«Плохой день для Али-Бабы»
Шрифт:
Али- Баба уставился на камень. Почему он не подумал об этом раньше?
– Сезам, откройся!
– воскликнул он.
И пробка вылетела из бутылки.
– БЕРЕГИСЬ, МИР ЛЮДЕЙ!
– раздался голос, громче даже, чем голос пещеры.
– ОЗЗИ ВЕРНУЛСЯ, И ОН ГОТОВ НА ВСЕ!
– И тут из бутылки повалил багровый дым, в десять раз гуще, чем Али-Бабе доводилось видеть, и превратился в очень большое и противное зеленое лицо.
– ЧТО?
– промямлила Мордраг.
–
– спросил Оззи.
– Считай, услуга за услугу. Это самое меньшее, что я могу сделать для того, кто освободил меня. Мордраг будет спать сто лет.
Пещера разом перестала трястись. Али-Баба спас их всех.
– Оззи!
– воскликнул кто-то рядом с Али-Бабой.
– Синдбад, - отозвался джинн.
– Это мое имя, - ответил Синдбад, похоже, автоматически.
– Как мне это нравится.
– Джинн хихикнул.
– Так, что же мне с вами делать? Конечно же, человечество заслуживает наказания за то, что так надолго упрятало меня в бутылку!
«Наказания?» - подумал Али-Баба. Быть может, он же и погубил их всех.
– Но мы ведь освободили тебя… - начал он.
– А я вас спас, - ответил Оззи.
– Так что мы квиты. А теперь помолчи, пока я превращаю вас во что-нибудь, что сможет существовать в подобном месте.
Джинн умолк, что-то обдумывая.
– Мне нравится эта затея с рассказыванием историй, - сказал Оззи наконец.
– Если я услышу достаточно занятную историю, я, возможно, пощажу вас. Если же нет, то, конечно, я, по-видимому, всех вас убью - самым неприятным и мучительным образом. Уверяю вас, это будет много хуже, чем участь Касима!
– Прошу прощения, о джинн бутылки, - сказал дух лампы, поскольку два других джинна наконец-то на время прекратили ссориться и смогли заметить новое действующее лицо.
– Но мы пришли сюда до тебя, поэтому должны в соответствии с правилами, которым подчиняются все наши соплеменники, потребовать, чтобы ты признал наше первенство…
Оззи материализовал руку и щелкнул пальцами, прежде чем другой джинн успел добавить хоть слово. Два других духа завопили, и их обоих стало затягивать в бутылку.
– Все, что я могу, - дать им шанс познакомиться поближе, - сказал Оззи.
– Кроме того, я чувствую себя куда лучше, когда в этой бутылке кто-нибудь сидит. Итак, насчет историй. О, это очень забавно! Посмотрим. Синдбад?
– Это мое имя!
– отозвался он.
– Очень мило, что ты вызвался добровольцем, - ответил Оззи.
– А что до нашего второго рассказчика, думаю, этой чести я удостою человека, который освободил меня.
– Но я всего лишь скромный
дровосек!– запротестовал Али-Баба.
– Тем лучше, - согласился Оззи.
– О, я смогу придумать невероятно неприятные смерти для вас. Знаете, я работал над этим, еще когда сидел в бутылке. А как насчет последнего рассказчика? Нет-нет, не ты, Гарун. Я уверен, что никому не захочется перед самой смертью выслушать дюжину историй про недержание газов. Быть может, женщина?
– Я хочу!
– воскликнула Марджана.
– О господи!
– вздохнул Оззи.
– Нет, я уже наслушался тебя, сидя в бутылке. У тебя это слишком ловко получается. Боюсь, что ты сумела бы выиграть.
– Он повернулся и взглянул на большую группу женщин у дальнего входа.
– Может, кто-нибудь из дворца?
Из середины толпы откликнулась маленькая, исключительно красивая женщина:
– Прошу меня простить, о великий и благородный джинн, но в свое время мне доводилось рассказать историю-другую.
– Ах, какая прелестная малютка, - торжествующе фыркнул Оззи.
– Да, я с удовольствием послушаю тебя напоследок, прежде чем убить всех вас. Если только ни один из вас - носильщик, дровосек или маленькая застенчивая дамочка - не сумеет поразить меня своей отвагой! О, эта игра мне нравится. А как тебя зовут, дитя мое?
– Шахразада, - ответила женщина.
– И имя тоже прелестное. Не слишком пугайся, Шахразада, когда станешь пытаться рассказывать мне сказку, чтобы отсрочить свою смерть.
– С этими словами огромный зеленый джинн разразился хохотом.
Но Шахразада лишь сложила руки на груди и улыбнулась.
НО ДОСТАТОЧНО ДЛЯ ВТОРОГО ДНЯ.
«ПОСЛЕДНЕЙ СКАЗКЕ „ТЫСЯЧИ И ОДНОЙ НОЧИ“»,
Примечания
Сезам - кунжут ( англ.).