Плюсик в Чарму

Я осторожно опустила голову, глядя на съехавший между задних ног хобот. Я даже случайно наступила на него коленом. С таким подходом, ректору опасно знакомиться на улице!

– Де… де… - запинался Никита, явно не ожидавший минуты славы. – Девочка!

– У мальчиков, видимо, еще длиннее, - послышался знакомый голос с ядовитой насмешкой.

– Ну все, молодец! – похвалил ректор Никиту. – Садись на место! Поставьте ему высший бал. Показать столь выдающиеся магические способности в юном возрасте – это достойно уважения.

 Я трусила за Никитой. Стараясь не наступать на свои выдающиеся половые признаки. Хобот безвольно волочился за мной. Если раньше у присутствующих были только магические комплексы. То теперь некоторые магички поглядывали на мужей, а потом на меня. И снова на мужей. Нехорошо. Расстроенно. Со вздохом.

– Я считаю, что есть древние заклинания, которые несправедливо забыты. И первостепенная задача магии – сохранить их, - торжественно продолжил ректор.
– Поэтому с этого учебного года мы делаем особый упор на древние заклинания. А этот уникальный образец мы оставим в Академии. Мы поместим его на аллею славы наших учеников. Попасть туда – это большая честь. Мы оставляем только лучшие магические изобретения.

– Я предлагаю его уничтожить! – послышался стон преподавателя. С трудом поднимаясь, он садился в кресло.

– Ни в коем случае! – прокашлялся ректор. – Я немедленно распоряжусь, чтобы этот прекрасный магический экземпляр занял свое достойное место. К сожалению, наш маленький музей пока что не доступен для посещения. В связи с тем, что студентам запрещается посещать этот музей, он закрыт. Но откроется в скором времени. Через годик – через два.

Не успела я чихнуть, как ректор щелкнул пальцами. И я заняла достойное место между икающей вазой, предсказывающей икотой продолжительность жизни. И пустым местом с табличкой «Мантия невидимка».

Последнее, что я услышала, был голос ректора:

– Для студентов посещение будет бесплатным. Для родителей мы откроем его на коммерческой основе. Все собранные деньги, пойдут на нужды Академии.

Глава шестнадцатая. Василиса Приватная

Я знала, что меня нужно охранять, беречь и ценить. И даже пару раз возмущенно орала: «Руками не трогать!» резвым мужланам. А теперь я поняла, что охранять меня будут со страшной силой.

Местная кунсткамера представляла собой кладовку покойной бабушки. Мне казалось, что если копнуть поглубже коробочки и свертки, то там найдется Атлантида, Эльдорадо и даже библиотека Иван Грозного. На худой конец мой носок.

«Маринованная мамонтятина!», - потрясла закруткой призрачная бабушка, пока я охреневала от происходящего.

Костюм с меня не сползал. Но смотровая дырочка стала шире. В блестящем щите отразилась чья-то шитая - перешитая попа. Два недоделанных глаза, интригующе свисали мешочками и хобот, который претендовал на звание «убийца мужских самооценок».

Я ломанулась к дверям, но они были наглухо закрыты. Оставались окна. Я подошла к окну, пытаясь распрямиться. Страшненький одноглазый Хатико стоял, опираясь передними лапками на подоконник. Мимо пролетал голубь. Увидев меня, он сбросил балласт и навсегда разучился гадить на подоконники.

Высота была невероятная. Мне казалось, что если я сейчас открою окно и плюну вниз, то слюнка соприкоснется с землей лет через пять. Таинственный туман окутывал башню.

– Думай, Вася, думай! – требовала я от себя. Верхние полушария передали управление средним, ответственным за соблазнение мужчин.

Я нервно осмотрелась. На пьедестале в уголке стоял какой-то волосатый гамадрил.

Он был похож на соседа с первого этажа. Дядю Толю, мужа тети Люды - кошатницы. По уверениям жены он мог пьяный зимой на снегу спать. Мне казалось, что она завела его случайно. Думала что котик. И поначалу хотела назвать Барсиком. Но потом сжалилась. И стала звать его ласково Мурзиком.

 Очень брутальный самец был покрыт густой шерстью. Его челюстью можно было прорыть траншею. Судя по плотоядному взгляду и зубам, ответ на детскую задачку был не «полтора землекопа», а «полтора и косточки вон в той ямке».

– Людоед, - с подозрением прочитала я табличку Мурзика.

 Это сейчас Мурзик кажется мне «фу! Какая гадость!». Но к концу первого месяца он превратиться в мужчину мечты и в «Поговори со мной, Мурзик!».

Я тревожно осмотрелась. Мало ли, вдруг здесь есть еще экспонаты с тягой к побегам и перекусам другими экспонатами?

– Не паникуй! Здесь полным-полно магических артефактов, - успокоила я себя. Мысль о том, что единственным источником тепла будет «Холодное пламя Абиса», а унитазом «Икающая ваза», заставила меня поежиться.

Я внимательно смотрела на каждый экспонат. «Икающая ваза. Спросите, сколько вам осталось жить?».

Сколько мне осталось жить? – поинтересовалась я, недоверчиво глядя внутрь. Ваза прекратила икать.

Сколько-о-о! Мне-е-е! Остало-о-ось жи-и-ить! – заорала я в горлышко.

Ваза своим молчанием напоминала, что у меня не осталось времени выдрессировать кошек приносить стаканы с водой.

О, а это у нас что? Ну-ка! Мантия невидимка! Ну-ну!

Я присела на корточки, читая инструкцию.

– Перед применением расправить и снять всю одежду. Надевается на голое тело. Стирать в воде при температура двадцать градусов. Ручная стирка, - прочитала я, а потом протянула руку к невидимке, пытаясь ее нащупать.

Так, тут что-то есть… Ладно, это мы потом разберемся. Дальше у нас что?

– Всю пра-а-авду скажу-у-у! Бу-у-удущее покажу-у-у! – завыл хрустальный шар, стоило мне подойти поближе. – Влюблен в тебя могущественный чародей…

 Ой, у меня даже мурашки по спине побежали от таких интересных предсказаний.

– Ждет тебя с ним бурная ночь… - продолжал шарик прокуренным женским голосом.

Ох ты ж, ежики – пушистые! Я нервно засопела, требуя подробностей. Неужели и правда? Перед глазами встало знакомое лицо. Я коварно закусила губу и сжала кулачки. Ну надо же!

В этом мире остались хорошие новости!

– Позолоти ручку, - уперся шарик. – Или больше ничего не узнаешь!

Я бросила взгляд на запертую дверь, а потом на старинное зеркало. «Осторожно! Берегите самооценку! Одобрено ассоциацией бодипозитива!». Зеркальная гладь всколыхнулась.

– Свет мой зеркальце, скажи, - кокетливо начала я, все еще согревая себя предсказанием. – Да всю правду доложи! Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?

– Задница, как три сарая, платье - тряпка половая. Сиська правая чуть больше, ляжка левая чуть толще. На башке гнездо воронье, словно шапка в межсезонье. Бледная, как два вампира. Нифига ты не мисс мира! И на попе целлюлит! Вот тебе весь аудит, - хрипловато произнесло зеркало.

Я вздохнула, осмотрелась по сторонам, схватила подсвечник и зарядила его в зеркальную гладь. Волшебное стекло осыпалось, а я вздохнула.