличная девочка из интеллигентной семьи. Школу окончила с золотой медалью, магистратуру — с отличием.

Просто на районе правила суровые. Либо ты втаптываешь в дерьмо, либо тебя. Выбирать особо не приходиться. Ну, как везде, в общем.

Кстати, медаль нифига не золотая. В ломбарде не принимают. А красный диплом ни хр*на не бросит мир к твоим ногам. Этой заламинированной картонкой даже подтереться нельзя.

Прав был Леонид, когда утверждал: знание умножает скорбь.

Гоню, разумеется.

Бывший столько умных слов за раз не выговорит, но…

Стоп, а где он?

— Расслабься, выдохни, — отмахивается внутренний голос. — Парень не совершил ничего криминального.

Обслюнявил мою шею, облапил зад, признался в любви. Боюсь, фон Вейганд не из тех, кто прощает наглое посягательство на личную собственность.

— Согласен, — заключает печально. — Парню п*здец.

П*здец с отягчающими, учитывая визит в дом Ксении.

Хотя бедолага отличился в положительном смысле. Не предал, не подставил, не слился. Упорно защищал мои интересы.

Зато Анна сдала с потрохами, выложила инфу как на духу. Стерва неблагодарная. Почему ей не устроят тёмную?

Помощь следствию искупает любую вину.

Наверное.

Брезгливо морщусь, передёргиваю плечами.

Надоело. Не стану заморачиваться. Проехали.

Нужно действовать.

Резко поднимаюсь и бросаюсь в бой. Точнее к зеркалу. Поспешно сбрасываю халат на пол, придирчиво изучаю собственное тело.

Синяки, кровоподтёки, укусы, царапины.

Все эти прелести буйным цветом распускаются на бледной коже. Самое время метнуться и снять побои.

Оглядываюсь в поисках одежды, заранее подозреваю, что ничего подходящего не найду. Открываю ящики комода, осматриваю содержимое шкафа. Стандартная мелочёвка типа полотенец и туалетных принадлежностей. Никаких полезных вещей вроде сексуального нижнего белья. Полнейший отстой.

Спальню прибрали, постельное поменяли. Разорванное платье утащили, а новое зажали.

Сволочи бесстыжие.

Придётся проявить креативность. Оборачиваюсь простынёй, отчаянно пытаюсь создать сексуальный образ. Получается не очень.

Кто ты?

— Сразу и не определишься, — удручённо качаю головой. — Не то развратная императрица, не то задорный банщик.

В темноте прокатит.

Щёлкаю выключателями, погружаю комнату в уютный полумрак. Оставляю гореть лишь подсветку на потолке. Понятия не имею, как вырубить сверкающую заразу.

Теперь дело за малым. Чистые формальности, мелочи жизни. Волноваться не о чем. Сущая ерунда.

Тут тебе не интегралы, не теория относительности, даже не теория перевода. Не бизнес-план с нуля. Не зажигательное шоу на пилоне.

Глубокий минет.

Подумаешь, эка невидаль.

Облизывай, соси, глотай. Специальное образование получать не обязательно. Зацени пару статей в сети и дерзай.

— Не мешает освежить материал, — хмурюсь, поправляю импровизированную тогу. — Где бы погуглить?

Не замечаю вокруг ни единого компьютера. Верный телефон конфискован вместе с моей сумочкой. Крутые гаджеты остались в особняке Валленбергов.

Значит, в Интернет не выйти.

Доступ блокирован. Кислород перекрыт.

Сплошная безысходность.

Грусть. Печаль. Боль.

Нельзя лишать людей всемирной паутины. Это жестоко и бесчеловечно, противоречит нормам международного права. Надо не забыть накатать жалобу в Гаагу.

Не спорю, в столь преклонном возрасте глупо изучать чужие конспекты. Давно следует приступить к практическим занятиям.

— Практики у нас хоть отбавляй, — машинально ощупываю челюсть.

Ради справедливости стоит прибавить, что меня не всегда трахают в глотку, вынуждая испытывать все прелести асфиксии. Порой позволяют применять обычные ласки.

Только эффект сомнительный. Член стоит колом, а сам фон Вейганд скучает. Не рычит, не стонет. Ухмыляется.

Может, ему хорошо. Может, кайфово. Но виду не подаст. Держится невозмутимо. Упрямая скотина.

— Молодец, старайся, — говорят его глаза. — Чего ты там ещё отчебучишь?

В принципе, гад постоянно так смотрит. Ожидает промаха или подвоха. Листает важные документы, не выпуская из-под прицела. Замышляет очередную авантюру, не спешит сдавать позиции.

Ему нравится наблюдать. Подстерегать добычу, загонять в угол и отступать. Ему нравится играть. Дарить иллюзию безопасности, преследовать по пятам и уничтожать.

Он ранит. Но не насмерть. Он пожирает. Но не сразу.

Каждый ход просчитан заранее, выверен бывалым шахматистом наперёд. Выбирай любую клетку. Хоть чёрную, хоть белую. Ловушка уже захлопнулась. Наружу не выбраться.

Нет, так не пойдёт.

Нужно изменить правила.

Исправить.

Слегка.

Самую малость.

Покорить и подчинить зверя. Поставить экзекутора на колени. Выбить дыхание из груди палача. Затуманить горящий взгляд монстра. Доставить удовольствие. Дикое и острое.

До дрожи. До ледяного озноба. До разрядов электрического тока под кожей.

Господи, дай мне сил.

Не мысль и не мольба.

Жажда.

Приятно, когда вами обладают. Берут и не спрашивают. Применяют по назначению без всяких сантиментов. Однако гораздо приятнее обладать самому.

Это две стороны медали. Когда-нибудь захочется оказаться сверху. Главное — не растерять запал по дороге.

Готовься, фон Вейганд, будем экспериментировать.

Хочу металлическую биту, лампу с ярким светом и опытную гейшу. Проведём допрос на интимную тему, выведаем грязные секреты.

Ну, а как ещё обучиться?

В порнухе — трэш. В книжках — сироп. Весь мир сговорился против меня. Приличный человек желает отсосать, а знания черпать неоткуда.

— Приличные люди не сосут, — брезгливо роняет внутренний голос.