Плохое путешествие. Том 3

— Не-а, — Дура скрестила руки и замотала головой.

— Не начинай, пожалуйста. Грудь нужно прикрыть. Нехорошо так трясти... э-э... этим.

Бесилка возмущённо вздёрнула бровь и демонстративно выставила грудь вперёд:

— Они тебе не нравятся?!

— Нет-нет, нравятся, просто...

— Тогда в чём проблема? Если нравятся — смотри! Трогай! Мне приятно, когда ты их трогаешь! Зачем закрывать то, что нравится?!

Я вздохнул:

— Это неприлично.

Не думал, что этот аргумент подействует, но, к удивлению, немного помявшись, Дура всё-таки согласилась.

— Ладно, — недовольно поджала она губы, отвернулась и загудела, как трансформаторная будка.

Однако всё оказалось не так просто. Сначала я попытался стянуть грудь, чтобы не тряслась при беге, но бесилка заявила, что ей неудобно. Пробовал сделать что-то вроде купальника — тоже не понравилось. Перебрав пять вариантов, остановились на неожиданном решении: просто продел её голову в дырку в куске ткани. Получилась Дура в пончо.

— Ну как? — покрутилась она на месте.

— Замечательно.

— Прилично? — уточнила на всякий случай.

— Максимально, — вынес я вердикт. Конечно, трусы бы не помешали, но и так сойдёт. — Теперь можно перекусить.

Дура кивнула, но едва мы сделали шаг, как с палубы раздался радостный крик:

— Земля-я-я-я!

Что означало — мы приближаемся к Хэллпирсу.

***

Заметил интересный факт, что со временем я потерял ощущение реальных габаритов Тринадцатого. Он уже не выглядел таким огромным, однако всё встало на свои места, когда мы подошли к порту, который, казалось, был не в состоянии вместить в себя настолько здоровую тушу.

— Сбавляем ход! — скомандовал Хук.

Бесы на вертлюгах стали замедляться, матросы равномерно распределились по краям корабля, наблюдая за тем, чтобы не наехать днищем на пирс.

— Правый борт — десять метров!

— Левый борт — девять метров!

— Рулевой, пол-оборота вправо! Держи ровнее!

В швартовке такого огромного монстра принимала участие почти вся команда, но нашлись и такие, кому заняться было откровенно нечем. Как раз они выстраивались на носу корабля, размахивали факелами, вздымали гарпуны и кричали во всю глотку, сообщая всем вокруг, что экипаж Тринадцатого вместе со своим кораблём вернулся на берег.

Дьявольский авианосец, огромный и устрашающий, медленно приближался к порту, расталкивая своим массивным носом волны расплавленной магмы. Его корпус, покрытый тёмной, обугленной бронёй, отражал багровые отсветы лавы. На палубе авианосца горели сигнальные факелы и костры, из-за чего её окутывал едкий дым, смешивающийся с запахом серы и расплавленного металла.

— Кха-кха! Фу! — Дура сморщила носик и принялась тереть глаза.

— Что это? Зачем?

Хук скрестил руки и ухмыльнулся.

— Традиция. Каждый раз, когда корабль возвращается после шторма, принято жечь вонючие костры.

— В этом есть хоть какой-то смысл?

— В том, чтобы жечь вонючие костры? Ха, нет. Традиция, да и только.

Тем временем на пирсе, который был выстроен из чёрного, обожжённого камня, уже началось движение. Демоны всех мастей — от мелких бесов-рабов, наёмных рабочих и до высоких, рогатых стражей — бросили свои дела и устремились подальше от причала. Я не сразу сообразил, но когда авианосец плывёт, он толкает впереди себя довольно мощную волну лавы, которую потом выбрасывает на пирс. Если зазеваешься, она легко похоронит тебя под собой.

Мы сидели с Дурой на краю и наблюдали за тем, как встречают Тринадцатого. Одни с любопытством, другие с опаской следили за приближением гиганта. В отблесках огненного моря мелькали массивные тела демонов, их угрюмые лица, рога и клыки.

— Тринадцатый вернулся! — раздался чей-то хриплый крик, и толпа демонов загудела, как рой разъярённых ос.

На пирсе началась суета. Демоны-грузчики, сгорбленные и чумазые, бросились готовить толстые цепи для швартовки. Другие демоны, одетые в рваные плащи и доспехи, выстроились в ряд, готовясь принять команду с корабля.

Когда авианосец, наконец, остановился, из его недр раздался низкий, гулкий рог, который заставил всех на пирсе вздрогнуть. Огни на палубе замигали, сигнализируя о готовности к швартовке. Демоны на пирсе засуетились ещё больше, крича и жестикулируя матросам в ответ.

— Принимайте, черти! — раздался голос с палубы, и несколько матросов-демонов бросили толстые цепи вниз.

Вскоре с палубы на подъёмнике и в окружении экипажа спустился сам капитан Хук. Его рогатая, массивная фигура значительно выделялась на фоне остальных присутствующих. Некоторые из встречающих, включая низкорослого толстяка с тонкими, но длинными усами, его появление, похоже, застало врасплох.

— К-капитан Хук? А где же капитан Геркас?

— Бесов кормит капитан Геркас. Если поторопитесь, возможно, застанете его на второй палубе. Правда, выглядит и пахнет он неважно, хех, да и разговаривать с вами вряд ли будет.

Толстяк снова завис на мгновение, а затем его лицо украсила лебезящая улыбка.

— Ну, раз Геркас отошёл от дел, значит, я имею честь приветствовать нового капитана Тринадцатого, — принялся он раскланиваться, потирая ладони.

Тем временем Хук окинул толпу на пирсе презрительным взглядом и громко крикнул:

— Эй, бездельники! Кто за грузом? Или опять ждёте, пока я сам всё вынесу?

Работяги на пирсе засмеялись, но смех их был скорее нервным, чем весёлым. Они знали, что Хук не шутит, когда дело касается работы. Несколько крупных демонов, явно старшие по рангу, вышли вперёд и начали отдавать приказы остальным. Вскоре на пирсе закипела работа: ящики, бочки и странные железки начали выгружать с корабля и переносить вглубь порта.

Толпа встречающих на пирсе продолжала шуметь, но постепенно всё пришло в привычный ритм. Авианосец замер и уснул, но его огни продолжали гореть, а дым от вонючих костров медленно рассеивался в воздухе. Портовые демоны, привыкшие к таким зрелищам, возвращались к своим делам.

Что касается нас с Дурой, то мы ушли незаметно. Растворились среди покидавших корабль матросов, которых потом сменили рабочие и торговцы. Никто даже не обратил на нас внимания, и лишь когда нам удалось отойти на приличное расстояние, нас догнали слухи о том, что капитан Хук набирает себе новую команду.

***

Дело шло к ночи, но поток торговцев и работяг не иссякал. Они двигались сплошной шумной вереницей от Копперхила к Хэллпирсу и обратно. Дура была в приподнятом настроении, я в свою очередь внимательно озирался по сторонам. Предупреждение от Дуллахана не прошло бесследным и никак не выходило из моей головы. Пустить стрелу через шторм и фактически попасть в мишень — это же надо! И я был почти уверен, что сейчас этот гад откуда-то наблюдает за нами. По словам мясника, он выглядит как всадник без головы и в теории должен привлекать к себе немало внимания, однако никого похожего или подходящего под описание я не вижу. Может, это образное выражение? Может, он просто невероятно глуп и поэтому его называют безголовым? Нет, вряд ли в таком случае ходило столько слухов об обычном тупице.