Плохие девочки не плачут. Книга 3

Зажал креатив, не подготовился.

— Типа кто-нибудь в этом мире значит больше тебя? — насмешливо передразнивает он, медлит и хрипло, почти рыком заключает: — Прах. Пепел. Пыль у подножия трона.

Горло перехватывает спазм.

— Я-я? — запинаюсь. — Я пыль?

Его смех обжигает будто плеть.

Вздрагиваю. Чудом удаётся не зажмуриться. Болезненная вибрация движется вдоль позвоночника.

— Ты дура, — бросает фон Вейганд, наконец, успокоившись, опять затягивается сигарой, с наслаждением выпускает дым в сторону: — Моя любимая и единственная дура.

Ну, другое дело.

Так бы сразу.

Мило, свежо, неизбито.

Вот теперь расслаблюсь. Разжирею, забью на депиляцию, перестану выщипывать брови. Короче, заживу по-человечески. Вольно и свободно.

Ох, чёрт. Не выйдет. Я же ещё не замужем.

— Нужно порядок навести, — указываю на колоритный натюрморт возле стола.

Разбитая посуда. Вода. Еда.

Шедевр. Отправим в музей искусств. Шик и модерн.

— Бардак раздражает, — изображаю чистюлю. — Вызывай слуг.

— Позже, — ловко отклоняет предложение фон Вейганд.

— Почему не сейчас? — искренне недоумеваю. — Мне неприятно торчать в грязи. Пускай приберут.

— Приберут, когда мы закончим, — заявляет, слегка прищурившись.

Напрягаюсь, чую неладное, замираю в ожидании жуткого наказания. Тщетно пытаюсь обуздать ураган хаотичных мыслей.

— Закончим — что? — спрашиваю нервно.

Сигара погибает в длинных пальцах вместе с остатками моего самообладания. Тлеет, медленно лишается сознания.

— Разговор, — холодно произносит он.

Расплываюсь в идиотской улыбке, глупо хихикаю.

— Ну, знаешь, с этим как-то не очень клеится.

— Могло быть хуже, — парирует иронично.

— Конечно, — охотно соглашаюсь. — Ты мог прострелить мне ногу. Или переехать меня асфальтоукладочным катком.

— Наметился прогресс, — замечает невозмутимо. — Постепенно развиваемся, сближаемся, выходим на новый уровень.

Открываю и закрываю рот. Ни дать, ни взять — рыба, выброшенная на лёд. Напрасно пробую побороть лихорадочную дрожь. По телу скользит трескучий мороз, пронзает навылет. Стальными иглами.

Господи.

Боже мой.

Только не это.

Пожалуйста, умоляю.

— Что ты сделал с Леонидом?

Прямо и чётко.

Без обиняков.

— Даже пальцем не тронул, — отвечает ровно.

А в голосе сквозит недоброе.

— Супер, — выдавливаю с трудом. — Тогда твои люди.

Крепче сжимаю кулаки, вонзаю ногти в ладони. Отчаянно стараюсь протрезветь от внезапно накатившего ужаса.

— Избили? Убили? Разложили по разным пакетам? — судорожно выдвигаю версии.

Задыхаюсь, охваченная приступом панической атаки.

— П-признавайся, — требую сбивчиво.

Очередное облако дыма скрывает горящий взор фон Вейганда. За несколько секунд успеваю поджариться на огромном раскалённом вертеле. До степени medium raw.

Аппетитный. Тёплый. Сочный.

Бифштекс с кровью.

Не томи, не медли.

Вгрызайся.

— Ему не причинили никакого вреда, — остужает буйную фантазию.

— Сомневаюсь, — не намерена сдаваться.

— Он чудесно проводит время. Нет повода для беспокойства, — продолжает мягко. — Свежий воздух, неспешная прогулка, приятная беседа.

Фрагменты паззла складываются в цельную картину.

— Его связали, затолкали в авто, вывезли в посадку, вручили лопату, заставили копать собственную могилу? — моментально озвучиваю догадку.

— Фу, — брезгливо морщится. — Как вульгарно.

— Давай вариант поизящнее, — пожимаю плечами. — Не притворяйся, будто ничего не произошло. Всё равно получается фальшиво.

Настаиваю на честности, лихо разоблачаю подвох.

— Ты гр*баный маньяк, — освежаю память. — Псих и садист без тормозов.

Однако упёртый гад не желает прекращать комедию.

— Да что за мнение обо мне сложилось? — восклицает с праведным возмущением.

Входит в роль.

— Неужели произвожу пугающее впечатление? — вопрошает поражённо.

Играет хорошего парня.

— Подозрительно, — бросаю сухо. — Никаких штрафных санкций за телефон. Стоическое спокойствие, ни капли раздражения. Сплошная нежность, заботливость и адекватность. Даже дебильную клоунаду вытерпел.

Непроницаемое выражение лица. До потаённой сути не доберёшься, не коснёшься истинных эмоций.

— Люди поступают так в трёх случаях, — сглатываю вязкую горечь. — Когда находятся на пороге смерти и молят об искуплении грехов. Когда совершили нечто ужасное и хотят загладить вину. Когда только собираются совершить нечто ужасное и надеются добыть прощение авансом.

На самом деле, шансов угадать мало.

— Существуют разные нюансы, — лаконично произносит фон Вейганд.

И какой из них твой?

— Жажду деталей, — заявляю с нажимом.

— Будут, — криво улыбается, зловеще прибавляет: — С доставкой на дом.

Немею изнутри.

Не нахожу сил отреагировать.

— Я обещал откровенность, всегда держу слово, — посмеивается. — Что на счёт бизнеса?

Последней фразе не удаётся добраться до мозга. В одно ухо влетает, в другое вылетает. Центральный процессор вне зоны доступа.

— Сайт знакомств оправдывает вложения? Приносит прибыль?

Слабые проблески интеллекта гаснут под гнётом суровой реальности.

— Проект благополучно развивается?

Разум повержен.

— Клиенты вкладывают деньги?

Прострация торжествует.

— Какие показатели?

С тем же успехом можно спросить меня о росте ВВП Папуа-Новой Гвинеи.

— Похвастай результатами.

Неясное мычание слабо напоминает ответ.

— Не стесняйся, — подбадривает. — Поделись достижениями.

Вообще, зря переживаю.

Пошёл этот Леонид. Пускай кормит червей. Или валяется в больнице с множественными переломами. Сам виноват. Зачем на чужое позарился.

Займёмся насущными вопросами.

— Ну, я натура скромная, — выдаю чистосердечно. — Всё продвигается строго по плану. Доход нормальный. Базу нарабатываем.