По дорогам Вечности

Если она здесь, то всё, что случилось тогда, происходило на самом деле. И в маму стреляли... От мысли об этом становилось грустно. Я молчал, настороженно глядя на медсестру, чувствуя исходящую от нее угрозу. Может, она оборотень? Может, она не помнит, что превратилась и набросилась на меня?

– Чего это ты так смотришь?
– нахмурилась медсестра, не проходя дальше дверей. Ее поведение категорически отличалось, казалось, будто она и не старается быть мягкой и теплой, как мамин свитер. А ведь в больнице производила именно такое впечатление.

Сейчас ее тон был резкий, деловой и слегка грубый.

Мне хотелось спрятаться укрывшись одеялом с головой, но такие выкрутасы уже не прокатывают. Когда ты школьник, сам уже не веришь в то, что одеялко спасет от всех бед, а ведь, когда тебе было лет пять, ты думал, что оно сможет уберечь от любой Бабайки.

– Вы хотели меня убить и съесть, - я не переставал сверлить ее недоверчивым взглядом, сжимая кусок одеяла в руках.

Если она сейчас снова превратится и набросится, то шансов выжить нет.

– Правда? Когда?
– усмехнулась она, как будто я всё придумал, - Нельзя путать сны с реальностью. Попрошу у детского врача, чтобы выписал тебе направление к психологу. Я же понимаю, такой стресс...

– Но, вы...

– Послушай, когда я провожала тебя домой, то ты вдруг потерял сознание. Упал в голодный обморок, потому что не ел ничего целый день, кроме двух моих бутербродов, да еще и нервное потрясение наложилось. Если удивляешься, почему я здесь, и трачу свое время на всяких неблагодарных детей, то можешь не волноваться. Ты сам назвал мне адрес, а ключи были в твоем кармане. Я донесла тебя до дома и уложила. Потом я решила проследить, чтобы ты хорошенько поел, когда придешь в себя.

– Ясно, - вздохнул я. Ее объяснение было убийственно-логичным.

– Так что вставай и иди ешь, - скомандовала медсестра, отходя от моей кровати.

Я, нехотя поплелся на кухню и уселся спиной к окну. Желудок, предчувствуя вкусную еду, подал сигнал. Медсестра положила мне курицы и уселась напротив. Она сидела и не отводила заинтересованного взгляда, было несколько неприятно.

Когда я уже почти справился с едой, звонок двери отчаянно затараторил. Кто-то упорно давил на него пальцем.

– Сиди, - скомандовала медсестра, и ушла открывать дверь.

Через минуту в прихожую ввалился мой отчим Веригус, и, ткнув в женщину пальцем, спросил:

– Ты кто такая?

– Просто помогаю этому мальчику...
– начала было медсестра, но отчим ее перебил.

– Я его забираю, - отрезал мужчина.
– Его мать вчера умерла.

Я, услышав это, вздрогнул. Значит, это правда? Значит, мамы больше нет?

В оцепенении я чуть не подавился куском курицы. Нужно сходить в больницу, вдруг отчим врет!

– Собирай вещи, - грубо скомандовал Веригус, материализовавшийся в дверях кухни.

– Мне нужно к маме, - отказался я. Казалось, будто я забыл, как дышать.

– Твоей мамки больше нет...

– Это неправда!
– крикнул я, вскочив.

– Ты теперь будешь жить со мной, - невозможно было понять, жалел он или наоборот был рад такому раскладу.

– Нет!

– Болван, - с этим словом отчим подошел и, взяв меня за шкирку, потащил в прихожую...

***

Отчим на похороны матери не пришел, да и меня туда не отпустил. Он считал, что мне там делать нечего. Я не знаю, любил он маму, или нет. Вообще казалось, что любовь и Веригус -- несовместимые понятия. И почему он оформил опекунство надо мной?

Но долго мы в одном доме просуществовать не успели. Веригус был отравлен на корпоративе в его собственной компании, а меня отправили на воспитание к двоюродной сестре матери, которую звали Ирина. Больше у меня родственников не было.

Года через четыре мы переехали в Зебровск, столицу Зебрландии. Обосновались на улице Корди в доме 28 близ городского парка.

– Может, пойдешь, прогуляешься?
– поинтересовалась тетя Ира, заглядывая ко мне в комнату.
– Последняя неделя лета, как никак.

Я не ответил, продолжая что-то рисовать карандашом в альбоме. С тех пор как сюда переехали неделю назад, я безвылазно сидел в комнате, окруженный бесчисленными рисунками.

– Ты что, не слышишь, что я говорю!
– рассердилась Ирина.
– Хватит изображать затворника.

– Сейчас.
– Буркнул я, не выпуская карандаша.

– А ну покажи, что ты там...
– и она выхватила у меня альбом с рисунком.

Я молча наблюдал за реакцией, интересно, конечно, как она протекает, но неприятно, когда вот так выхватывают из рук! Ирина, знала, я обычно изображаю или острые скалы, о которые бьется морской прибой или грозу, или спешащих куда-то серых людей посреди пустыни... или что-то в этом роде. Хотя чаще всего рисовал портрет матери.

– Кто это?
– удивилась она, заметив, что это портрет какой-то девушки. Причем девушка казалась очень живой, словно с фотографии.

– Я не знаю.
– Честно признался я.
– Она мне приснилась.

– Приснилась?
– не поверила тётя Ира.

– Да.
– Кивнул я. На самом деле я не показывал ей остальные рисунки, на которых изображал девушку из своего сна. Зачем ей знать? Вам ведь не приятно, когда лезут в вашу жизнь?

– Ладно.
– Ирина вернула ему альбом.
– Но сегодня ты должен прогуляться.

И вышла.

Я разглядывал свое творение. Девушка смотрела на меня и улыбалась, на голове у неё красовалась корона с рубинами, а на руках сияли многочисленные золотые браслеты. На девушке было длинное белое платье. Я глядел на неё, как зачарованный и настроение моё улучшалось, мог часами рисовать её и разглядывать.

Я подумал и пририсовал ей два белых пушистых крыла. Казалось, она сейчас выпрыгнет из альбома и полетит. А что? Я был бы только рад!

Но на улицу выйти пришлось. В лицо сразу же подул теплый летний ветер. Постояв минут пять возле подъезда, поздоровавшись с двумя соседками, решил уже идти обратно, заканчивать свой рисунок, но меня остановил бойкий голос:

– Что-то я тебя раньше не встречал! Привет! Вы недавно переехали?
– этот вопрос задал темненький кудрявый паренек с синей кепкой, намного ниже меня.

Я захлопнул дверь подъезда и молча уставился на него, явно не желая знакомиться. Вот привязался!

– Я вроде как поздоровался!
– возмутился тот.

– Я вроде как поздравляю!
– Съязвил ему я.

Тот опешил и собирался ответить, но дверь подъезда открылась и вышла тетя Ира.

– А ты уже и друга себе нашел!
– воскликнула она.