Плохие девочки не плачут. Книга 3

И вдруг какая-то сволочь портит весь кайф.

— Чего? — спрашиваю хмуро.

— Т-ты, — Маша запинается в совершенно не свойственной ей манере. — Т-ты прочла?

— Хм, — откидываюсь на спинку стула, забрасываю ноги на стол. — Какого хр*на?

— В смысле? — искренне недоумевает.

— Какого хр*на ты забыла в моем кабинете? — конкретизирую вопрос.

— Это и мой кабинет тоже, — заявляет обиженно, переходит в наступление: — Завязывай паясничать, проверь почту.

— Извини, вечно забываю, у нас же все общее, — картинно вздыхаю. — Бизнес. Офис. Тот мужик, с которым я недавно расписалась в загсе.

Не спешит парировать, притворяется глухой. Надменно поджимает губы, не намерена вымаливать прощение.

Зря сдулась. Могла бы получить индульгенцию. Через пару-тройку столетий, при благополучном раскладе.

— Что там такого необычного? — обновляю папку входящих писем. — Голые фото Мэтью Макконахи? Спам про волшебное средство для мужской потенции? Объявление про «вы получите лям баксов, если купите у нас косметики на пару штук»?

— Почти, — шумно сглатывает. — Почти угадала.

— Остановимся на голых фото, ведь остальное уныло и…

Осекаюсь. Моргаю, мотаю головой. Лихорадочно клацаю «мышкой», пытаюсь очнуться, сбросить липкие путы галлюцинации.

Цифры расплываются, едва удается навести фокус.

Шесть идеально круглых нулей и горделивая единица. Значит, вот как выглядит миллион баксов на валютном счету. Как везде. Стильно. Круто. Охренительно.

— Развод, — шепчу чуть слышно. — Развод чистой воды.

— Деньги настоящие, — тихо заключает Маша. — Я проверила данные перевода, ошибка исключена.

— Нам не может так повезти, — судорожно выдыхаю. — Позвони в банк. Здесь явный подвох. Мошенники решили нас поиметь.

— Какие мошенники? — по наивности не врубается.

— Из телика, — терпеливо поясняю. — Из новостей, блин. Или ты реально повелась? Тут точно афера. Неужели не чувствуешь? Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

— И в чем прикол? — снова тупит.

— Не знаю, — нервно отмахиваюсь. — Думаешь, кто-то скинул миллион по доброте душевной? Во имя человеколюбия? От скуки?

— Ну, сказано, это пожертвование, — не желает спускаться с небес на землю. — Для развития бизнеса.

— Бред, — фыркаю, перечитываю сопроводительное письмо. — Крутой мужик влюбился в украинку, проникся идеей межкультурных отношений и решил вложиться ради общего блага. Кинул жребий, выбор пал на наше агентство. Слишком складно звучит. Пахнет жареным.

— Хорошо, — тянется за мобильным. — Наведу справки.

Не верю в совпадения. Особенно накануне казни.

Придирчиво исследую почту, пробегаю взглядом по строкам. Сообщение о зачислении денег. Подробности от спонсора про вклад безумной суммы. История трогательная, не подкопаешься.

Он юноша в самом соку. Разменял седьмой десяток. Она очаровательная скромница тридцати лет. Отправит любую фотомодель в нокаут. Встретились после переписки, воспылали нежной страстью и быстро узаконили отношения. Живописные кадры со свадьбы прилагаются. Сплошная любовь и романтика, аж зависть берет.

Угораздило же меня связаться с фон Вейгандом, почему не подыскала безобидного деда. Совсем не умею делать правильные ставки.

Однако покончим с лирическими отступлениями.

Зачем чудак ударился в благотворительность? Еще и в неизвестную контору средства отправил. Сбрендил на радостях? Тронулся умом в нашу пользу.

Мутный кадр, подозрительный.

Или шеф-монтажник развлекается? Строит козни, вводит в заблуждение. Показывает желанный приз, дает прикоснуться, подержаться, проникнуться пьянящей эйфорией. Сперва подразнит, потом обломает.

Подобный вариант не исключен.

Гуглю компанию неожиданного благодетеля. Американская фирма. Вроде никак не связана с ‘Berg International’. Переработка отходов, защита окружающей среды.

Настораживаюсь еще сильнее. Вдруг кто другой забавляется? Доброжелателей предостаточно.

— Все реально, — выносит вердикт Маша. — Сумма принадлежит нам целиком и полностью. Даже налог платить не надо, счета иностранные.

Мрачнею.

Черным по белому зияет везение. Но судьба не улыбается. Скорее скалится, лязгает острыми зубами, подбирается поближе к глотке.

— Ничего не смущает? — уточняю задумчиво.

— Ничего, — произносит сдержанно, молчит, выдерживая театральную паузу, и сухо прибавляет: — Кроме твоей реакции.

— Немного паранойи не повредит, — посмеиваюсь. — Лучше соблюдать осторожность, мало ли.

— Не в этом дело, — роняет вкрадчиво, отворачивается, не собирается продолжать беседу. — Не важно, забудь.

— Нечего интриговать, — бросаю устало. — Договаривай.

— Обойдешься, — отворачивается, возвращается за свой стол, закапывается в пухлые папки с документами. — Я занята.

— Нет уж, — резко поднимаюсь, хватаю ее за плечо, вынуждаю развернуться. — Завершай реплику.

— Ладно, — заявляет сердито. — Раньше мне казалось, ты не хочешь побеждать. Витаешь в облаках, вечно ленишься, ищешь повод сдаться. Но теперь вижу, проблема в другом.

— В моей неземной красоте и природном обаянии? — интересуюсь иронично.

— Ты боишься, — припирает к стене.

— Успеха? — криво улыбаюсь, отстраняюсь.

— Победы, — выдает уверенно.

— Жуть какая, — притворно вздрагиваю.

— Дурачество и прочие шуточки — проявление скрытой агрессии, — прибавляет холодно.

— Проклятье, — смотрю на часы. — Поздно обращаться к психиатру. Завтра схожу. Хотя зачем, если ты сама меня регулярно лечишь? От глупой веры в дружбу, от безумной надежды на собственные силы.

Покидаю кабинет прежде, чем Маша успевает ответить.

***

— Думаешь, я трусиха? — стряхиваю пепел на ступеньки. — Только честно.

Сумерки подступают вплотную. Воздух чист и прозрачен, наполнен едва уловимой долей никотина. Темнеет позже, однако ночь неизменно опускается на город.

Мечтательное настроение обостряется. Так и подмывает строить далеко идущие планы. Сбросить лишние килограммы, избавиться от вредных привычек, найти увлекательную работу. Влюбиться, провернуть пару авантюр, пуститься во все тяжкие.