Пляска в степи

Он не звал ее к себе под навес, и она сама не ходила. Лекари говорили, что молодой полководец быстро оправится от ран, и Иштар велела себе не волноваться о нем. Она должна наглухо запечатать свое глупое сердечко под семью тяжелыми замками, иначе быть беде. Иначе у нее никогда не получится осуществить задуманное.

Несмотря на битву, ее по-прежнему стерегли зорко и чутко. Барсбек своего приказа не отменил, и пока она могла лишь кусать в беспомощности костяшки кулаков и злиться на глупого мужчину. Она все еще намеревалась сбежать, ведь уже подходил срок для исполнения второй части приказа ее отца: отвезти Иштар к Саркелу после того, как будет захвачен деревянный дворец Нишу-хана.

Порой Иштар малодушно и наивно думала, что Барсбек лукавит, когда говорит о своих ранах. Он с трудом передвигался по становищу, разбитому войском неподалеку от сгоревшего дворца русов, и как-то уж слишком нарочито держался за левый бок, где под кафтаном скрывался толстый слой повязок. Как-то слишком напоказ прикладывал ладонь к виску, по которому чиркнула стрела, да который все еще кровил.

Она думала, что полководец всячески оттягивает срок, чтобы везти ее к Саркелу.

«Тогда бы и надсмотрщиков еще от меня убрал бы! — злилась на него Иштар. — Я бы сбежала, и не пришлось бы никого везти!»

Она покосилась себе за спину. Позади нее, как и прежде, возвышались фигуры трех ее сторожей. На ночь двое из них каждый в свой черед несли дозор у полога в ее палатку, и у нее никак не получалось ускользнуть от их зоркого, пристального взора. А время подобно песку все утекало сквозь пальцы. Скоро уже Барсбек окончательно оправится от ран — выдуманных ли, настоящих ли, и настанет тот час.

Ни одной весточки они не получили еще от Багатур-тархана, и это одновременно тревожило и грело душу Иштар. Отец уехал в столицу, а там всякое может произойти, когда жадные тарханы начнут грызться за власть, деньги и влияние словно дикие, хищные кошки.

И смерть отца будет означать конец всем его договоренностям. И некому будет уже отправить ее русам как жертвенного барана на заклание. Мешочек, наполненный золотом и драгоценностями, все еще был крепко примотан к плоскому, поджарому животу Иштар. Он согревал ее в холодные степные ночи лучше любых шкур.

Чем дольше они оставались на одном месте, тем лучше. Уже совсем скоро день по продолжительности сравняется с ночью, и с той поры пойдет отчет времени к зиме. А зимой хазары не воевали. Они возвращались в свои огромные каменные дворцы и пировали, празднуя победы. Зимой хазары делили награбленное в затяжных военных походах, в которые отправлялись по весне. Зимой по нескольку дней праздновали свадьбы и заключали союзы. Зимой они предпочитали грызться друг с другом в столице и травить своих соперников медленными ядами.

Если Иштар повезет, у нее будет время еще хотя бы до весны. Если только Багатур-тархан задержится в далеком-далеком Хамлидже, столице хазарского каганата. Она молилась об этом каждую ночь.

В один из вечеров во время скудной трапезы сухими лепешками и жесткой, сушеной кониной, которую нужно было вымачивать часами, чтобы прожевать, с дальнего конца хазарского лагеря послышались оживленные, громкие голоса. Иштар покосилась на Барсбека, сидевшего на расстоянии от нее в окружении своих воинов. Полководец вскинул голову, прислушиваясь. Он как раз встал, когда с донесением прибежал хазарин.

— Вернулся Тармач! — выпалил тот быстро. — Они ведут руса!

Войско заметно оживилось, по всему становищу послышались громкие, возбужденные голоса. В минувшие после битвы дни ничего не происходило. Последним зрелищем оказался пожар, охвативший шатры русов, но он давно потух, а все деревянные постройки выгорели дотла. В том же огне хазары сожгли павших воинов, а ранеными занимались несколько лекарей. Те, кому посчастливилось не получить в битве серьезных повреждений, маялись от скуки. Нечего было грабить, некого было искать по уцелевшим домам — ни осталось ни людей, ни тех домов.

Потому то и вести даже об одном пойманном русе внесли такое сильное оживление в ряды хазарского войска. Люди веселели на глазах.

Иштар же ко всему оставалась безучастной. Какое ей, женщине, дело до руса, которому не посчастливилось оказаться в плену у хазар? Она знала, что с ним будет. Сперва его ждут жестокие, беспощадные пытки, а затем — медленная, мучительная смерть. Она слышала и видела дюжины дюжин таких смертей. Слышала о том, что делают русы с хазарами. Видела обезображенные тела русов после того, как хазарские палачи заканчивали свою работу.

Мужчины на войне не могли придумать ничего нового, что удивило бы Иштар, и потому она едва смотрела в сторону, откуда сквозь весь хазарский лагерь должны были привести пленника.

Связанного руса тащили на веревке. Тот спотыкался и падал на колени, или же встречался с землей сразу лицом, а его дергали и мешали опереться на ноги, чтобы встать. Так его и волокли. Мужчину толкнули к Барсбеку, предварительно ударив по щиколоткам, отчего тот растянулся по весь рост на пыли прямо перед сапогами полководца.

Раздались первые смешки, и Иштар отвернулась. На пытки она смотреть не любила, даже на пытки врагов хазарского каганата.

Пленник оказался молодым парнишкой, у которого лишь недавно начали расти усы. Судя по его одежде, хотя уже изрядно порванной и испачканной в пыли, а также по ошметкам кожаного пояса, тот состоял в войске тархана русов.

В его светло-голубых глазах горела лютая ненависть. Хазары уничтожили его дом. Его добрые друзья пали в той битве от хазарских стрел или копий. Кто-то сгорел заживо. Его родные мертвы. Его невеста мертва. Мертв князь, которому он служил, как умел. Недостаточно хорошо, коли не сумели они отбить нападение на их небольшой, затерявшейся в Степи терем.

— Перед тобой великий полководец Барсбек, он говорит с тобой от имени величайшего полководца Багатур-тархана.

Руса усадили на колени и, сжав на затылке волосы, заставили поднять голову, чтобы Барсбек мог его рассмотреть. Иштар заметила грязные разводы у него на щеках и потеки, словно тот плакал. Может, так оно и было.

— Желтый вымесок, — оскалился пленник, заговорив на ломанном хазарском, и Иштар поняла, что ночь будет длинной.

Таких непочтительных гордецов никогда не убивали быстро.

Его ударили кулаком по лицу, и он сплюнул в пыль кровь и два сломанных зуба. Злоба лишь сильнее разгорелась у него во взгляде.

— Посмотрим, как ты заговоришь к утру, — посулил ему нанесший удар хазарин.

Барсбек сощурился, обуздывая свой гнев. Он редко мог смотреть на русов со спокойствием; ненависть рождалась в нем всякий раз, когда он видел кого-то из проклятого племени. Слегка склонив голову на бок, он рассматривал пленника, что стоял перед ним на коленях в пыли. Светлые, слипшиеся от пота и пыли вихры уродливыми паклями висели вдоль его лица. Разорванная, пыльная рубаха в пятнах засохшей крови свисала на нем клоками, и под ней виднелись грязные повязки, скрывавшие раны. Правый глаз заплыл огромным, багровым синяком — получил ли в битве или приложили хазары, когда поймали? Из разбитого носа и губ шла кровь.