По холодным следам

Когда она впервые вошла в конюшню, реальность оказалась далека от мечты: потные, вонючие, дрожащие от холода лошади разочаровали ее. Даже испугали: под атласной кожей у них ходуном ходили могучие мышцы, глаза устрашающе закатывались, а копыта били о землю с такой силой, что Карен чувствовала дрожь сквозь кроссовки. Но она приучилась показывать страх только в тех случаях, когда это помогало минимизировать ущерб. А пресмыкаться перед этими сильными животными было абсолютно бесполезно. Кроме того, полдюжины других ребят в конном лагере, многие из которых уже стали опытными наездниками, были на несколько лет младше ее. Так, одной девочке исполнилось всего девять. Когда Карен гладила гнедую кобылу по гигантской голове во время своего первого визита в конюшню, она старалась, чтобы и инструктор, и эта девятилетняя девочка, как и все остальные, видели, что рука у нее не дрожит.

На следующий день Карен вернулась на ранчо, и на следующий тоже, и так на протяжении восьми недель. Она довольно хорошо научилась обращаться с лошадьми — ездить на них верхом, ухаживать за ними, убирать стойла. В конце лета Мелинда стала уходить из библиотеки пораньше, чтобы посмотреть на успехи своей воспитанницы. И если Карен очень нравилось восседать на спине сильного, быстрого животного, Мелинде, казалось, еще больше нравилось наблюдать за ней.

Однако именно подвеска в виде лошадки заставила Карен понять, как много она значит для этой женщины. Глядя на хрупкое украшение, она подумала, что самой Мелинде наверняка никто не дарил ничего подобного, а она, возможно, мечтала именно о таком подарке и, возможно, даже от какого-то конкретного человека. Вручая ей подвеску, приемная мать сказала:

— В этом году финансы нам не позволяют, но однажды мы купим тебе настоящую лошадь. Обязательно купим. — Макгинти иногда упоминали о далеком, более благополучном прошлом, когда имели своих лошадей, но именно в тот момент они впервые заговорили о покупке.

— Ого, спасибо! — воскликнула Карен.

— В этом году у тебя хорошие оценки, — продолжала Мелинда. — Мы гордимся тобой. — Боб согласно кивнул. — Так или иначе, мы хотим обсудить следующий этап. Мы намерены удочерить тебя, Карен.

«Меня зовут не Карен», — такой была первая мысль, промелькнувшая у нее в голове.

— Мне очень нравится украшение, — произнесла она вслух. — Огромное вам спасибо!

Она говорила искренне. Подвеска на тонкой золотой цепочке выглядела простенькой, маленькая лошадка была выпуклой только с одной стороны, чтобы создать иллюзию трехмерной фигурки, и плоской с изнанки. Но она скакала во весь опор.

— Мы не требуем от тебя решения прямо сейчас, — сказала Мелинда. — Мы просто хотим дать понять, что считаем тебя своей дочерью.

Карен невольно услышала в ее словах тревогу по поводу приближающейся одинокой старости. В приюте часто рассказывали такие истории. С содроганием вспомнив обо всяких Питах, Карен попыталась примерить эти воспоминания к длинному волевому лицу Мелинды, простому и почти некрасивому. Глубокие горькие морщины прорезали путь от уголков рта к подбородку — переживания из-за сына, — но улыбка смягчила черты, а в повлажневших серых глазах светилась доброта. Будущее Карен с Мелиндой и Бобом, наверное, будет связано с лошадьми, но также оно включало и колледж, работу в Ред-Блафф, Реддинге или даже Сакраменто. И более того: возможно, у нее появится ухажер из числа одержимых бейсболом хулиганов, и однажды она пойдет по церковному проходу, украшенному лентами и самодельными колокольчиками из папиросной бумаги. А дальше в один прекрасный день этот дом с дощатой островерхой крышей перейдет в ее владение. Она будет спать в хозяйской спальне, выходящей окнами на поросшие лесом горы, и раз в год возить своих детей на побережье. Уютное существование, как у вилки в ящике кухонного стола.

— Это мой самый лучший день рождения в жизни! — воскликнула Карен и почти не лукавила, хотя на самом деле тогда был не настоящий день ее рождения, а случайная дата, которую она выбрала наугад.

Она представляла, как погонит могучего коня сначала рысью, потом галопом, чтобы походить на подаренную подвеску — силуэт скачущей лошади. Перепрыгнув через низкую деревянную ограду, они пронесутся через пастбища и леса, поднимутся в горы. Конечно, это снова фантазия, подобная той, детской, про серебристо-белого коня, который однажды примчится за ней и увезет в неведомую прекрасную страну. Карен не умела преодолевать барьеры и наверняка угробила бы и себя, и лошадь. Да и горы не годятся для верховой езды. И вообще, далеко ли уедешь на лошади?

Нет, все-таки на автобусе куда надежнее. И она начала собирать информацию об автобусных маршрутах. Пора было отправляться в Портленд, где, как она слышала, на душу населения приходится больше стриптиз-клубов, чем в любом другом городе США. Когда Мелинда в очередной раз ушла в библиотеку, а Боб, сложив газету, отправился в столярную мастерскую, Карен поступила как всегда: сбежала. Это оказалось несложно — она просто повернула в другую сторону на трассе, испытав облегчение и удивление от того, насколько просто ей дался побег. Она дважды обернула цепочку с лошадкой вокруг лодыжки, и самодельный браслет ритмично шлепал по ноге в такт шагам, примерно на каждом восьмом соскальзывая в туфлю, а затем выскакивая и снова скользя вниз. Она шла и представляла, что крошечная золотая лошадка спрыгнула с цепочки и Карен теперь едет верхом на ней вместо автобуса.

10

— Думаете, муж обманывает вас? — спрашивает Алекс Меркадо небрежно, но с интересом, как человек, обсуждающий шансы в гонке, где не делает ставок.

— Нет. Не знаю. Я просто…

Кто-то проходит за дверью моего кабинета, я замечаю силуэт в матовом застекленном дверном проеме и подношу телефон к другому уху. В университете всегда кто-нибудь есть, даже по выходным.

— Вы хотите, чтобы я выяснил, не обманывает ли он вас, — уточняет детектив. — Я с удовольствием прослежу за ним и узнаю, куда он ездит. — Его реплика подразумевает: «Не бесплатно, конечно».

Я не даю ему развить эту тему и, понизив голос, спрашиваю:

— А вы не могли бы разузнать про другого человека? Ее зовут Альма Жозефина Руис.

— Собрать основные сведения? Или проследить?

— Основные сведения, — торопливо отвечаю я. — Она попечитель нашего благотворительного фонда. Точнее, его администратор.

— Ясно, — говорит Алекс. — То-то имя показалось мне знакомым. Нетрудно будет выяснить ее подноготную. — В том числе встречается ли она с моим мужем. — Да, и продолжать ли мне следить за Джули? Я узнал, где она бывает. — Прежде чем я успеваю спросить, он сообщает: — Она ездит в церковь.

— Что? В какую еще церковь?

— «Врата».

Я теряю дар речи. «Врата рая» — это мегацерковь, чей рекламный щит я вижу каждый день, проезжая по развязке 610 на работу. Службы проходят в огромном молельном доме с куполом.

— Внутрь она не заходит. Просто сидит в своей машине. В машине вашего мужа, — поправляет он себя. — На стоянке.

— И что она делает?

— Не знаю. Там ведь целый комплекс, где много чего происходит: три группы по изучению Библии, лига боулинга для холостяков и нечто под названием «Круг исцеления». — Похоже, перечисление вариантов досуга прихожан его забавляет. — Вы никогда там не были?

— Мы вообще не ходим в церковь. Вернее, Джули иногда ходила с подругой. Просто из любопытства, как все дети. — Я вспоминаю увеличенное изображение телевизионного проповедника на билборде. «Не теряй веру в повседневной суете». — Не верится, чтобы сейчас ей захотелось отправиться в такое место.

Некоторое время Алекс задумчиво молчит.

— Анна, вы посмотрели видео?

— Да, посмотрела. Гретхен Фарбер. Группа из… Портленда, так?

— И?..

— Да, певица и впрямь похожа на Джули. Вроде бы. Но изображение настолько нечеткое, что нельзя сказать наверняка.