Плохие девочки не плачут. Книга 3

— Почему сто двадцать? — искренне удивляюсь. — Разве не сто восемьдесят? Прости, для миллиардера ты не слишком хорошо разбираешься в подсчетах и…

— Я учел время, уже потраченное тобой, и время, которое понадобится, чтобы добраться до конференц-зала.

Вроде совсем мало секунд прошло, а тянет врезать ему, влепить несколько увесистых пощечин, вмазать по первое число.

— Что можно успеть за сто двадцать секунд? — возмущению нет передела. — Послать тебя к черту?

— Будет достаточно затруднительно нанести визит самому себе, — усмехается. — К тому же, теперь не сто двадцать. Восемьдесят две.

Я хочу сказать ему, что он ублюдок. Подонок, скотина, беспринципная сволочь. Я хочу ударить его. Чтоб почувствовал. Мою боль. Хоть немного. Хоть на половину.

Я открываю рот, но мне не удается вымолвить ни слова.

Я застываю. Цепенею. Не могу пошевелиться.

Фон Вейганд выглядит усталым. Не замечаю ни седины, ни морщин. Только создается впечатление, будто он не спал несколько дней. Совсем. Не смежал веки ни на миг.

Он измотан. Под покрасневшими глазами обозначились мрачные тени. Взор искрит токсичным безумием.

Я подаюсь вперед. Цепляюсь за полы идеально-черного пиджака, льну к горячему, сильному телу. Зажмурившись, вдыхаю родной аромат.

Его запах нельзя спутать с другим. Уловлю, выхвачу. Всегда, везде. Безошибочно. Из тысячи, из миллиона иных.

Грешный, порочный. Ранящий насквозь. Пробирающийся под кожу. Порабощающий. Проникающий прямо в кровь, бегущий по стынущим жилам кипящей смолой.

Я не знаю, нужно ли ему это, но я перед ним на коленях. Иначе не умею.

— Ты пил? — улавливаю ноты алкоголя. — Перед важной встречей?

— Я выпью и после, — отвечает глухо.

— Ты пьян, — выдыхаю пораженно.

— Это не помешает заключить контракт.

— Серьезно?

Фон Вейганд перехватывает мои запястья, слегка сжимает, отстраняет, выстраивает между нами незримую стену.

— Будешь меня отчитывать? Жизни учить? — издевательски хмыкает. — Советую уложиться в оставшиеся десять секунд.

— Пошел ты, — роняю на автомате, яростно прибавляю: — К японцам.

Да, пожалуй, здесь пьяна только я.

Пьяна.

Им. От него.

И у меня сдают нервы.

Я хватаю его за горло. Обвиваю мощную шею ладонями. Действую неожиданно. Притягиваю ближе.

Я накрываю его рот. Своими губами. Я не дышу. Не живу. Я существую лишь ради ответа. Ради слабого, едва ощутимого движения уст.

Я не знаю, что это. Все что угодно. Только не поцелуй.

Мы примерзаем друг к другу. Крепко. Очень. И кислород перекрыт. Мы обесточены. Под ногами больше не существует никакой почвы.

Мы врастаем друг в друга. И поверьте на слово. Это действительно больно. Невыносимо. Угнетающе, нестерпимо.

— Пора идти, — отрывисто шепчет фон Вейганд.

Отступает, и ощущение такое, будто отрывает кусок плоти, вырывает с мясом. Самого себя. От меня.

Неужели я реально верю в победу? Как глупо и наивно. Играть против прирожденного шулера и надеяться на удачный расклад.

Я провожаю взглядом высокую, мрачную фигуру. Долго стою, не двигаясь, гипнотизирую закрытую дверь. Словно это может помочь. Словно хоть что-нибудь может помочь.

Не на краю обрыва. Посреди пропасти. Я балансирую на тончайшей стальной нити. Малейшая неосторожность — и сорвусь. Куда ни глянь — выбора нет. Любое решение окажется провальным.

Рано или поздно про Стаса станет известно. Разумнее действовать на опережение, не таиться, не жаться в углу. А потом? Как жить, когда на твоей совести чужая смерть?

— Ой, заладила, — фыркает внутренний голос. — Что если фон Вейганд не станет никого убивать?

Точно.

Простит и отпустит на все четыре стороны. Пожурит, посоветует никогда не появляться поблизости, не отсвечивать.

Как я могла забыть?

Он же просто воплощение гуманизма и человеколюбия. Милейший парень, от которого мороз по коже. И дрожь колотит каждый позвонок. Но это мелочи, побочный эффект.

Я стараюсь отвлечься от навязчивых мыслей. Исследую рабочий кабинет. Убеждаю себя, будто ищу компромат. А по факту пытаюсь отыскать то, что способно нас объединять. Общий интерес.

Я пробовала наладить собственный бизнес, и сайт знакомств опостылел еще на стадии производства. Нет ни малейшего желания повторять данный опыт. Даже с другими вводными данными.

Салон красоты. Бутик модной одежды. Уютное кафе. Торговый центр. Вариантов масса, только надо покопаться. Однако мотивации ноль.

Все лень, все влом.

Так что же свяжет меня с мужчиной моей мечты?

Я обхожу комнату несколько раз, изучаю каждую деталь. Стараюсь взглянуть на обстановку трезвым, отстраненным взором.

Здесь светло и просторно. Значительное количество квадратных метров, явно превышает габариты стандартной украинской квартиры. Высокие потолки, гигантские окна в пол. От вида на улицу захватывает дух. Однозначно круто.

Стекла пуленепробиваемые. Очень толстые. Повсюду установлены камеры. Отличная система безопасности. Не все вижу воочию, о многом лишь догадываюсь. Уверена, и звукоизоляция на уровне.

Современный стиль оформления, ненавязчивый дизайн. Несколько мрачный, абстрактных картин на стенах. Стеллажи с книгами.

Черт, я даже названия прочесть не в силах. Не знаю этих языков. А вот и по-английски, но от этого нелегче. Смахивает на ребус. Без пароля не разобраться.

Остро ощущаю собственную никчемность. Мой интеллектуальный уровень оставляет желать лучшего.

— Вряд ли фон Вейганд хочет трахать лауреата Нобелевской премии, — осторожно заявляет непривычно добрый скептик.

— Ну, среди тамошних ребят я вне конкуренции, — бросаю насмешливо. — Чисто внешне. Хотя кто знает? Вдруг и туда затесалась парочка длинноногих девиц?

Усаживаюсь в господское кресло, забрасываю ноги на стол. Предварительно снимаю обувь, ибо манерам научена, не желаю прослыть бескультурщиной.

Всегда мечтала об этом. Элегантно возлежать в главном офисе ‘Berg International’. Еще бы обслуживание в номер заказать. Чай, кофе. Кино, вино и домино.

Ладно, сойдет и демо-версия.