По дороге могущества. Книга четвёртая: Роган

УБИТЬ ЕГО!!! РВАТЬ, ТЕРЗАТЬ, ВГРЫЗАТЬСЯ, ПОТРОШИТЬ!!! Я СДЕРУ ЕГО СИНЮЮ КОЖУ И СОЖРУ ЕГО ПАРШИВОЕ ЛИЦО!!!

Вцепившись в подлокотник кресла, я оскалился, подогнул ноги и уже готовился прыгнуть на жаброида, но в самый последний момент осознание происходящего вернулось ко мне и я невероятным усилием загнал волколака обратно в недра сознания, где он продолжил бесноваться в бессильной ярости, раз за разом наваливаясь на стены своей темницы.

Рухнув обратно в кресло, я вытер дрожащей ладонью лицо и, тяжело дыша, прохрипел ослабевшим голосом:

— Прошу… прошу за это прощения, господин Хайзен… Этого… больше не повторится.

— Вы не можете этого обещать, — спокойно ответил на это жаброид, без малейшей тени беспокойства смотря на меня. — Не научившись контролировать свой разум и тело, вам не выйти победителем из этой схватки за вашу душу.

Сглотнув, я облизнул пересохшие губы и покачал головой.

— Я не дам ему одержать верх… — Скосив глаза на старосту, я криво усмехнулся. — Ну, а если уж проиграю, то вы ведь наверняка меня прикончите, верно?

— Верно. Живым вам отсюда я уйти не дам, — ответил Хайзен с присущей жаброидам откровенностью.

Кивнув, я поднял взгляд к небесам и позволил мышцам медленно расслабиться.

Правильно. Я бы и сам не хотел, чтобы кровожадный зверь, получив мои силы и способности, причинил кому-нибудь вред. Плохо, конечно, что я допускаю даже саму мысль о проигрыше, но нужно быть честным перед самим собой — волколак оказался невероятно силён, и нет гарантии, что слияние с ним пройдёт успешно. Да и какое там слияние — даже стереть его личность и развоплотить душу может оказаться непосильной задачей.

Из груди вырвался тяжелый вздох.

Даа. Как правильно заметил Хайзен, контроля над разумом и телом мне явно не хватает. Не то, что некоторым.

Я очень задумчиво посмотрел на жаброида.

Но тогда, быть может, стоит научиться ему у истинных мастеров этой дисциплины?

— Господин Хайзен, можно задать вопрос?

— Конечно.

— Я вспоминаю нашу с вами ночную битву, и, признаюсь честно, нахожусь под глубоким впечатлением. Вы искусный боец, мне ещё не довелось встречать мастеров рукопашного боя такого уровня. Если честно, у меня сложилось впечатление, что жаброиды далеки от военных ремёсел, и тем удивительнее было сойтись с вами в бою.

Дреды жаброида слегка зашевелились и он улыбнулся.

— Это распространённое заблуждение. Да, мои сородичи действительно чаще всего выбирают путь науки, магии или ремёсел, однако наша педантичность, внимательность, дотошность и умение сосредотачиваться на поставленной задаче позволяет нам достигать вершин и в иных сферах деятельности. Лично мой выбор пал на боевые искусства и совершенствование собственного тела, разума и духа. Именно при гармоничном развитии этих трёх начал — духа, тела и разума — можно обрести истинное могущество.

С этим нельзя было не согласиться — помню, обучаясь у мастера Сидиуса, я приходил к мысли, что тело при правильном подходе может стать настоящим оружием. И разве не этой же дорогой иду и я, отдавая предпочтения в развитии атрибутов “Разума”, “Духа” и “Ловкости”? Хотя есть ведь ещё и способности силпата, недоступные обычному человеку… Может, в этом всё дело? Надо бы прояснить…

— А как вы достигли подобного мастерства? Это следствие развития каких-то особых граней?

— Не только. — Хайзен сделал глоток остывшего чая. — Система Древних открывает невероятные возможности, но чтобы воспользоваться ими и раскрыть весь доступный потенциал, нужно исследовать границы своих новых способностей, дабы достичь последнего предела и стать истинным силпатом, как то задумали Древние.

Обведя полупустую площадь задумчивым взглядом, я опустил глаза на дриарилловую лапу.

Достичь последнего предела…

— Вы поможете мне? — Я посмотрел на Хайзена. — Обрести контроль над разумом, духом и телом, чтобы стать истинным силпатом?

Несколько долгих мгновений мы смотрели другу другу в глаза, а затем Хайзен поднялся, подошел к перилам веранды и замер, сложив руки за спиной.

А потом я услышал его ответ.

— Начнём с завтрашнего дня.

* * *

Идя по уже знакомой, уходящей вверх дороге, я едва видел из-за бьющих в лицо солнечных лучей приближающийся темный силуэт дома Скайдэн, уютно устроившийся под сенью растущих в его дворе деревьев с уже полностью покрасневшей да пожелтевшей листвой, частично осыпавшейся со склонившихся, чуть покачивающихся на ветру ветвей. А добравшись наконец до вершины, взгляду предстала и сама хозяйка дома, сидящая в плетённом кресле у крыльца дома с накинутым на плечи чёрным кружевным платком и читающая книгу.

При моём приближении девушка на мгновение оторвалась от книги, а затем вернулась обратно к чтению.

— Что, не понравилось в кровати у Хайзена?

Я усмехнулся.

— Да нет, меня вполне устроило. Хотя до твоей, конечно, ей далеко. — Вытащив из кармана склянку с зельем, продемонстрировал ей. — Вот, он даже дал мне снадобье, после которого я тут же отключусь и буду спать глубоким и безмятежным сном.

Хмыкнув, она вздёрнула бровь.

— Дай угадаю — и поэтому перед сном ты решил навестить свою донельзя любимую сестричку?

— В точку. — Я сел на широкую чурку для колки дров и показал свою дриарилловую лапу. — Я хотел спросить по поводу своего буйного “постояльца”.

Скай надула щёки и выдохнула воздух.

— Это да, нрав у него далёк от кроткого и послушного. И что ж тебя так интересует?

— Слияние с ним. — Опустив руки между колен, я обвёл взглядом двор и тяжело вздохнул. — Если откровенно, то я не особо горю желанием становиться единым целым с этим больным ублюдком. И потому меня интересует ответ на вопрос — я посмотрел на девушку, — если вместо слияния я сотру его, то что тогда? Как это отразится на мне?

— Как? — Заложив пальцем страницу и закрыв книгу, она подняла голову и закусила губу. — Ну, учитывая, что ты идёшь по пути слияния, то если тебе удастся победить и развоплотить его душу, то можешь навсегда забыть о боевой форме — она, увы, доступна только тем, кто идёт по пути слияния несмотря ни на что.

Я мрачно нахмурился.

— А что будет с теми, с кем я слился до этого?

Скай пожала плечами.

— Ничего. Они ведь уже часть тебя, вы едины и это неизменно до тех пор, пока твой разум способен жить со всеми вытекающими из этого противоречиями.