Плюсик в Чарму

 - Знаете, - сквозь зубы процедила я, растирая глаза и все еще поражаясь произошедшему. Вот теперь я окончательно проснулась. И даже успела разозлиться! – А не пошли бы вы работать! У вас там Академия без присмотра!

– Зачем же вы меня посылаете? – спросил Филиус, улыбаясь.

– Чтобы для начала стать друзьями по переписке! – вежливо ответила я. – А адрес указываю, чтобы знать, куда писать письма мелким почерком!

«Ты с ума сошла!!!», - хором закричали добрая и злая тетя, когда я открыла рот для указания адреса посыла. «У тебя ребенок учится в Академии!!!», - орали тетки наперебой. «Ты уже и так записала его в пенсионеры!», - возмущались тетки.

Я прикрыла рот, чувствуя себя заложницей ситуации. Ругательства застряли в горле, когда я прикинула, чем обернется это все для Никиты.

– Не составите ли мне компанию? Я хотел бы пригласить вас на свидание. Вот такое вот скромное свидание, - скромно произнес Филиус, протягивая мне бокал.

«Помни, он – ректор Академии, в которой учится твой ребенок!», - напоминали тети, когда я присела в кресло.

– Я не хотел все это делать так, - отвел глаза Филиус. – Просто, мне показалось, что по-другому вы не согласились бы. Я извиняюсь, что поступил именно так…

Я молчала, глядя на бокал. Красивые глаза ректора намекали мне, что мне не мешало бы сделать глоток. Я улыбнулась, поставив бокал на стол.

– Знаете, я бы хотел поговорить о Никатосе, - произнес ректор, делая глоток из своего бокала. – Он вам уже похвастался? Если нет, то я расскажу! Никатос – единственный в классе, кто справился с заданием! Единственный. И, скажу по секрету, другим ученикам помогали родители. А он справился сам!

У меня еще со вчерашнего «справился сам» колени болят. И спина ноет.

– Это говорит о том, что он обладает огромным магическим потенциалом. И если этот потенциал развивать, то из него получится великий маг! – произнес Филиус, глядя на меня красивыми глазами. – Я так понимаю, что в этом есть и ваша заслуга…

Да нет, что вы! Я здесь совершенно не при чем!

– Пейте, не стесняйтесь! – послышался голос Филиуса. Что-то мне не очень нравится! Я смотрела, как ректор делает глоток, а потом переводила взгляд на свой бокал.

– Господин ректор, - послышался стук в двери. – Можно вас на минуточку? У нас тут небольшое происшествие.

– Я занят! – резковато произнес Филиус, снова улыбаясь мне. Я держала в руках свою пудренницу. И поглаживала пальцами крышечку.

– Я настаиваю, - произнес голос за дверью. То ли писклявый мужик. То ли басистая женщина. Я так и не поняла, кто там.

– Хорошо, - нервно бросил ректор. – Посидите пока что здесь. Я сейчас вернусь.

Он поставил свой бокал на стол и с бормотанием: «Ничего без меня не могут!», вышел за двери.

– Слушай, - послышалось из пудреницы. – У тебя есть, чем … ик! Счет… ик! Пополнить?

– Отлично! – обрадовалась я, осматриваясь по сторонам. Открыв пудреницу, я выпустила свою фею. Она летала плохо. Мятые крылья едва держали ее воздухе.

– Опачки! – потерла она ручки. – Пестики-тычинки! Банкет! Люблю банкеты!

Она подлетела к моему бокалу и принюхалась.

– Хм! – произнесла она. – Тут че-то странное! Ну да ладно! Здесь еще второй бокал есть!

Она полетела к бокалу ректора и перевесилась за ободок.

– О, а тут нормальненько! – крякнула она, склонившись над вином, а потом тяжко взлетая.
– Отличное вино! Ну все, я полетела! Что-то голова кружится! Ты… это… обращайся!

Она едва долетела до своей пудреницы и провалилась в спячку. Мой взгляд скользнул по бокалам. Они были одинаковые. Но печень феи вряд ли ошибается.

Я занервничала. А вдруг меня хотят отравить? Вдруг это ловушка? Нет, ну мало ли?

Осторожно взяв бокалы, я поменяла их местами, и снова уселась в кресло.

Часики тикали, попа чесалась, во рту продолжали гадить кошки, а мятое лицо в зеркале притягивало мужиков со скоростью один ректор в час.

Ректора все не было. Я откинулась на спинку и вздохнула. Нужно было надеть противозачаточную шапочку.

 В последний раз я так ходила на свидание, когда мужика разобрал понос. В перерывах между «я на минуточку», я успела узнать, как его зовут. Узнать, что он работает строителем. И у него есть собака Жужа. Собственно, это вся информация, полученная на трехчасовом свидании. Так сказать, по крупицам.

Послышались спешные шаги. Дверь со скрипом открылась. Я терпеливо ждала явления Ромэо. Он вошел, продолжая с кем-то разговор.

– Не скучали? – вежливо улыбнулись мне. – А то у меня дела. Быть ректором не так просто. Это – огромная ответственность! У нас опять Пыхтачок. Он случайно разбил маму. И теперь требует собрать ее заново.

Я взяла бокал с вином, видя, как ректор усаживается в кресло.

– На чем мы с вами остановились? – ласково произнес он. Я медленно поднесла бокал к губам. Зрачки ректора в этот момент расширились. Я сделала глоток и поставила его на место.

– Ах, да! На успехах Никатоса! – улыбнулись мне. – Я вам скажу так. Не каждый год в Академию поступает столь талантливый чародей…

 Ректор сделал большой глоток и замер на месте. Я готовила себя к тому, что буду рассказывать, сколько раз перед смертью Филиус дернул ногой.

Но … ничего не произошло. Я снова сделала глоток под одобрительный взгляд «кавалера». Самое захватывающее свидание в моей жизни продолжалось. Я мысленно составляла некролог. И понимала, что скидываться на похороны ректора придется родителям.

Внезапно в дверь послышался стук. «К ректору нельзя! Он очень занят!», - послышался встревоженный голос. Краем уха я слышала уверенные и тяжелые шаги.

Дверь распахнулась так, что я дернулась. В дверях стоял Физалис. В его руках были бумаги.

Он медленно поднял глаза на свечки, которые плавно складывались в сердечко. А потом снова расплывались по комнате. Два бокала на столе недвусмысленно сверкнули.

Взгляд, которым посмотрели на меня, напоминал ожог.

– Простите, что помешал вашей… романтике. Зайду попозже, - коротко и четко бросил он, разворачиваясь и выходя из кабинета.

– Нет, - едва слышно прошептала я, впиваясь глазами в черный силуэт. До меня долетел опьяняющий запах чужих духов. – Нет… Нет…

Ректор продолжал разговор. Я задыхалась, не слыша его.